Газета Завтра 842 (106 2010)

Нетрудно понять тогда, как далека, к примеру, партия "Единая Россия" от подлинного консерватизма, который она формально нашила на свои знамена в качестве предвыборного лейбла. ЕР, без сомнения — реакционеры, но не консерваторы. Ведь, чтобы сохранять и охранять что-то, надо это что-то ещё и создать.

В сегодняшней России много реакционеров. Все реагируют на все: заявления, комментарии, аргументы, контраргументы. Дискуссия заменила собой Политику. Но место дискуссии — в парламенте, в кабинетах и конференц-залах. А истинная Политика разворачивается на больших пространствах и с участием больших масс людей. Вместо этого — калейдоскоп реакции, множественные "бури в стаканах пива", кухонные атаки, оставшиеся нам в наследство ещё со времен антисоветского диссидентства… Нет Слова, которое бы стало в Начало. Одни крики, суета, паутина и пыль.

Вместе с тем можно утверждать, что на наших глазах разгорается очередная схватка имперцев и повстанцев. Полоса идентификации проходит не по партийной линии: и тех, и других предостаточно в любой политической партии, общественном движении, просто случайной тусовке. Раздел идет по линии ДНК. Своих и чужих мы определяем по "чуждому блеску глаз", как писал Алексей Толстой и пел Александр Непомнящий.

Русская Империя предполагает социализм как метод гармоничной организации масс и пространств. История русского социализма не ограничивается, конечно же, советским периодом. Не имея возможности сейчас подробно остановиться на этой весьма обширной теме, рекомендую читателям обратиться к книге Александра Елисеева "Социализм с русским лицом". Безусловно, наша национальная идея — это имперский социализм.

Империя — в нашей крови. Поэтому самые различные политические силы сегодня, невзирая на порой непреодолимые идеологические и мировоззренческие противоречия, выходят на улицы российских городов под одними и теми же имперскими знаменами — черно-жёлто-белыми стягами грядущей победы. И сторонники ДПНИ, и нацболы, и бородатые монархисты, и экстравагантные евразийцы, и даже юные адепты "партии власти". Знамя Империи сближает и мирит нас, потерявшихся в лабиринтах бесконечных "маршей", "круглых столов" и судебных заседаний. Имперское знамя зовет нас обратно на Родину — туда, где дует северный ветер, где дышится свободно, где горизонт озаряет рассвет.

Логика мировых геополитических процессов не оставляет места малым государствам. Новая эпоха больших пространств, империй уже наступила. И мы с вами живем в ней. Свобода в современном мире будет напрямую связана с наличием у нации имперского комплекса защиты. Это актуальный тренд.

Если побывать в Музее космонавтики на ВДНХ, то поймешь, насколько футуристичным был СССР. Красная империя была великолепным космическим птенцом, которому не дали возможности вылупиться из марксистского яйца, сварили вкрутую в кастрюле либерализма. Остались костюмы космонавтов, модели которых теперь голливудские дизайнеры используют в своих фантастических постановках. Но хороший костюм — это отличная форма. И мы можем наполнить эту форму новым содержанием. Главное — набраться мужества и надеть на себя имперский шлем Дарта Вейдера. И запомните: всё будет, как в "Звёздных войнах", только наоборот!

И новый Гагарин, воин галактической Русской Империи, скажет: "Поехали!", запуская новый виток эволюции Вселенной.

Мария Карпова ПОЭЗИЯ КРАСОК

Мария Карпова

ПОЭЗИЯ КРАСОК

В Институте Динамического Консерватизма прошёл семинар, посвящённый художнику Ефиму Васильевичу Честнякову. Руслан Обухов, исследователь его творчества, прочёл вдохновенную лекцию, не скрывая своего искреннего восхищения и трепетного отношения к художнику. Он занимается музеем в Шаблове, на родине художника, собирает материал для печати книг, проводит работу по расшифрованию бумаг Честнякова.

Директор института по программам Михаил Демурин акцентировал внимание на том, что речь идёт о необычном и уникальном человеке, говоря о котором, всегда произносят такие слова, как праведник, художник, философ. А ещё Ефим Честняков был музыкантом, поэтом, театральщиком, сам придумывал музыкальные инструменты, музыку на них, писал сказки, стихи и реализовывал их в небольших, также самодельных, театральных постановках, но всё это в пределах его дома, деревни Шаблово.

Открытие произошло случайно, как это всегда и бывает. Наверное, прежде чем являться миру, оно ожидало, когда для его прихода всё будет готово, когда найдутся люди, способные понять его и принять, когда в нём возникнет необходимость, а до этого остаётся в тени. В 1968 году экспедиция Костромского художественного музея приехала в Кологривский район области на поиски элементов старины, икон, самоваров.

Поездка выдалась неудачной, так как музейщиков опередили в этом деле "дикие" искатели. Те собрали по домам всё, что смогли найти, и наверняка за бесценок. Но самое драгоценное им всё-таки не удалось отыскать, а именно творения Ефима Честнякова, рассеянные по домам деревни. Кто-то из крестьян просто обмолвился, что, дескать, жил тут у них один художник, Ефимкой звали. Слово за слово, и началась работа, собрали со всех домов картины, подивились, что люди берегли их как святыню, и отправили на реставрацию. В числе реставраторов был и покойный ныне Савва Ямщиков, помянутый добрыми словами на семинаре как истинный, незаменимый специалист и замечательный человек. Сейчас, говорят, без него трудно...

Уже после первой восстановленной картины Честнякова было ясно, что дело имеют не с простым деревенским художником. Очень высок уровень мастерства. Тогда стали выяснять биографию — всё в той же деревне, у тех же крестьян.

Выяснились годы жизни, 1876-1961, и что художник, выходец из крестьянской семьи, получил, вопреки воле отца, образование. В 1913 году учился у Репина в Петербурге. Илья Ефимович благосклонно оценил творчество Честнякова и советовал продолжать работу, делать выставки. Но в Петербурге немногие поняли Честнякова, ни одной выставки устроено не было. Честняков уехал обратно к себе в Шаболовку, где и прожил до конца своих дней, умерев в нищете.

После реставрации первая выставка в Советском Союзе произвела, как выражается Руслан Обухов, "взрыв", имела невероятный и неожиданный успех. Картины с выставками проехали пол-Европы, где тоже очень высоко оценили находку.

Рисовал же Ефим Честняков крестьянство, оно было главным участником всех сюжетов, придуманных автором. Крестьянские дети — великий русский народ, что "святость носит под заплатками", — стоят, так близко прижавшись друг к другу, что производят впечатление единого целого.

На первое место Честняков всегда выводил фантазию, сказку, воображение. Его деревня жила среди чудес и в родстве с чудесами. И это было её обычным, нормальным состоянием. На одном из его полотен, которое является иллюстрацией к им же написанной сказке "Тетеревиный король", на улице собралась вся деревня, к ним прилетел тетеревиный король, и никакого удивления среди жителей нет этому странному явлению.

Картины Честняков хранил на втором этаже своего дома, который называл, по бедности его, "шалашкой". И не было публики среди взрослых, поэтому показывал он их детям — главным зрителям, ради которых старался и рисовал. Честняков писал про то, о чём мало тогда задумывались: "крестьянские дети очень рано становятся взрослыми", и своим творчеством он надеялся хоть немного продлить им детство, сохранить способную к воображению и фантазии душу ребёнка в будущем. Он создавал для них сказку на картине, чтобы потом она перерастала в реальность.

Самое поразительное в картинах Честнякова — это свет, который идёт изнутри персонажей. Это духовный, божественный свет, которым человек освещает тёмную жизнь на этой земле. Ефим Васильевич прослыл праведником за свою жизнь, проведенную в лишениях, и за добрые дела. Люди в деревне помнят его, и к могиле художника ходят, как к святыне.

Юрий Мамлеев РУСЬ ПРИХОДЯЩАЯ

Юрий Мамлеев