Газета Завтра 859 (18 2010)
Шрифт:
С Днём Победы!
Андрей Смирнов ВЕЛИ МИРУ
ФЁДОРОВ-ВОЛКОВ-МЕДЕСКИ-РИБО. "РАЗИНРИМИЛЕВ". ("Ulitka Records") 2010
...Мы, низари, летели Разиным.
Течёт и нежен, нежен и течёт,
1
http://top.mail.ru/jump?from=74573
9 ноября 2010 года — 125-летие со дня рождения Велимира Хлебникова. Хлебников — удивительная точка притяжения разнообразных, иногда совсем полярных сред и сообществ современной России: поэты-авангардисты, филологи-академисты, философы-традиционалисты, музыканты — от Ревякина (периода словотворчества) вплоть до ансамбля "Казачий кругъ". Наконец, это альбом "Аукцыона" и Хвостенко "Жилец вершин", на стихи Хлебникова, к которому Леонид Фёдоров, один из создателей пластинки "РАЗИНРИМИЛЕВ" (именно так), естественно, более чем причастен.
Литературной основой данного альбома служит поэма "Разин". Интерес к фигуре Степана Разина у Хлебникова был значителен, атаман неоднократно появляется в произведениях, да и непосредственное звучание фамилии Разин увлекало поэта.
Поэма "Разин" появилась в двадцатом году, с подзаголовком "заклятье двойным теченьем речи, двояковыпуклая речь". "Разин" — это первая попытка многострочного стихотворного произведения в форме палиндрома. Каждая из примерно четырёхсот строк поэмы представляет собой палиндром, то есть одинаково читается как слева направо, так и справа налево. Собственно, и "РАЗИНРИМИЛЕВ", в прочтении наоборот, "Велимир — низарь". Хлебников подчёркивал, что он низарь, уроженец низовьев Волги.
В древности палиндромам зачастую придавался магически-сакральный смысл. "Относительно магических коннотаций хлебниковских палиндромов, таких например, как "Разин". Вполне может оказаться, что их источник следует искать не только в палиндромах VIII века, но и в таких, например, широко известных формулах, как "sator arepo tenet opera rotas", с их древней традицией мистических ассоциаций", — отметил американский филолог-славист Хенрик Баран.
Неслучайно, что тема палиндромов именно в таком свете привлекает весьма своеобразную аудиторию. Так, активно "палиндромил" заслуженный фрик Британской империи (пусть и отвергнутый короной) Дженезис Пи-Орридж, вовлечённый в мистические истории и формации.
Под Хлебникова и Разина была собрана внушительная не числом, а умением команда. Старые соратники — Анри Волохонский и Владимир Волков,плюс гвардейцы мировой независимой сцены — гитарист Марк Рибо и клавишник Джон Медески из импровизационного трио "Medeski Martin & Wood". Оба отметились ещё на трёхлетней давности пластинке "Аукцыона" "Девушки поют".
"РАЗИНРИМИЛЕВ" — это симфония, бесконечно далёкая от идейных и звуковых штампов, особенно отечественного производства. Здесь вполне уместен пожёванный афоризм Фрэнка Заппы: "Писать о музыке — это всё равно что танцевать об архитектуре". Скрипящий Волохонский, голос Фёдорова, что самостоятельный музыкальный инструмент, лукавые и невесть куда убегающие импровизации Медески, намёки "rock in opposition", триумфальная экзальтация и "dance macabre", изысканные и пугающие пограничья, по ту сторону смыслов.
Местами возникает еле заметное противостояние с рвущимся на свободу потоком внутренней энергии звуков и слов, который неизбежно канализирован в русло песенно-альбомной формы. Но некое идеальное решение, возможно, лежит совсем уже не в пространстве привычных представлений о музыке.
Пожалуй, иногда магию Хлебникова притормаживает "умеренная"
генеалогия Фёдорова и Ко. Дело даже не в выводах некоторых исследователей о родстве программы Хлебникова и тоталитаризма, что выражалось в стремлении решать революционные задачи с опорой на авторитарную поэтическую традицию. Хотя звучит почти как шульгинское "большевик по энергии и националист по убеждениям".Будучи врагом "книжного окаменения языка", Хлебников пытался преодолеть конвенциональность знака ради всеобщего "звёздного языка", что призван возвратить "органическую связь человека и Космоса и реабилитировать мифопоэтическое единство, нарушенное новоевропейской рациональностью и практицизмом Нового времени". Запал Хлебникова и по сей день актуален.
"Говорят, что стихи должны быть понятны. Так ...вывеска на улице, на которой ясным и простым языком написано: "Здесь продаются ... " ещё не есть стихи. А она понятна. С другой стороны, почему заговоры и заклинания так называемой волшебной речи, священный язык язычества, эти "шагадам, магадам, выгадам, пиц, пац, пацу" — суть вереницы набора слогов, в котором рассудок не может дать себе отчёта, и являются как бы заумным языком в народном слове. Между тем этим непонятным словам приписывается наибольшая власть над человеком, чары ворожбы, прямое влияние на судьбы человека… Таким образом, волшебная речь заговоров и заклинаний не хочет иметь своим судьей будничный рассудок. Её странная мудрость разлагается на истины, заключенные в отдельных звуках: ш, м, в и т. д. Мы их пока не понимаем. Честно сознаёмся. Но нет сомнения, что эти звуковые очереди — ряд проносящихся перед сумерками нашей души мировых истин. Если различать в душе правительство рассудка и бурный народ чувств, то заговоры и заумный язык есть обращение через голову правительства прямо к народу чувств, прямой клич к сумеркам души или высшая точка народовластия в жизни слова и рассудка, правовой приём, применяемый в редких случаях".
Владимир Винников АПОСТРОФ
Владимир Фомичёв. Поле заживо сожжённых. Книга-обличение. 2-е изд. — М.: Московский Парнас, 2010, 331 с., 1100 экз.
Массовые сожжения немецкими войсками гражданского населения на оккупированных территориях Советского Союза — не самая востребованная современными масс-медиа тема. Вот Катынь, "голодомор" или Холокост — совсем другое дело. Хотя свыше 13 миллионов уничтоженных нацистами мирных жителей СССР, в том числе свыше 7 миллионов женщин и детей, — это население таких стран современного мира, как Нидерланды или Чили.
1
http://top.mail.ru/jump?from=74573
Но для Владимира Тимофеевича Фомичёва, известного, наверное, всем патриотам России в качестве главного редактора ныне запрещенной газеты "Пульс Тушина", эта тема стала одним из главных дел жизни. Уроженец деревни Желтоухи Угранского (Всходского) района Смоленской области, еще ребёнком он пережил немецкую оккупацию, и пепел сожжённых дотла вместе с их жителями соседних деревень: Знаменки, Борьбы, Заречья и других — до сих пор стучит в его сердце.
"Враги сожгли родную хату,
Сгубили всю его семью..." — эти строки Михаила Исаковского, земляка Владимира Фомичёва, долгое время были единственной памятью о семи тысячах смолян, повторивших судьбу белорусской Хатыни. Но многолетние усилия писателя и многих людей, поддержавших его, — а среди них такие известные личности, как Леонид Ивашов, Валерий Ганичев, Сергей Бабурин, Валентин Сорокин, — принесли свои плоды. 9 мая 2008 года в Угранском районе был открыт мемориал "Поле заживо сожжённых".