Газлайтер. Том 12

— Даня, — лепечет княжна и тут же принимается защищать меня: — Дядя с ума сошел! Стал рычать и кидаться на всех! А Даня сказал, что дядя всего лишь спит и будет в порядке…

— Спасибо, граф! — князь от души хлопает меня по наплечнику. — С меня причитается! Он же мог Машу ранить, а потом сам себе бы не простил!

— Сочтемся, князь, — развернувшись, я направляюсь куда шёл. Маша теперь под присмотром отца, да и в целом потасовка уже заканчивается. Вон дворцовые стражники скручивают сетками огромного льва.

А рыжую волчицу ещё никто не успокоил. Она носится вдоль окон, оскаливаясь и рыча. Люди шарахаются от неё прочь.

— Вот тварь же! — один молниевик в доспехе формирует в руках здоровую синюю молнию, явно намереваясь сжечь опасного зверя. Но проблема в том, что этот зверь — Настя Горнорудова. — Рычать на меня?! На графского сына! Сейчас я тебя сожгу нахрен!

Прежде чем молния срывается из рук мага, я подскакиваю к нему сзади и пинком отправляю в полет.

— Извини, но не нет! — бросаю ему вдогонку.

Молниевик искрящейся ракетой пролетает над мохнатыми ушами Насти и пропадает в окне. Остается лишь шлейф электрических искр. Ладно, не убьется. В доспехе же.

Я шагаю к волчице. Далеко ходить не надо — она и сама рада наброситься, видимо, в благодарность за то, что избавил её от приставаний молниевика. Вот и сейчас она прыгает на меня, а я, приняв её на грудь, обхватываю хищницу каменными руками. От удара мы падаем на пол.

— Анастасия Павловна! Ну не при людях же! — восклицаю, катаясь в обнимку с барышней Горнорудовой на глазах всего честного народа. Правда, никто не делает нам ни единого замечания. Возможно, пока я воевал в Хань, столичные нравы претерпели изменения в сторону большей раскрепощенности? Эх, а ведь меня не было всего три недели…

В моих руках Настя утробно рычит и рвётся наружу. Вот чего мне точно не хочется делать — это обжигать девушку псионикой. Одно дело надавать оплеух здоровяку Борзову, а другое — хреначить нежную дочку Жанны Валерьевны. А что я тогда делаю? Сдерживаю волчицу, дожидаясь баронессы, вот что.

— Спаситель?! — наконец раздаётся знакомый грудной голос. И года не прошло. — Что ты…

— Жанна! Ты ставила ей щиты?! — кричу я, сжимая Настю. — Давай быстро вылечи свою дочь! Пока мы всю пыль с пола не собрали!

— Сейчас! — к счастью Горнорудова не ерепенится и принимается за дело. Баронесса легко проникает сквозь телепатическую защиту дочери и заставляет её прийти в себя. — Не раздави её!

Но я уже сам ощутил, как мощные волчьи мускулы уступили место стройной фигуре. Быстро ослабляю хватку. Брызгает магический свет, и через мгновение у меня в каменных рукавицах уже спит Настя. Хм, а зачем усыпила? Ну да ладно.

Сбросив доспех, встаю с девушкой в руках. Беспорядок вокруг уже закончился. Кого-то из оборотней успокоили свои же телепаты, но большинство усмирила стража.

— Спаситель! Кто это сделал с моей дочерью?! — Жанна требовательно смотрит на меня.

Когда яростная мать что-то требует, лучше ей это дать незамедлительно.

— Иномиряне, — отвечаю. — Они входят в некую межмировую Организацию и совсем недавно обратили внимание на наш мир, вот и приперлись показать свою силу. Могу показать их лица.

— Давай.

Передаю баронессе образы Ратвера и Лиандриля. Теперь этим двоим не позавидуешь. Особенно клыкастому. У меня к нему также личные счёты.

— Спасибо, — сурово кивает Жанна. — Я их запомнила.

Вскоре за мной приходит сам Владислав Владимирович, и Жанне приходится разбудить Настю. Да и вообще не стоило усыплять её. Не будь баронесса столь разгневана, я бы решил, что она специально захотела, чтобы я подержал её красавицу-дочь и подольше полюбовался её красотой. Но это был бы совсем дикий ход, на который даже Жанна бы не могла пойти… Или всё же могла?

Открыв глаза, девушка удивлённо оглядывается:

— Даня? — она зачем-то обматывает мою шею рукой.

— Анастасия Павловна, а вы, оказывается, очень темпераментная особа. Так громко рычали… — усмехаюсь, и девушка стыдливо краснеет. — Стоять сможете?

— Да, — она с заминкой встаёт на ноги, отряхивая платье. Я киваю и, махнув на прощание, отправляюсь вслед за Красным Владом по роскошным дворцовым коридорам.

Пока идём, Владислав неожиданно произносит, слегка обернувшись ко мне:

— А знаешь, конунг Данила, Анастасия Горнорудова, при всех недостатках её матери, могла бы стать для тебя неплохой партией.

— Неужели вы решили дать мне брачный совет? — усмехаюсь.

— Просто мысли вслух, — лицо Красного Влада невозмутимо. — У Горнорудовых есть химеры и Жартсерки. Они пригодились бы тебе в Тавиринии для защиты новых земель.

— Владислав Владимирович, а можете почаще высказывать вслух свои мысли?

— Неужели будешь слушаться? — удивленно спрашивает начальник Охранки.

— Как минимум, прислушиваться, — усмехаюсь, и Красный Влад с недоверием смотрит на меня. Дело тут даже не в конкретном совете. Просто интересно же, как мыслит руководитель тайного полицейского надзора. Так можно узнать, на каких принципах строится Охранка. Рыба ведь тухнет с головы, и Охранное отделение не исключение.

Мы заходим в кабинет ЦаряПомимо Государя, здесь уже ждёт Фирсов, сидящий за массивным дубовым столом. С царского разрешения мы с Красным Владом тоже присаживаемся на высокие кожаные кресла, готовясь к разговору.

— Ну что, господа, — произносит Царь Борис. — Похоже, у нас объявился новый враг — непонятная Организация. Ваши мысли на этот счёт?

— Пусть Данила первым скажет, — предлагает Владислав. — До инцидента с оборотнями двое Организаторов общались с ним в бальном зале. Да и, похоже. они пришли именно ради разговора с ним.

— Пока Организаторы нам не враги, — замечаю, чуть подумав. — Именно пока. В будущем может всё измениться, но сейчас у меня сложилось ощущение, что Организация присматривается к Царству и ко мне.

— Если они нам не враги, тогда что это была за травля оборотней? — хмурится Фирсов.

— Это была инициатива лишь одного Организатора по имени Ратвер, — поясняю. — Похоже, он Высший Грандмастер-оборотень. И этот засранец ответит за то, что посмел залезть в голову моей жены.

Может быть, мои слова прозвучали наивно — всё-таки Мастер грозится Высшему Грандмастеру, — но никто из присутствующих не усомнился вслух. Я уже убил Странника, и поэтому мои слова имеют вес.