Газлайтер. Том 19

Долго думать о перспективах мясной индустрии мне не дают. Дверь открывается, и в кабинет входит Лакомка. Как всегда, она выглядит прекрасно и уверенно. Садится ко мне на колени, игнорируя все приличия, и с любопытством заглядывает в бумаги.

— О чём думает отец моего будущего ребёнка? — спрашивает она с хитрой улыбкой, в которой угадывается лёгкий вызов.

Я, недолго думая, отвечаю:

— О мясе.

— О мясе? — её брови приподнимаются. — Даже не знаю, что меня удивляет больше: твоя одержимость делами или отсутствие романтики.

— У нас его слишком много, — продолжаю я, не обращая внимания на её шутливый тон. — Но проблема в том, что рынок России уже перенасыщен. Цены падают, выгоды меньше. «Норы» в Будовске сделали свое дело.

Лакомка слушает, задумчиво покачивая ногой, словно прикидывает, чем тут можно помочь. А я принимаю решение:

— Корабли отправим к шведам.

— К шведам? — она заинтересованно наклоняется ближе. — Смело. Они ведь не наши друзья.

— Не друзья, но и не враги, — уточняю я. — Пусть покупают мясо втридорога. У них на севере столы явно не избалованы такими деликатесами.

— А финны? — её взгляд становится ещё более хитрым.

Я ухмыляюсь:

— Финам не продам ни куска. Пока они не заключат со мной мир, пусть хоть пляшут, хоть на карачках ползают. Акулья Падь — моя. Пока их конунг не признает это, ни грамма мяса на их столы не попадёт.

Лакомка задумчиво улыбается, но в её глазах уже читается понимание.

— Финны точно не устоят, — произносит она после небольшой паузы. — Как только они узнают, что шведы начали закупать аномальное мясо, их дворяне начнут топтаться у трона конунга, требуя тоже получить товар. Их роды жаждут силы, а им не обойтись без твоего мяса или акулятины из Акульей Пади.

Я ухмыляюсь. Её логика безупречна. Потому что совпадает с моей.

— Ну, пусть топчутся, — бросаю я, наслаждаясь перспективой.

Пользуясь случаем, внимательно осматриваю Лакомку. Её состояние безупречно, даже чересчур. Скользнув взглядом по её сияющим глазам и лёгкому румянцу, замечаю с лёгкой усмешкой:

— У тебя какая-то совершенно уникальная диета.

Она, чуть наклоняя голову, ловит мой взгляд:

— Это ты меня насыщаешь энергией. Благодаря этому я могу экспериментировать с полезными добавками. Наш ребёнок родится большим и сильным.

— Большим и сильным, — задумчиво повторяю. — Это ты ещё мягко сказала. Судя по всему, он вырастет, ну, кем-то типа сверхчеловека.

Лакомка прищуривается:

— Не просто сверхчеловеком, а сверхальвом-человеком.

Мда-а-а-а…Какого супер-пупер-мага мы можем вырастить? Альва с уникальной диетой и моей подпиткой и магическим наследием — это коктейль, который может взорвать половину этого мира. Обалдеть. Лакомка использует мою энергию для синтеза целого набора веществ, которые её организм усваивает, как сложный алхимический коктейль. Готовит основу для чего-то очень выдающегося.

Немного помолчав, я протягиваю руку, касаюсь её щеки. Она отвечает тёплой улыбкой, и мы обмениваемся ещё парой нежных слов.

После короткого разговора и ласковых объятий, тихо оставляю Лакомку, погружённую в свои мысли, и направляюсь в медитативный зал. Пора проверить Легион.

Внутренний Бастионобжит как никогда. Око Саурона горит ярким пламенем. Легионеры не подвели и тут: прямо под всевидящим глазом красуется их новый флаг. Только вот картинка такая себе. На тёмном полотне изображён огромный мозг, обрамлённый чёрными крыльями.

Подходит Воронов. Вид у легата гордый прям ппц. Ну понятно, чья идея.

— Ну как тебе, шеф? — с хитрой ухмылкой спрашивает он.

Я хмурюсь, рассматривая его художественные таланты:

— Это что за жуть? Почему мозг?

Воронов не моргая отвечает, как будто всё логично до невозможности:

— Потому что ты — мозг Легиона. А крылья ворона — это наш вклад. Мы тут, знаешь ли, символизм ценим.

Я вздыхаю. Ну конечно, символизм. Вивисекторский шедевр.

— Нарисуйте лучше филина.

— На фоне вороньих крыльев он будет смотреться не очень, — замечает легат.

— Так и уберите крылья. У филина свои есть.

— Эм… — теперь Воронов не в восторге. — Подумаю, как сделать покрасивше.

— Ну, подумай. Только смотри чтоб без всякого мне.

Из окон донжона доносятся хохот и громкие тосты. Серьёзная работа? Не сегодня. Воронов, как настоящий профсоюзный лидер, подаёт отчёт:

— Сегодня выходной, шеф. Мы усердно трудились, освоили новые техники, заслужили отдых.

Пока поднимаемся в пиршественный зал, я вспоминаю, что эту «тусу» одобрил лично. Более того, по просьбе Воронова добавил в мероприятие ментальных девушек — НПС, чтобы бойцы могли почувствовать себя менее одинокими. Эта идея мне, мягко говоря, не особо нравится. Но, как говорит тот же Воронов:

— Мужикам давно не хватало женской компании, — глядит на одну из танцующих полуголых НПС.

Я лишь кривлюсь, наблюдая, как Винт — один из легионеров — чуть ли не головой лезет в декольте смеющейся девушки.

— Какого только срама в моей голове не происходит, — бормочу, вздыхая.

Ко мне подскакивает Егор-кровник, прижимая к себе двух НПС-мулаток с третьим размером. Он сияет так, как новогодняя гирлянда.

— Шеф, знаешь, я выучил новую технику! — хвастается трибун «Крови». — Называется «Кровный вихрь»!

Он, не дожидаясь моего вопроса, выбрасывает свою технику прямо в окно. Вихрь взмывает в воздух, закручивается, взрывается, носится по двору. Легионеры восторженно улюлюкают.

— Объемно вышло, — хвалю. Вихрь, конечно, мощный. Да и Воронов прав. Вон какая мотивация у парней сразу появилась. Егор растет как на дрожжах.

Неожиданно Егор серьёзнеет. Выглядит он странно задумчивым.

— Шеф, я тут подумал… — начинает он и делает паузу. — Я не хочу уходить из Легиона.

Оп-па! Удивил так удивил.

— Погодь. Ты хочешь остаться бестелесным ментальным существом в моей голове? Вечно?

— А что мне ещё нужно? — беззаботно отвечает он, пожимая плечами. — У меня тут есть друзья, потенциал для роста. Теперь еще и бабы есть! — хлопает он одну нписишку по заднице, а она задорно смеется согласно заложенной программе. — В реальном мире такого не было. А тут — всё, о чём мечтал!