Газлайтер. Том 22

— Красивые постройки, — замечает Светка, глядя в окно с подозрительным интересом.

— Гордость города, Светлана Дмитриевна, — гордится княжич.

Я, не теряя времени, переключаюсь на ментальное зрение и направляю щупы на одно из зданий. Надавливаю. Иллюзия тут же просвечивается, как тонкая пелена дыма. Под ней открывается совсем другая картина. Вместо великолепных фасадов — обветшалые дома, некоторые даже с облупившейся краской.

Буянград явно не блещет реальным богатством. Город-то тухленький. Всё это великолепие — искусная маскировка, мираж, скрывающий обыденность.

Возвращаю взгляд к Ярославу. Его лицо остаётся спокойным, но я чувствую в нём напряжённость. Он явно что-то ждёт — может, саркастического комментария или колкости.

— Ваш город словно сошёл с картины, Ярослав Герасимович, — произношу я с улыбкой, оставляя простор для интерпретации.

— Мы стараемся создать для гостей лучшее впечатление, Данила Степанович, — отвечает он сдержанно, не отводя взгляда.

Мельком он бросает на меня подозрительный взгляд, явно проверяя, не раскрыл ли я этот фокус. Светка тем временем смотрит на него так, что, кажется, если бы взгляд мог стрелять, Ярослав уже бы не сидел напротив.

Вдруг её голос раздаётся в моей голове по мыслеречи:

— Так бы зарядила этим фокусникам фаерболами промеж глаз!

— Рано добавлять искры.

Ярослав, похоже, решил, что их с отцом план сработал, и я ничего не заподозрил. А раздражение Светки он явно списал на её характер. Разведка Буревестников должна была донести до него что-то вроде «Светлана Дмитриевна любит говорить в лоб, а иногда в придачу еще и по этому лбу хорошенько лупануть».

Сидя напротив, княжич с напускным равнодушием начинает подкалывать:

— У вас в графстве разве не так же красиво, Данила Степанович? Ваши архитекторы вряд ли уступают буянским? И барельефы тоже есть на фасадах?

Самодовольство буквально плещется через край, и это начинает раздражать уже не только Светку, но и меня.

— Вот он, козёл, — раздаётся её голос снова. — Думает, что нас провёл, и ещё гордится своим фальшивым городом.

— Если гордиться нечем, — мысленно отвечаю я, — то люди сами себе придумывают повод для самовосхваления.

Затем смотрю на Ярослава и с видимой непринуждённостью парирую:

— Наш город ничуть не менее красивый. А ещё на Невской губе люди честные и не склонны приукрашивать правду. Это, знаете, иногда ценнее, чем самые замысловатые барельефы.

Улыбка на его лице застывает, а взгляд становится снова подозрительным. Опять гадает, не раскусил ли я их маскарад. Но судя по всему, иллюзии уже успешно протестированы на других телепатах, так что Ярослав пока держится уверенно.

Буянград, мелькающий за окнами лимузина, действительно производит впечатление. Но это впечатление — не более чем искусная ширма. Я вижу, как много энергии уходит на поддержание иллюзий. Вышки, которые мы заметили на подлёте, питают эту мишуру. Расточительство такого масштаба даже по царским меркам выглядит абсурдным.

Колонна медленно движется мимо светофоров. Светка сидит рядом, надув щеки и угрюмо глядя в окно. Ярослав тоже молчит, явно решив больше не поднимать тему «красоты» своего города. А то княжичу, кажется, уже непонятно, кто над кем на самом деле смеется.

Но тишину неожиданно прерывает утробный рёв. Передняя машина резко тормозит, визг шин режет воздух. Из переулка на неё бросаются твари — огромные, черные, мохнатые, с рогами, внешне напоминающие каких-то Демонов. Их когти впиваются в металл машины, словно в бумагу, а люди внутри мгновенно превращаются в фарш.

— Тревога! Красная! — командую по мыслеречи, быстро обращаясь к таврам, Змейке и Красивой.

Горгона, кстати, уже в деле: её медные когти сносят мохнатых, как коса траву. Мы со Светкой тоже не остаёмся в стороне и уже снаружи.

— Граф, это опасные существа! — раздаётся голос Ярослава из глубин лимузина. Выходить он явно не торопится. — Данила Степанович, предоставьте это гвардии…

— Да твоей гвардии уже половины нет, циркач! — кричит Светка, не сдержавшись, и бросается в бой, налету накидывая на себя огненный доспех.

Княжич застывает, как статуя. Я захлопываю дверцу лимузина перед его носом, спокойно бросая по мыслеречи:

— Ярослав Герасимович, вы пока посидите. А мы с женой тем временем посмотрим ваш город поближе, вживую.

Тем временем тавры и Красивая уже вовсю сражаются с тварями, но ситуация резко меняется. На глазах эти твари начинают… почковаться. Их точные копии появляются прямо из воздуха, словно кто-то за кадром запустил мультипликацию.

Мои перепончатые пальцы! Численность врагов удваивается с каждым мгновением.

— Даня, они плодятся! — кричит Светка, отбиваясь огненными шарами. — Как это вообще возможно?!

Я осматриваю поле боя, что-то явно не сходится. Сканирую подуровни…

— Это опять иллюзия! — бросаю я по мыслеречи.

Способ тот же — обманка обвивает щиты, пытаясь скрыть истинное количество врагов. Но в этот раз вышки явно ни при чём. Значит, князь Буревестник тут не при делах? Фиг знает. Но для него же лучше бы так.

Я приглядываюсь внимательнее, сосредотачиваюсь, и фальшь начинает просвечиваться. Вместо пятидесяти тварей на поле остаётся всего пятнадцать настоящих.

— Светка, седьмой слева! — кричу, указывая направление.

— Один-два-три-чтыре… семёра! — быстро считает она, и уже через мгновение в её руках вспыхивают огненные смерчи. Они безжалостно уничтожают выродков, один за другим превращая их в пепел.

— Красивая, пятый справа! — командую я.

Тигрица, среагировав мгновенно, бросается вперёд и буквально рвёт живого врага, прятавшегося за остатками иллюзии.

Змейке я просто указываю нужные цели по мыслеречи красными флажками — ей с математикой не очень, как, впрочем, и таврам. Им тоже подбрасываю флажки, чтобы не терялись в подсчётах. Они, конечно, ребята надёжные, но в таких вещах лучше не рисковать. Иллюзии рушатся, а враги постепенно теряют численное преимущество.

Я направляю Голод Тьмы на тех, кто остаётся позади. Одно за другим чудовища падают замертво, словно марионетки, у которых внезапно обрезали нити.

Подхожу ближе, чтобы рассмотреть их внимательнее. Чем дольше я смотрю, тем больше странностей бросается в глаза.

Внешне они действительно напоминают Демонов: рога, когти, мохнатые тела и даже характерные ментальные «отпечатки». Но вот их тела… они материальны. Настоящие Демоны так себя не ведут. Они существуют исключительно в Астрале, их форма — нереальная проекция, сотканная из чужих страхов и иллюзий. А тут передо мной — физическая оболочка, вполне осязаемая и, к сожалению, весьма смертоносная.