Газлайтер. Том 31

Она взглянула в зеркало, не глядя на Лорда Тень. Поправила прядь. Улыбнулась себе, как актриса перед выходом.

— Крыло брата берёт мою силу, — произнесла она весело. — Он даже не понимает, насколько теперь зависит от меня.

Лорд Тень не моргнул.

— Так задумано, — отозвался он. — Ангел должен убить Филинова. Помнишь?

Габриэла хмыкнула, уголок губ чуть дрогнул:

— Но после победы и братец умрёт? Так ведь?

Лорд Тень кивнул.

— Конечно. Сразу как умрёт Филинов, за ним следом отправится и Ангел.

* * *

В Арктику переношусь вместе со Змейкой. Белая пустота вокруг, горизонт скрючило от мороза, и я, как был в блейзере и джинсах, так и стою. Весь такой городской. Змейка же опять ногая, но она теперь обвивает интимные места своим большим хвостом, и в целом сошло бы, если бы она иногда не забывала держать и не опускала его.

Идём со Змейкой вперёд, я порывами ветра сдуваю снег с ледника — чуть усилия, и перед нами будто ковёр стелется. Подходим к кромке ледника и морю. Ничего, кроме водной глади, усыпанной ледяными глыбами.

Здесь нас встречает Франсуа. Пуховик до колен, меховой капюшон, усы в инее, лицо — как у человека, который уже неделю разговаривает только с белыми медведями. Неподалёку у него припаркован буран.

— Ваше Сиятельство, вы откуда такой взялись? — поражается француз нашему виду.

Я деловито стряхиваю снег с плеч.

— С ледокола, мсье, — отвечаю невозмутимо и указываю на горизонт. — Тут неподалёку. На нём и прибыли.

Франсуа смотрит недоверчиво. Но вообще алиби есть. Корабль реальный, плыл сюда четырнадцать дней и стоит на якоре неподалёку. А сейчас позади, за пригорком, Ломтик суетится — носится по снегу, как бешеная норка, гоняя местных белых медведей, чтобы они затоптали наши несуществующие следы от корабля. Универсальный помощник. Лучший в своей категории и даже медведи уго уважают.

Я киваю Франсуа:

— Сейчас здесь должен появиться портал?

Франсуа хмыкает:

— Всё вы знаете…

И тут — вжух.

Воздух над снегом дрожит, пространство скручивается, и портал резко раскрывается. Из него с рёвом вылетает здоровенный краснокрылый херувим.

Глаза горят, лицо перекошено гневом. Крылья хлопают, как лопасти в турбине.

— Это ты не даёшь нам Колыбель?! — орёт он.

И, не тормозя, летит прямо на меня, размахивая пудовыми кулаками.

Я вздыхаю.

— Вот только этого сейчас не хватало…

* * *

Гвардейская база Вещих-Филиновых, Москва

Ломтик был не просто пушистым комком, а отважной правой лапой вожака. Ауф! Он должен был делать всё, чтобы теневая стая росла, расширялась и процветала.

Так как он уже поболтал с Магнитиком и пообщался с Гидрой (та шипела, но, в целом, шла на контакт), настала очередь за следующими претендентами в теневую стаю. А именно за гарпиями.

Их Ломтик собирался завербовать привычным способом — жареной уткой.

Нюанс былав том, что ни одна из жён Данилы не носила этих гарпий в своей тени. А Ломтик, как известно, имел доступ ко многим теням. Поэтому он с важным видом направился на гвардейскую базу в Москве, выскочил в ангар, где гарпии сидели на ожидании — и, тявкая уверенно и громко, загнал их всех в свою тень. Просто затоптал авторитетом. Они — теневые, он — тоже. Всё по уставу.

Но мало заставить, надо замотивировать и желательно едой. Потому Ломтик телепортировался, выбрав точкно назначения продовольственное место. А именно банкетный зал Семибоярщины — шик, блеск и жареная пекинская утка.

Ломтик высунулся из тени под длинным столом, осмотрелся. На столах дымилась мраморные блюда, сверкали столовые приборы, высились башни закусок.

Празднество еще только готовилось, и присутствовали в зале только семеро бояр.

Годунов явно нервничал:

— Всё почти готово к приёму гостей. Надеюсь, этот вечер пройдёт хорошо.

Трубецкой вставил с гордостью:

— Мы покажем, что Семибоярщина ещё богата! Что мы готовы бросаться роскошью и устраивать царские банкеты!

А Хлестаков нервно пробормотал, вертя бокал:

— Надеюсь, сработает, и нам дадут кредит, потому что больше таких банкетов мы себе позволить не сможем. Мне нужно заключать контракты, а иначе скоро пойду по миру.

Бояре, продолжая переговариваться, вышли из зала, не заметив маленького наблюдателя под столом.

Пока официанты не вернулись, а гости ещё не в зале, Ломтик решил — пора. Это идеальный момент. Он тявкнул один раз — и из его тени, как из чернильного фонтана, вырвалась целая стая теневых гарпий. Как чума черная когтистая туча накинулась на столы и мебель. Шторы рвались, обивка кресел разлеталась в стороны, столы с треском гнулись и крошились под ударами, превращаясь в искорёженные останки пира. Гарпии вцеплялись в пекинскую утку, проглатывали целиком, не задерживаясь, тут же переключаясь на закуски, которые растаскивались в клочья и исчезали с подносов.

Ровно через пару минут Ломтик снова тявкнул. Гарпии послушно нырнули обратно в тень. Следом и сам он подпрыгнул смешно подпрыгнул и втянулся, как ртутный шарик.

Но, конечно же, он не удержался и высунул нос.

И как раз в этот момент в зал врываются гвардейцы. Следом — Семибоярщина.

Годунов, оглядывая разгром, взвывает:

— Что тут произошло?! Что за кошмар?! Где еда?!

Трубецкой, хлопая глазами, едва не спотыкается о порванную скатерть:

— Почему даже шторы съели?! Кто ел шторы?! Это была ручная работа!

Хлестаков, бледнея, бормочет себе под нос:

— Всё… теперь нам точно не дадут кредит. Ни один банк не даст…

И тут, словно ножом по стеклу, раздаётся холодный, чёткий голос дворецкого:

— Ваше боярство… прибыли гости.

Годунов застывает на месте, глаза закатываются — и он падает в обморок, как подкошенный.

А тем временем, в глубине тени под столом, Ломтик довольно скалится и облизывается.

Стая сыта. Миссия — выполнена.

* * *

Ну вот этого я, признаться, как раз ожидал. Стою себе посреди Арктики, ветер в лицо, черные кожаные ботинки блестят на северном солнце. И тут из портала, с ревом, вылетает краснокрылый херувим — и сразу принимается махать кулаками.

Удар — как от локомотива. Я еле успеваю накрыться каменной плитой. Плита рассыпается в пыль, а меня отталкивает на метр назад. Хорошо, что не за кромку ледника. Не хотелось бы сейчас купаться. А так я даже на ногах устоял.

Херувим не останавливается. Взмах крыльев — и на меня обрушивается огненный вихрь, который падает на очередную граниту плиту. Воздух дрожит, гудит, пылает. Сквозь пламя — рёв, как у кабана на стероидах:

— Ты отдашь Колыбель моему роду! Понял, человек?!…

Этот огненный придурок еще что-то собирался проорать да захлебнулся посередине: его настиг удар медных когтей. Змейка преобразилась в мегаГоргону и молниеносно ударил красноперого в печень.