Газлайтер. Том 9

— Ну спасибо, лохматый, — не отказываюсь, наклонившись. Ломтик размыкает зубы, и ключи падают мне на ладонь. Хм, брелок «ситроен». Довольный щенок прыгает в тень и был таков. Я, фыркнув, спускаюсь дальше.

Когда приближаюсь к лимузину, становится ясно кто именно стал жертвой проказы Ломтика. Стоя рядом с распахнутой дверью арендованной машины, Никитос растерянно оглядывается по сторонам и хлопает себя по пустым карманам брюк.

— Шеф, у меня кто-то спёр ключи, — озадаченно произносит водитель.

— Так это твои? На лестнице нашел, — бросаю звякнувшую связку Никитосу. Он, поймав, растерянно хлопает газами:

— Шеф, я не терял! Честно! Не знаю даже как…

— Расслабься, — смеюсь, — это Ломтик проказничает.

— Кто?

Приходится позвать из теневого кармана уже уснувшего щенка и познакомить с водителем. Это будет не лишним, а то чувствую, Ломтик может довести Никитоса до белого каления. Так хоть будет знать, кого винить.

Виллу Носье уже начали ремонтировать. Кабинет графа остался без повреждений, поэтому нам никто не мешает, а отличная шумоизоляция не пропускает жужжание электродрелей снизу.

— Итак, месье Данила, мы договорились о нашем союзе до тех пор, пока вместе не победим Рекбера, — граф пристыженно морщится. — Но так уже вышло, что с герцогом вы справились в одиночку.

— Выходит, союз закончен? Обнажаем шпаги? — с усмешкой произношу.

— Давайте не спешить с развязыванием войны, — задумчиво просит Носье. — Должен отметить, ваше участие в сокрушении моего врага заставило меня по-другому посмотреть на вопрос Шуаньи. Я предлагаю следующий вариант его решения. Я не являюсь собственником Шуаньи, я его всего лишь арендую. Мне всё равно кому платить ренту за рудник — Короне или вам. Поэтому я готов переоформить договор на нового арендодателя. Как вам идея?

Я размышляю над услышанным. Получать ренту вместо того, чтобы самому возиться с рудником? Почему бы и нет? Добыча полезных ископаемых — очень сложная сфера деятельности, которая требует глубокого погружения в процесс, особенно в чужой стране, где другое законодательство, другой менталитет да и всё другое. А погружение займет уйму времени, которого у меня нет.

— В целом согласен, месье Носье, но у меня есть условие: приоритетными должны быть поставки для трех контрагентов: Французской Короны, Русского Престола и моего «Энергосинтеза».

— Постоянные клиенты, — улыбается Носье. — Что может быть радостнее для компании, чем стабильность?

Мы скрепляем договор рукопожатием, и я всё же не выдерживаю, чтобы спросить:

— Слушайте, я понимаю, что в школе многие еще глупые несмышлёные дети, но всё же интересно, почему вы тогда не поделились с Рекбером?

Носье грустно улыбается.

— Всего лишь глупая детская жадность, месье Данила, — тяжкий вздох. — Потом и сам уже тысячу раз пожалел. Ведь не пожадничай я тогда, и кто знает, может мы со стариной Рекбером стали бы лучшими друзьями.

Я молча киваю, принимая его признание. На обратном пути звоню Банкратову и сообщаю об уступке Носье.

— Голубчик, вы меня разыгрываете?! — удивляется посол. — Честно признайтесь?! Сегодня что, первое апреля?

— Не разыгрываю, Семен Семеныч, — усмехаюсь. — Шуаньи — мой.

— Аллилуйя! — радостно восклицает Банкратов и кричит куда-то в сторону: — Катюша, наливай праздничный десятилетний! У нас победа! — возвращается ко мне. — Честно вам скажу: я и не надеялся в ближайший год решить этот вопрос. Данила Степанович, голубчик, вы всё же подумайте над карьерой дипломата. У вас же прирожденные задатки!

Из вежливости я соглашаюсь, но только для того, чтобы не очернять послу сегодняшний праздник. Пускай в полной мере порадуется дипломатическому триумфу.

Банкратов обещает заняться всеми нюансами по оформлению собственности, а я с чистой душой сворачиваю в торговый центр. Сейчас наберем сувениров невестам и отправимся домой. Хватит с меня этих лягушатников, сил нет, душа тянется к родной усадьбе с березовыми рощами, бескрайними полями и полными тайн Астральными карманами.

В бутиках не задерживаюсь. Благо у самого входа в торговку разместился дорогой туристический магазинчик, где на полках сконцентрирован весь шарм французской промышленности. По-быстрому скупаю местные вина, духи, конфеты, косметику, сыры. Грузчики относят к машине битком набитые пакеты, следом и я возвращаюсь.

А у Никитоса тем временем появилась новая проблема. На моего водителя наседает жирный жандарм. На его огромном брюхе едва держатся форменные брюки, да и то только благодаря широкому ремню.

— Да за что?! — возмущается водитель. — Здесь нет никаких запрещающих знаков!

— Ничего не знаю, — язвит жирный лягушатник. — Здесь парковка для инвалидов, а вы, судя по всему, никакой не инвалид.

Взглянув на лобовое стекло, я замечаю приклеенный листок со штрафом. Ясно, предъявили за парковку в неположенном месте. А ведь, знаков и разметок, правда, нет.

— Никитос, забей, — я подхожу к машине и распахиваю заднюю дверь. — Поехали.

Удрученный водитель, кивнув, запрыгивает за руль, и под злорадным взглядом жандарма мы отъезжаем на ближайший светофор. Рядом у тротуара стоит припаркованная полицейская машина, жиртрес как раз идет к ней с триумфальным выражением на расплывшемся лицом. Причем из-под бампера его служебного транспорта выглядывает разметка инвалидного места.

— Шеф, вы видите! — возмущается Никитос по прибору связи. — Эта сволочь встала на «инвалиде», а штрафует нас! У него даже служебный маячок не включен! Он не имеет право там вставать!

— Ага, несправедливость налицо, — усмехаюсь в предвкушении. Ведь появился повод повеселиться.

Пока горит красный, я ментальным приказом подзываю уснувшего в теневом кармане Ломтика. Заспанный щенок высовывает из тени зевающую мордочку. Телепатически передаю ему цель и задачу, и он ныряет обратно. Тут же в окне полицейской машины появляется моська Ломтика. И буквально через несколько секунд пёса возвращается к нам, в щенячьих глазах-бусинках горит восторг от того, что выполнил команду.

— Быстро ты сходил, — пораженно замечаю.

— Тяв!

Я телепатически делюсь с Никитосом описанием операции Ломтика. Вдвоем ржать интереснее. Мы отъезжаем к тротуару и следим за жандармом. Жиробас с трудом протискивается за руль. Пару минут у него уходит на борьбу с одышкой после пережитой ходьбы. Только когда дыхание успокаивается, патрульный принюхивается и опускает руки, лапая себя за зад. Глаза жандарма округляются.

— А-а-а-а! Дерьмо! — с ором он выпрыгивает из машины и кружит обляпанной пятой точкой. — Дерьмо! Откуда?!