Где бы ты ни скрывалась
Шрифт:
В общем, я даже призадумалась: а на фига мучиться? Ведь жила же я три года без всяких врачей, и ничего. По крайней мере, пока живая.
Но потом я снова села дышать, в тот же вечер, и получилось уже гораздо лучше. А знаете почему? Я представила себе Стюарта, что он сидит рядом и держит меня за руку, сидит на холодном полу и бормочет что-то успокаивающее и рука у него холодная, а в глазах — тревога. И я даже глазом моргнуть не успела, как пролетели три минуты и сработал таймер.
В ту ночь я даже умудрилась выспаться.
Вот и сейчас я кладу записку Стюарта перед собой, сажусь на ковер, скрестив ноги,
«Я рядом… Все хорошо, все нормально… дыши… медленнее… вдох… выдох. Вот так. И еще. Все хорошо, ты в безопасности. Еще».
Я открыла глаза только пять минут спустя — забыла выставить время на таймере!
Среда, 24 декабря 2003 года
Домой я добралась только около двух ночи. По дороге у меня даже образовалась компания: три паренька-подростка и их подружки. Одна, Крисси, как выяснилось, приходится кузиной Сэм.
Подростки зависли в пабе «Куинз хед», так что последний квартал мне пришлось преодолевать в одиночестве. Ветер, слава богу, стих, дождь прекратился, подморозило, но меня изнутри согревал алкоголь. К тому же мое новое длинное шерстяное пальто, которое мне страшно нравилось, прекрасно защищало от холода. Вот сейчас бы чашку горячего чая, а утром поспать подольше — и я буду в норме. Около дома маячила неясная фигура. Ли!
— Где ты была? — спокойным голосом спросил он.
Я порылась в сумке, выуживая ключи.
— В городе. Не хотелось сидеть дома одной. А ты давно здесь стоишь?
— Минут десять. — Он поцеловал меня в щеку. — Ну что, может быть, зайдем внутрь? Я уже все яйца себе отморозил на этом холоде.
— А чего ты здесь мерзнешь? У тебя же есть ключи.
— Ты же сама запретила мне, помнишь?
— Запретила что?
— Ты сказала, чтобы я не заходил в дом, когда тебя нет, и не трогал твои вещи.
— Но я же не это имела в виду! Конечно, ты можешь приходить когда захочешь!
Мы едва успели войти в холл, как Ли повернул меня к себе лицом, расстегнул пальто и впился губами в мои губы. Его поцелуй был резким, сухим и пахнул только им, а не алкоголем. Так, значит, сегодня пила я одна!
— Я только о тебе и думал с самого утра, — прошептал он мне в шею, забираясь руками под юбку, нетерпеливо раздвигая мне ноги. — В этом платье я даже смотреть на тебя не могу, так я тебя хочу.
Ох, ну какой же горячий мужчина! Начиная заводиться, я расстегнула его ремень, молнию на джинсах, сдергивая их вниз. Прямо тут, в прихожей? Почему бы и нет?
— Скажи мне, — простонал он, запуская руки мне в волосы, — скажи, что ни с кем не трахалась в этом платье.
— Нет, милый, только с тобой, — прошептала я. — Только с тобой. Я только твоя.
Суббота, 22 декабря 2007 года
Погода сегодня
прекрасная, — наверное, это добрый знак. К тому же и число сегодня четное, так что противопоказаний против вылазки в бар вроде бы нет.Закончив проверки в рекордно короткие сроки, я прошла наверх и постучала. Стюарт уже ждал меня в прихожей:
— Привет! Ну что, идем?
— Как твое плечо?
— Гораздо лучше. Похоже, таблетки наконец-то подействовали. — Он подвигал рукой, уже вызволенной из розовой лонгеты.
На Хай-стрит толпы, в последние дни перед Рождеством люди всегда ведут себя так, будто им надо закупить подарков на десять лет вперед.
Стюарт свернул в узкую боковую аллею, здесь почти не было людей. Я с удивлением огляделась по сторонам, но Стюарт уверенно взял меня за руку и повел вперед. Действительно, в самом конце аллеи прятался небольшой бар под названием «Будьте уверены!». Мне он сразу понравился. У входа стояла грифельная доска, на которой белым мелом было написано: «Очень вкусно». Стюарт открыл дверь и пропустил меня вперед.
Бар только начал работать. Мы оказались первыми посетителями. В небольшой комнате перед камином стояли два низких дивана, а в камине бледно разгорался огонь — видимо, его только что растопили, — и язычок пламени лениво лизал скомканную газету, не желая перепрыгивать на сложенные аккуратным домиком дрова.
Над стойкой мигали и переливались цветные гирлянды, а в углу стояла настоящая елка, изысканно украшенная серебряными и белыми шарами. И слава богу, тут не крутили бесконечные рождественские гимны.
Стюарт заказал мне бокал вина, я села на диван, провалившись в мягкое сиденье чуть не до пола, и протянула руки к огню. Нет, пока жара от него не было вообще.
— Ты очень бледный, — сказала я, рассматривая Стюарта. — Сколько ты спал?
— Если честно, немного. Но ничего, я к этому привык. Когда я поздно возвращаюсь, мне обычно потом не уснуть.
Я сделала глоток вина — первый за последние три года. Что со мной происходит? Неужели это я сижу в баре с едва знакомым мужчиной, потягивая вино? Даже не верится.
— А я тренирую глубокое дыхание, — похвасталась я. — По твоей методике.
Стюарт наклонился вперед и поставил на стол свой стакан с пивом «Гиннесс».
— Приятно это слышать! Поздравляю. Только учти, нельзя останавливаться на полпути. Тебе надо практиковаться до тех пор, пока это не станет твоей второй натурой. Чтобы ты могла «включать» глубокое дыхание без всякого напряжения, на автопилоте.
Я кивнула:
— Да, я так привыкла напрягаться, что расслабление для меня — самый что ни есть тяжелый труд. Но пока мне очень нравится заниматься.
Стюарт поднял свой бокал:
— Ну так выпьем за начало перемен.
Мы выпили и помолчали. Я захмелела почти сразу же, даже глаза начали слипаться.
— Кстати, тот идиот больше к тебе не вяжется? — спросил Стюарт.
Я помотала головой:
— К счастью, я с тех пор его не видела. Не знаю, что я ему скажу, когда мы все-таки встретимся, даже думать об этом сейчас не хочу. — Я помолчала. — Стюарт, я ведь так и не поблагодарила тебя за тот вечер. Ты вел себя как настоящий друг. Если бы не ты, я, наверное, до сих пор сидела в кустах, икая и трясясь от ужаса. А сейчас мне наконец-то стало казаться, что не все так плохо в этом мире.