Где от весны не ждут чудес…

Мы выскочили из квартиры, и понеслись к месту, где нас ждал Дикарь. Пятьсот долларов – это всё, что нашли Раджа и Ваня в квартире Николая. Дикарь раздал нам по сотне. Вечером я купил себе адидасовский спортивный костюм и кроссовки.

Эпизод 2

Во мне будто что-то умерло. Пару дней я не мог отойти от чувства омерзения к самому себе. Перед глазами всё стояла картина ревущего Коли с бесчувственной женщиной в объятиях. И я присутствовал при создании этой «картины». Но потом отпустило. Я смог оправдать себя. И когда мы пошли на следующее «дело», не было в моей душе ни страха, ни сомнений, ни жалости. Только чёрная, ядовитая жижа.

Нам предстояло навестить квартиру корейца – торгаша. Он только что приволок новый товар из-за границы, который хранился у него дома. Действовали по той же схеме. Ивашка звонит в дверь, я со-товарищи – врываемся внутрь. Оставалось только догадываться откуда Дикарь знает жертв и их родственников. В квартиру корейца проникли без осложнений. Никакой борьбы, никакого избиения. В квартире он был один. Его связали, и положили в ванну. Тряпьё и видео-техника были частично упакованы в коробки. То что не было – упаковали мы. Пришла грузовая машина. Мы её загрузили. Напоследок, по указанию Дикаря, нужно было напичкать корейца какими-то таблетками, и дать запить ему водкой. «Чтобы он потом ничего не вспомнил» – пояснил Дикарь. Таблетки я выбросил в унитаз, а корейца просто водкой напоил.

Эпизод 3

Теперь Дикарь замахнулся на целый торговый дом. Как выяснилось, Дикарь работал с владельцем этого магазина, а точнее – был его «крышей». И корейца он «крышевал», а с Колей не только работал, но ещё и другом его был. То есть Дикарь был в курсе финансовых дел своих подопечных, и грабил их по своей же наводке. А те потом обращались за помощью к своей «крыше», то есть к Дикарю, который обещал потерпевшим найти, и наказать обидчиков. Этого я понять не мог. Ну и ладно.

В назначенный день я и Арман сидели в близлежащих кустах. Ожидали закрытия магазина, и отъезда хозяина. Дождавшись, подошли к двери, и позвонили. Дверь открыл охранник в камуфляже. Нас разделяла решётка из толстой арматуры.

–« Чо хотели?» – небрежно поинтересовался охранник из-за решётки.

–«Куата Нургалиевича видеть хотели» – отвечаем.

–«Он только что уехал»

–«Да? Вот бли-и-ин! Ну ладно, брат, передай тогда ему вот это» – я протянул красивый пакет.

–«Чо это?»

–«Это от Марата подарок. Куат Нургалиевич в курсе.»

Дальше, как в кино. Я просовываю руку с пакетом сквозь решётку. Он берётся за пакет, я хватаю его за рукав, и дёргаю на себя. Другой рукой хватаю за ворот, и натягиваю охранника носом в решётку. Арман ему в брюхо упирает ствол, тот достаёт ключи. Арман открывает решётку, мы заходим внутрь. Закрываем дверь. Ставим охранника на колени. Арман бьёт его рукояткой пистолета по затылку. Но как в кино не получается; охранник не вырубается, а ошалелыми глазами смотрит на нас. Из затылка хлещет кровь. Мне на новые штаны. Тогда мы его просто связываем, и закрываем в подсобке. И тут Арман совершает фатальное действие: он достаёт ключ, и закрывает решётку. Ключ же каким-то образом ломается, и его наконечник остаётся в замке. Пи…ц!! Зачем?! Дверь и без того была закрыта. Как машину-то теперь загружать? Спрашиваем у охранника имеется ли здесь что-то на подобии лома или пилы. Не имеется. Пытаемся подручными средствами сломать решётку. Не получается. Время летит. Уже скоро должна прийти машина. Арман отправляется паковать вещи, которых два этажа, а я ищу «чёрный ход». Нахожу. Дверь выходит с обратной стороны здания, аккурат в жилой двор, где гуляют мамочки с колясками, и на лавочках сидят вездесущие бабульки.

На нанятом грузовике подъезжает Жэка с Раджой. Я объясняю Жэке сквозь решётку сложившуюся ситуёвину. Те подгоняют грузовик к чёрному ходу. Жэка и Раджа бегут наверх помогать Арману стаскивать вещи. Я зову водителя грузовика "помочь" нам с "переездом". Водитель – добродушный пожилой турок, и его по плану нужно оставить здесь. За рулём будет Раджа. Водитель поднимается со мною по ступенькам: я выше, он ниже, идёт прямо за мною. Что-то весело мне рассказывает. Я резко оборачиваюсь, и бью его в подбородок. Он вылетает из тапочек, и бьётся головой о ступени. Изо рта его хрип и кровавая пена. Я в шоке. Стою, и не знаю, что делать. А вдруг я его убил? Снимаю с себя майку, и кладу ему под голову. Вроде тёплый. Тут появляются пацаны с коробками. Я оттягиваю с лестницы водилу, чтобы освободить им проход, и замечаю на площадке у самого входа старушку «божий одуванчик». Немая сцена.

–«А чёй та вы тут делаете, а?» – прошамкала бабуля. Я разогнулся. Она ойкнула, встрепенулась, и во двор. Мы в спешке начали кидать в грузовик коробки. То что успели подтащить к выходу. Послышался вой сирены. Жэка кинулся было в кабину, завести чтоб грузовик. Но ему в ногу с диким воплем вцепился «оживший» водитель. Жэка стряхнул его, и мы бросились бежать. Раджа, между тем, сделал это раньше всех. И был очень прав.

VI

Это была плохая идея. Перейти улицу, и идти вдоль забора. Вдоль бесконечного, бетонного забора. С голым торсом. В забрызганных кровью штанах. У всех на виду. Пролетевшая было мимо легковушка с визгом затормозила. Из неё выскочили двое. «Стоять!!!» – скомандовали. Краткое замешательство. Как по команде срываемся с места, и бежим. Слева всё тот же забор, справа – проезжая часть. Забор высокий. Слишком высокий. И ещё – он не кончается. Бабахнул выстрел. За ним ещё один. Все трое с лёгкостью перемахнули через забор. Бежим по какому-то футбольному полю. Игра остановилась. Видимо, все смотрят на нас. Может, о чём-то переговариваются. Может даже, собираются что-то предпринять. Ничего вокруг не замечаю. Бегу. Задыхаюсь. Преследователей не слышно. «Попробуй, сука, перепрыгни заборчик!» – в воспалённом мозгу злорадная мысль. Обессиленные вбежали в какой-то дом, в какой-то подъезд. Остановились. Раскалённый воздух дерёт сухую глотку. До кашля. До рвоты. Лёгкие разрываются. Ноги ватные. « Всё, не могу больше!» – прохрипел Жэка, и повалился на ступеньки. « Надо бежать дальше!» – это предложение Армана. « Надо бы бежать …» – это моя мысль. Но сил нет. Зато есть стойкое ощущение нереальности происходящего. В башке сумбур: « Всё это происходит не со мной… Со мной не может ничего случиться… От погони оторвались… Нужно просто где-то затаиться и переждать… Жэка – баран… И прочь из этого города…» Короткий спор, и Арман бежит дальше. Я и Жэка спускаемся ступеньками вниз. То ли подвал, то ли подсобное помещение. Темно. Закрыли дверь. Затаились. Какое-то время звенящая тишина. Только сердце в ушах стучит. На лестнице шаги. Кто-то спускается. Женька вцепился в ручку двери. С другой стороны дёрнули. Хилый Жэка вместе с дверью подался вперёд, но тут же потянул её на себя. «Здесь кто-то есть!!!» – крик снаружи. И дверь начали рвать. « Помоги!!» – Жэка орал, отчаянно пытаясь удержать дверь. Столбняк, оцепенение – про меня. « Это конец…» – ещё подумалось.

Дверь распахнулась, и яркий свет ослепил. Крики. Ярость. Маты. В помутнённом сознании вспышки ударов. Взрывы ударов. Град ударов. Дикая боль. Глаза привыкают к свету. Меня волокут куда-то. Руки заломлены. Вокруг ненависть и злоба.

Сижу в тесном заднем отсеке милицейского «бобика». Сквозь пыльное зарешеченное оконце вижу улицу, деревья, прохожих. Ещё утром, ещё час назад я был частью этого тёплого, летнего мира… Дверца открылась, и я увидел трясущуюся бабулю «божий одуванчик». «Это был он» – прошамкала милиционеру, поддерживающему её под локоть.

Как в одночасье меняется жизнь? Как белое становится чёрным? Не знал, пока не испытал. И это похоже на сумасшествие. Резкий переход из одной плоскости в другую. Из тепла в холод. Из всё же не рая, но в реальный ад. Зазеркалье. И в него я пришёл по собственной воле.

Беспредел порождает беспредел. И если ты творишь злое, нужно быть готовым, что тебе прилетит обратка. Только в многократном размере. Бумеранг. Но тогда я был далёк от вселенской философии, и к расплате оказался не готов. Как-то неожиданно она пришла. Сложно осознать, тем более принять мысль, что боль и мрак теперь твои единственные спутники, когда ещё утром ты был полон надежд, и радужных планов.

ГОВД, в который меня доставили, стал моим первым, недолгосрочным, маленьким адиком. Там были и свои черти, и свои сковородки. Сначала меня просто тупо били. Долго, и безостановочно. В отделении переполох; по горячим следам удалось задержать двух налётчиков. Нет сомнений, что они – часть организованной группы. А накрыть одним махом целую банду – это почёт, это повышение по службе, лишняя звёздочка на погон, благодарность в личное дело. Одни сплошные бонусы и приятности. Надо только расколоть задержанных. Так чтоб под орех, чтоб опомниться не успели, пока горяченькие. И меня «кололи». Каждый, входящий в кабинет «дознаватель» был уверен, что именно он станет счастливым обладателем моих признательных показаний. « А, спортсмен? Ну держи!!!», или «Оп-па!! Дай-ка толстого пробью!!». Я был не толстым, но били меня с нескрываемым удовольствием. Таскали из кабинета в кабинет. Хотели знать в принципе не много: сколько участников было, их имена-адреса, имя организатора. Но загвоздка заключалась в том, что прежде чем подобраться к этим пунктам, нужно было заручиться моим признанием моего же непосредственного участия в совершении. А его-то они добиться и не могут. Сказочно-неправдоподобную версию сочиняет мой близкий к помешательству мозг: Приехал оттуда-то. Вещи-документы украли. Знакомых нету никого. Гулял по городу, встретил мужиков. Сел играть в карты. Проиграл майку, оттого и торс голый. Подрался с ними – потому и кровь на штанах. А чё убегал? – так это, все побежали, и я побежал. Боюсь я милиции. Никого не грабил, никого не знаю. Версия откровенно глупая, но я её придерживаюсь. И каждому вновь-интересующемуся её монотонно впариваю. Их это злит очень сильно, и они трудятся с ещё большим усердием. Не покладая рук, и ног. Что там с Жэкой происходит, и что он рассказывает, я не в курсе. Я его «не знаю».

Меня швыряют в небольшой «обезъянник». Короткая передышка. Есть возможность «собраться с мыслями», и насладиться видом зелёной ветки, заглядывающей в окно помещения, наблюдаемого сквозь решётку железной двери. Уже ночь.

Меня тащат в комнату без окон, от пола до потолка залепленную грязным кафелем. Железный стол и стул вкручены в бетонный пол. Под потолком тусклая лампочка и железный крюк. В этой комнате мне предстоит ознакомиться со «стандартными методами дознания». Мне заковывают руки, и цепляют наручниками за крюк. Теперь я представляю собою идеальный боксёрский мешок. Но бьют меня не руками. Резиновая дубинка удивительно музыкальна в руках виртуоза, и гулкий свист, с котрым она рассекает воздух превращается в смачный шлепок. Звук шлепка каждый раз меняется. Это зависит от того, куда врезается дубинка: в рёбра, почки, или бедра. Я уже охрип от собственного вопля, но моих мучителей это, похоже, только заводит. С шутками и смехом они меняются, и дубинка методично продолжает вышибать из меня дух.