Где Спряталась Ложь?

Лена на это только успела пожать плечами: «Что за молодёжь прыткая пошла, расскажут о всем что хочешь, только вот не сделают, что просишь их».

— Справится, репетиторов наймём. — Буркнул Кушнир, вырастая в проёме двери.

Лена обернулась, на стоящего за её спиной, почёсывающего за ухом, Никиту. «Этого мне только не хватало!» Уж без кого она хотела обойтись, так это без него.

А он идя к ней с объятиями балагурил:

— Красота моя, что за болячку ты сама себе опять приобрела?

— Не знаю, — честно призналась она. — Надо послушать. — И раз уж он в курсе предложила:- Давай прокатимся.

— Ну давай, — согласился не раздумывая Никита, правильно считая, что процесс удержать под контролем может только участие в нём.

Обещав Даньке позванивать, парочка отправилась по старым местам. Через час они уже сидели в квартире Долгова. Она в кресле, а он, протирая спиртом двухкассетный магнитофон с памятной пластинкой на углу, подаренный Семёну на сорокалетие, напротив. Время шло, она смотрела… Наконец он выкинул марлю и вату и сказал:

— Порядок. Давай твой шедевр.

И вот настал этот волнующий миг. Лена достала кассету. Попросила сразу сделать копию. Он не ломался, был мягким и гибким на удивление.

— Без проблем, раз такая необходимость есть. Но я весь в догадках. И потом для чего тебе дубль.

Пришлось объясняться:

— Кассета старая, магнитофоном тысячу лет никто не пользовался, вдруг зажуёт.

Получив копию. Лена включила запись. Послышалось шипение и ровные мужские голоса выкрикивали отдельные слова и команды. Лена узнала бы из тысячи предоставленных на экспертизу образцов, где это записано. Шла боевая работа. Обнаружение, захват и ведение самолёта.

— Что это? — не выдержал бестолковости Кушнир.

Куда деваться, хоть и нехотя, надеясь на то, что ничего не поймёт, а объяснила:

— Командный пункт. Боевая работа. Но где и что это? А ну перекручивай на начало и слушая в четыре уха, поехали по новой.

Так и было, он ни черта не понял. Шипение, кряхтение… И главное зачем ей это?

— Запросто. Белиберда какая-то.

Но Лена, забывшись в порыве поиска справедливости, выпалила:

— За белиберду не убивают и денег больших не предлагают.

Вот те на! Кушнир внимательно уставился на неё:

— Да-а… Тогда я весь внимания. Поехали ещё разочек.

Лена даже принимая меры безопасности зажала себе рукой рот. Но слово не птица… Следующий раз мало что прояснил. Через полчаса прослушки, он устало заявил:

— Я понял только то, что вели какой-то самолёт, и был приказ его сбить. Может это Руст. Год, стоящий на кассете, подходящий.

— Не уверена. Мне послышался Форос. А ну крути давай эту головоломку по — новой.

Они опять вслушивались в шипение, треск и приглушённые голоса из прошлого.

— Ладно. Чтобы было нягляднее, покрутим ещё, — через минут десять сам же выбухнул:- Дьявольщина, — стукнул себя по колену он, — похоже, ты права. Именно этот самолёт, вёзший из Фороса весёлую компанию, они вели. Ай, я, яй. Военных учили выполнять приказы, что ж они так халатно отнеслись к своей службе. Я возмущён. Кладоискательница моя, где ты это вырыла? Бомба, вулкан!

Лена никогда не видела, чтоб у человека, в полном соответствии с этим избитым выражением, глаза «вылезли на лоб». Однако вот сейчас довелось увидеть. Именно это произошло с Никитой, когда до него дошла суть. Впечатление и у неё самой было поразительным. Она пождала пока муж станет самим собой и тихо почти шёпотом спросила:

— И что же?!

— Однако… — покачал головой он. — Опасно говорю…,- уже как всегда, в своей постоянной манере отговорился он. — Слышала — старые мины взрываются посильнее новых. Думаешь ржавая железка, а она бабах! Так же и истории. Протухшие лучше не трогать. Не знаешь какой чёрт из них выскочит, каким пламенем опалит и с какой силой рванёт.

— То есть ты хочешь сказать…

— Вот-вот… У меня пульс выше нормы и в висках тук-тук… И это у меня!

Ошеломлённая Лена, не подумав о последствиях и реакции мужа, честно призналась.

— Наверное так и есть. Генерала вчера за это убили, — с жаром воскликнула она.

«Вот это номер. Будь он неладен тот генерал!» Кушнир, подавив изумление, стараясь равнодушно, спросил:

— Понятное дело. Ценное барахло. У тебя-то, горе моё, как она оказалась?

Она не заметив его вкрадчивости и осторожности выпалила как на духу:

— Случайно. Я мимо проходила, — не нашла она причины скрывать правду и моргая на него честными глазами. — Никита, правда, то была случайность… На роду уж видно написано.

Кушнир поработав кулаками: сжал, разжал, встал столбом напротив неё.

— Ну да, ну да… на роду… Надо же это моё упущение. Надо непременно взять на заметку. Значит, не в тех местах гуляешь. Похоже, не совсем застрелили, общались? — спросил он опять вкрадчиво.

Лена, пряча кассету в футляр, кивнула:

— Совсем немного… До прихода милиции.

Он был невероятно серьёзным, и ей пришлось скорчить подобающую случаю мину. А тот собрав брови в переносице, почесал нос.

— Милиция?! Давненько с этой братией я дела не имел…

— Это было позже, к тому времени я ушла, — прошептала обескураженная его постоянными нападками недовольно Лена.

Потрепав собственный подбородок, потерев шею и помучив нос, Никита спросил:

— Что он тебе сказал?

— А что такое?

В голосе мужа появились металлические нотки.

— Лена!..

Лена положила кассету на стол и пожала плечами, мол, ладно, скажу тебе по секрету раз так хочешь. Так больше шансов развеять тучу. Понизив голос, она призналась:

— Почти ничего. Отдал кассету и сказал, что хотел продать её, но перестраховался. Положил в карман пустышку, а эту спрятал в носок.

О как! Его брови сошлись на переносице, а глаза превратились в щёлочки.

— Ты лазила по чужим мужским носкам…,- съязвил он. — Как можно?! Ничего не понимаю. Бр-р!

До Лены дошло, что он ехидничает или кипит. Ей жутко не понравился его начальственный тон. Тон его речи был действительно уличающее-поучающий. Кому такое по вкусу. Не важно, как оно было, только она, сквозь сцепленные зубы, прошептала:

— Мне не нравится, как ты со мной разговариваешь… «С чего это ты решил, милый, что я позволю вправлять мне мозги», — запеклось на губах.