Где танцуют тени

– Куда бы ни собрался сэр Гайд, сомневаюсь, что мы там увидим ожидающих его министров, – заметил Девлин.

Они как раз сворачивали на Оксфорд-стрит, ведшую к заставе Тайберн, когда виконт резко натянул поводья. Разъезженную дорогу запрудила отара овец. Над хором жалобного беканья и блеянья гремела сердитая перебранка пастуха с привратником.

– Четыре пенса? Четыре, ты сказал? Ты что, считать не умеешь?! Тут же не сорок голов, а всего тридцать!

– Да это ты в счете ничего не соображаешь! Говорю тебе, гони четыре пенса.

– Проклятье! – ругнулся виконт, глядя, как наемный экипаж с Фоули удаляется вверх по Аксбридж-роуд. – Держи, – сунул он Тому вожжи и десять пенсов – плату за проезд. – И догоняй побыстрее.

Проскользнув через заставу, Девлин протолкался сквозь скученное блеявшее стадо и пустился бежать, поднимая каблуками высоких сапог облачка пыли на грунтовой дороге.

К югу от этого места тянулись безбрежные акры Гайд-парка и Кенсингтонских садов; на севере, выходя фасадами в луга по ту сторону Аксбридж-роуд, возвышались новостройки Сент-Джордж-роу. Но помимо этого здесь находилось только кладбище, затем виднелось несколько разбросанных домиков и начинались Паддингтонские поля.

Куда же, черт возьми, едет заместитель министра?

Спохватившись, что наемный экипаж останавливается перед скромной кладбищенской часовенкой, Себастьян перешел на шаг. Он видел, как сэр Гайд рассчитался с извозчиком, низко надвинул шляпу и торопливо прошмыгнул в ворота погоста.

Девлин последовал за ним.

В тенистой аллее, протянувшейся вдоль дальнего края кладбища, виконт углядел старомодное ландо с двумя ливрейными лакеями. Фигура на облучке показалась Девлину смутно знакомой, но он не смог вспомнить кучера.

Замерев в сумраке под высокими стенами часовни, Себастьян наблюдал, как Фоули пробирается перебежками от одного надгробия к другому, стараясь ступать не по усыпанной гравием дорожке, а по высокой траве.

Что это он делает?

Тут виконт заметил, что на погосте есть кто-то еще. Возле огромной плакучей ивы, затенявшей участок с более давними захоронениями, стояла невысокая, стройная женщина в сером платье, отделанном у ворота простеньким узким кружевом. В руке дама держала пухлый серый ридикюль, ее правый глаз закрывала черная шелковая повязка.

Анжелина Шампань…

Вжавшийся в стену Девлин видел, как сэр Гайд притаился за массивным монументом с классическими колоннами.

Француженка остановилась у одного из приземистых, обросших лишайником склепов. От непогоды большая часть штукатурки с усыпальницы отвалилась, обнажив кирпичную кладку. Мадам проворно осмотрелась по сторонам. Но на погосте было тихо, только ветерок шелестел листьями ивы да где-то вверху весело чирикал невидимый воробей.

Хозяйка кофейни сняла тонкие лайковые перчатки и, нагнувшись, вытащила один из кирпичей в нижнем ряду старой гробницы. Тот был явно не закреплен, поскольку легко поддался. Виконту с его места было видно, как, отложив кирпич в сторону, Анжелина Шампань засунула руку в небольшое образовавшееся отверстие – и застыла.

Вытянув обратно пустую ладонь, она снова метнула вокруг себя стремительный взгляд.

– Приятно удостовериться, что Ясмина Рамадани в кои-то веки сказала правду, – заметил Фоули, выступая из-за памятника и направляясь к француженке. – Хотя бы напоследок.

Дама держалась чрезвычайно спокойно.

– Вы убили ее.

– Да, убил. Но перед смертью красотка сообщила мне чрезвычайно полезные сведения. – Чиновник кивнул на склеп. – Например, местонахождение вашего тайника. И условный сигнал, которым она давала знать, что оставила здесь для вас письмецо. Ну и, разумеется, – сделал паузу сэр Гайд, – что вы являетесь агентом Наполеона. Похоже, удовлетворяя мое любопытство, бедняжка надеялась остаться в живых.

Анжелина наблюдала за приближавшимся Фоули, откинув голову и прищурив уцелевший глаз:

– Как же это вы догадались, что на любовную интрижку с вами Ясмину сподвигли отнюдь не ваши красивые глаза, а ваша умилительная склонность хвастать своей осведомленностью по части государственных секретов?

Острые черты заместителя министра передернулись в гримасе сдерживаемой ярости.

– Между прочим, это Росс мне сказал. Накануне своей смерти набросился на меня с подозрениями. Естественно, я все отрицал. Не уверен, что смог его убедить, но, по крайней мере, он засомневался.

– Так Александр знал? – нахмурилась хозяйка кофейни. – Откуда?

– От де Ла Рока.

– А-а. – Мадам осторожно выпрямилась, сжимая в руках ридикюль и перчатки. – Священник оказался умнее, чем я думала.

– В конечном счете, ума ему недостало. Этот глупец попытался меня шантажировать. Я намеревался сам заткнуть ему рот, да вот кто-то – часом не вы ли? – оказался настолько любезен, что сделал это за меня.

Едва различимый звук – шелест ткани или, может, трение кожаной подошвы о камушек – привлек внимание Себастьяна к одной из гробниц в кружевной тени ивы. Очевидно, ни Анжелина Шампань, ни сэр Гайд ничего не услышали. Но, с другой стороны, виконт обладал необычайно острым слухом.

Прищурившись против солнца, он присмотрелся к высокой женской фигуре, стоявшей недвижимо за гигантским старым деревом. Роскошный бирюзовый с желтым наряд, восхитивший Девлина с утра, сменился муслиновым платьем более сдержанного тона, легким темно-зеленым спенсером и маленькой плоской шляпкой, лишенной каких-либо перьев. Но это, вне всяких сомнений, была его невеста. Себастьян припомнил ожидавшее в аллее ландо со знакомым кучером и задался вопросом, куда Геро подевала свою новую служанку.

А еще – какого черта она тут делает.

Виконт услышал, как Анжелина Шампань сказала:

– Значит, это вы прикончили Росса.

– Нет, – подступил ближе сэр Гайд. – Я полагал, это ваших рук дело.

– Я симпатизировала Александру. И у меня не было причин убивать его.

– Вы бы его устранили, окажись это необходимо. Убили же вы Линдквиста.

– Убили, – криво усмехнулась француженка. – Хотя в определенном смысле швед погиб по вашей вине. Не похвастай вы перед любовницей передачей золота, мы никогда не узнали бы, где его искать.

Девлин уловил, как напряглись плечи Фоули, заметил блеснувшее в мужской ладони лезвие.

– Берегитесь! – вскрикнул Себастьян, срываясь с места.

Но было уже поздно.

Ухватив собеседницу за предплечье, сэр Гайд вонзил ей в грудь клинок.

– Проклятье! – ругнулся виконт, а затем чертыхнулся еще раз, распластываясь на земле при звуке громыхнувшего над погостом выстрела.

Фоули, одеревенев, развернулся в медленном, странном пируэте с выражением ужаса и удивления на остроносом лице. На белом шелке жилета расплывалось блестящее темное пятно. Чиновник сделал шаг, затем закатил глаза и неловко повалился у стенки склепа.