Где танцуют тени

Грум перелез обратно на запятки.

– Ваш Фоули обедает в трактире на углу Даунинг-стрит. «Кот и волынка» называется.

* * * * *

В старинном заведении с низкими потолками, пропитанном запахами древесного дыма и разливаемого столетиями эля, некогда звучали возгласы и скабрезные песенки средневековых паломников, направлявшихся к расположенной неподалеку, в Вестминстерском аббатстве, гробнице Эдуарда Исповедника [8] . Нынешние завсегдатаи «Кота и волынки», по большей части служащие государственных учреждений из зданий, выходивших на Даунинг-стрит и Сент-Джеймсский парк, вели себя гораздо степеннее.

8

Эдуард Исповедник(ок. 1003 – 1066) – предпоследний англосаксонский король Англии (с 1042 года) и последний представитель Уэссексской династии на английском престоле. Большое значение уделял пропаганде христианских добродетелей и аскетизму, за что в 1161 году был причислен папой римским Александром III к лику святых. В 1163 году его останки были торжественно перенесены в Вестминстерское аббатство (где пребывают поныне). Поскольку в то время святые обычно делились на две группы: мучеников, погибших насильственной смертью за веру, и исповедников, умерших обычной смертью, то король получил прозвище «Исповедник». Римско-католическая церковь почитает Эдуарда Исповедника как покровителя королей, трудных браков и разошедшихся супругов.

Протолкавшись сквозь полуденную толпу клерков и членов парламента, виконт обнаружил заместителя министра за тарелкой отварной говядины у потемневшего от времени дубового стола возле громадного каменного очага. Сэр Гайд, худощавый темноволосый мужчина с бледной кожей, прищурив глаза, наблюдал, как Себастьян пробирается сквозь задымленный зал.

– Позвольте сразу же заявить, – вскинулся чиновник, когда Девлин приблизился, – если вы здесь по поручению вашего отца…

– Нет, – не дожидаясь приглашения, виконт подтянул стул и уселся напротив. – Говорят, мистер Александр Росс работал под вашим началом.

– Работал, – отрезал ломтик мяса Фоули. – А почему вы спрашиваете?

Девлин пытливо всмотрелся в худощавое, заостренное лицо собеседника:

– Вас не обеспокоила внезапная смерть здорового молодого сотрудника Форин-офис?

Медленно прожевав, сэр Гайд так же неспешно проглотил еду.

– Росс умер от больного сердца.

Поймав взгляд дородной трактирщицы, Себастьян поднял два пальца.

– Росс умер от удара стилетом в основание черепа.

– С чего вы взяли? – замерла на полпути ко рту вилка собеседника.

– Не могу сказать.

– Да неужели? Выходит, я должен поверить вам на слово?

Девлин подождал, пока хозяйка поставит две пенящиеся кружки на обшарпанный стол, и поинтересовался:

– Когда вы видели Росса в последний раз?

– А когда он скончался? – нахмурился, будто задумавшись, сэр Гайд. – В прошлое воскресенье?

– Либо рано утром в воскресенье, либо ночью.

– В таком случае, – пожал плечами собеседник, – полагаю, мы могли видеться в субботу в министерстве. А что?

Виконт неторопливо отпил изрядный глоток эля.

– Чем именно занимался мистер Росс в вашем ведомстве?

– Иностранными гражданами

– В каком смысле? – поднял бровь Себастьян.

– В таком, что подробности – не вашего ума дело.

Девлин усмехнулся и опять отхлебнул эль.

– Каково ваше мнение о покойном?

– О Россе? – Фоули пожал плечами. – Хороший был парень. Достойный. Жаль терять такого сотрудника. Большинство молодых людей в его положении относились бы к своим обязанностям с безразличием и небрежением. А вот Росс нет.

– В его положении? Что это значит?

– То, что старший брат Александра, сэр Гарет Росс, не только бездетен, но и полупарализован вследствие несчастного случая. Будучи следующим в очереди, Александр, несомненно, унаследовал бы все – останься он в живых.

– Состояние сэра Гарета значительное?

– Значительное? Я бы не сказал. Но приличное, определенно приличное. Древний род, и поместье – Челбери-Прайори – старинное и достойное восхищения.

– Сколько лет было Россу? Двадцать пять? Тридцать?

– Кажется, двадцать шесть. Он пришел к нам после окончания Кембриджа.

– И всегда работал в Лондоне?

Фоули отрезал еще кусок говядины.

– Да, за исключением двухгодичной службы в нашем посольстве в Санкт-Петербурге.

– Так покойный бывал в России?

– Верно.

– Из чего я предполагаю, что «иностранные граждане», с которыми он имел дело, – русские?

Собеседник поднес ко рту кружку, глядя на виконта поверх ободка:

– Можете предполагать, что вашей душе угодно.

Девлин откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди, и усмехнулся.

– Я слышал, Росс в субботу вечером ожидал гостя. Случайно не осведомлены, кто бы это мог быть?

– Нет, – покачал головой Фоули, – извините.

– Может, у покойного имелись финансовые затруднения? Любовница? Карточные долги?

– Вряд ли. Мы достаточно внимательны к подобным вещам.

– Не знаете, кто мог бы желать вашему подчиненному смерти?

Чиновник со стуком отложил вилку.

– Вы же это не серьезно?

Себастьян проигнорировал замечание.

– Никаких врагов?

– О которых мне было бы известно – никаких, – твердо выдержал его взгляд собеседник.

– Размолвки в последнее время?

Фоули на миг притихнул.

– Так что же? – настаивал виконт.

Заместитель министра допил остатки своего эля и хмыкнул.

– Итак, ссора действительно имела место, – утвердил Девлин. – С кем?

Сэр Гайд взял шляпу и поднялся, скрежетнув ножками стула по вымощенному каменными плитами полу.

– Всего доброго, милорд.

Поспешно расплатившись, Себастьян выскочил на порог как раз вовремя, чтобы увидеть, как Фоули поворачивает вверх по Пэлл-Мэлл, удаляясь от собственного кабинета на Даунинг-стрит.

Том дожидался неподалеку.

– Слазь и проследи за этим джентльменом, – велел Девлин, вскакивая в коляску и беря вожжи. – Хочу узнать, куда он направляется.

ГЛАВА 7

Пол Гибсон провел большую часть утра за вскрытием грудной клетки Александра Росса, но не обнаружил ни единого признака заболевания или порока в развитии сердца покойного. Хирург так увлекся анатомированием, что едва успел выкроить время перед лекцией в больнице Святого Томаса, чтобы просмотреть бюллетени смертности по Лондону и Вестминстеру.

Бюллетени, издаваемые вот уже больше двух веков приходскими секретарями, содержали данные об умерших в каждом из приходов людях, включая их возраст и причину смерти. Разумеется, эти списки, первоначально задуманные для предупреждения распространения чумы, не являлись непогрешимыми, однако давали довольно достоверные сведения. Отчеты составлялись пожилыми женщинами, которые нанимались приходом и звались «доглядчицами» или «искательницами мертвых». Их работа состояла в посещении домов, где появлялись усопшие. Поскольку за каждого записанного покойника платилось два пенса, старухи были склонны проявлять рвение вплоть до агрессивности.