Где-то Есть Ты

– Его нашли. Геннадий Котов, – сказал Митя. – Неделю назад освободился из мест не столь отдаленных. Вернулся в отчий дом, убил приемных родителей. Следователь сказал, что мстил за издевательства – мачеха, наказывая, все детство запирала его в подвале или сажала на цепь. Она же и свидетельствовала позже против него на суде. Его тогда посадили за нанесение тяжкого вреда здоровью и убийство. Напал на соседей.

– Ох… - Бабуля схватилась за сердце.

– Ты лишила его глаза, Ева. Не знаю, как у тебя хватило духа, но

именно это тебя и спасло: когда наряд приехал на место, он как раз дополз из леса до своей избушки. Попался бы мне… - Его пальцы сжались в кулаки.

Все находившиеся в палате уставились на меня в изумлении. Я, сканируя взглядом одеяло, до сих пор не проронила ни звука. Медленно убрала свою руку из Митиной.

– Пойду… прогуляюсь, – прошептал он, обиженный

моей холодностью, – тебе нужен покой.

– Ладно, – спокойно согласилась, проводив его взглядом.

В течение нескольких секунд все молчали, а потом Мила воскликнула:

– И что это было?

– Не знаю! – Нервно бросила, повернувшись к ней. – Я не знаю, как

вообще реагировать на вещи! Случилось кое-что, что меняет все, и не представляю, как теперь жить с этим!

Мама оторвалась от платка и посмотрела на меня сердито:

– Тебе нужен этот человек или нет?

– Не знаю… – Закрыла лицо руками. – Хотя знаю, но… Боже, это сложно!

– А что изменилось? Он так переживал, когда ты исчезла! Ездил к

нам каждый день. Мы вместе объезжали окрестности в поисках тебя. Это

похищение и все, что вы пережили, наоборот, должно было сплотить вас. – Мама прикрыла мои ноги одеялом. – А ты сидишь тут, как ледяная глыба.

– Вы не все знаете! – Почти сорвалась на крик. – Сегодня появилось еще одно… обстоятельство. И я совсем запуталась, блин! Помолчите минуточку!

Заскрипев зубами, натянула на лицо одеяло. Папа погладил меня

по голове, бабушка запричитала, а мама опять заревела. Высунув один глаз, увидела, как Мила укоризненно качает головой. Стены палаты, казалось,

сужались, а потолок падал, угрожая меня раздавить.

Думай, думай, думай.

Мозг лихорадочно работал. Откинула одеяло и приподняла верх

пижамы. Родственнички посмотрели на меня в тщетной попытке догадаться, что бы означал этот жест. Медленно и нежно провела дрожащей рукой по своему оцарапанному животу.

Нет, никогда не смогу сделать это со своим ребенком, чтобы не говорила раньше. Этот малыш зародился в любви и так отчаянно пытался выжить…

Все, что было пережито, должно стать хорошим уроком на будущее. Митя должен знать, что станет отцом. Должен знать, что я его люблю. Ну, зачем же опять такое натворила?! Нужно догнать, остановить, попросить прощенья.

Резко сев на постели, почувствовала головокружение.

– Ты чего? – Удивилась мама.

– Дай тапочки! – Попросила решительно.

– Куда ты собралась? Тебе нельзя! – Запричитала она.

– Тапочки! – Повторила громко и спустила ноги с кровати.

– Свят-свят, это что же такое происходит? – Закудахтала бабуля.

Вопреки их причитаниям, надела обувь, встала и, несмотря на боль

во всем теле и жжение в ступнях, заковыляла к выходу.

– Ложись обратно, Ева! – Папа бросился меня догонять. – Кому

сказано – ложись!

– Стоять! – Обернулась, сжав руку в кулак и вытянув вперед указательный палец. – Всем ждать меня здесь!

– Дела... – поразилась с усмешкой Мила.

За несколько секунд бега по коридору ко мне вернулись и боль, и усталость. Слышала, как шумят и пытаются догнать меня родственники, зовущие на помощь сестер и санитаров. Но они меня недооценивали! Толкая людей, вытягивала шею, пытаясь увидеть Митю. Моя пижама развевалась от бешеной скорости, которую я успела развить.

В висках стучала кровь, тело покрылось холодным потом. Больные,

прогуливающиеся по коридору, прижимались к стене, чтобы не попасться мне на пути, и испуганно глядели вслед. Споткнувшись о чей-то пакет, упала, сильно ударившись, вытерла пот со лба и, собрав всю силу в кулак, снова

встала. В дальнем конце коридора, наконец-то, показался знакомый силуэт.

Да! Это он! Он!

Видя, как его фигура исчезает за поворотом, бросилась следом, скользя по кафелю, и, задыхаясь. Прочистив горло, что было силы, крикнула:

– Мить!

В эту секунду сзади чьи-то руки схватили меня за плечи и попытались остановить. Это был папа в окружении медсестер.

– Отпусти! – Заорала, отчаянно вырываясь. – Ми-тя!!!

И тут увидела, как он растерянно выглянул из-за угла, убедился, что зовут именно его, и пулей побежал ко мне. Понимая, что миссия выполнена, расслабилась и упала в объятия папы. Ноги моментально стали ватными, тело – невесомым. Отец потрогал мой лоб губами и громко, так чтобы коматозники на пятом этаже тоже слышали, объявил, что у меня жар.

Слышно было, как истерят подбежавшие мама и бабушка. Шум стоял

на все отделение. Через несколько секунд почувствовала, как папа передает меня в руки Мити. Крепкие, горячие, надежные. В таких ничего не страшно.

Стараясь не потерять сознание, уткнулась в его грудь со словами:

– Прости меня... Не уходи...

– Я никуда больше не уйду... Пойдем, тебе нужно отдохнуть. Я буду

рядом, – прошептал мне, улыбнувшись, на ушко и понес на руках обратно в палату.

– Папа...

– Папа здесь, не переживай, – успокоил Митя и поцеловал меня в

мокрый лоб.

– Нет-нет, – промычала, с трудом составляя слова в предложения. Пот градом катился по моему лицу.
– Ты – папа. Будешь. Папой. Ты...

Почувствовала, что он остановился и прижал меня к себе крепче:

– Правда?

– Да, – попыталась улыбнуться.

– Только не надо ее подкидывать от радости! – Послышался веселый

Милкин голос.

– Что-что? Это значит, что я стану дедушкой, да? – Радостно закричал папа.