Где живут счастливые?

ЛЮБИМЫЙ ЦВЕТ - ЗЕЛЁНЫЙ

По тихой московской улочке шла девочка. Она неторопливо слизывала мороженое, смотрела по сторонам и пребывала в том прекрасном расположении духа, которое позволяет всех любить и радоваться каждой минуте жизни. А чего бы и не радоваться? Мама отправила её за покупками и впервые доверила ей самостоятельно выбрать себе на осень курточку. «Недорогую только, очень яркую не бери и чтобы на подкладке, а то намёрзнешься...» Она справила себе совсем недорогую, точь-в-точь по маминой инструкции, на простёганной клетчатой подстёжке, тёмно-вишнёвую.

Курточку ей упаковали в красивый пакет и девочка несла его, небрежно помахивая. И другие поручения мамы она выполнила. Заказала очки старшему брату, купила в аптеке микстуру от кашля для бабушки, в книжном - учебник физики для младшей сестры (она потеряла его, а может, и утащили, теперь концов не найдёшь). И вот идёт неспешно в сторону электрички, взрослая, самостоятельная, времени ещё много, можно не спешить. Не часто удается ей приехать из подмосковного поселка сюда, в блистающую магазинами столицу, в этот манящий мир, где красиво одеваются, по- особому ходят, где даже разговоры между людьми возвышенные, не то что у них в посёлке. Идёт девочка...

И вдруг что-то плюхнулось прямо перед ней, как-то громко крякнув и обдав её чем-то тепловатым, липким, противным.

— Ой! — она отскочила от неожиданности и увидела перед собой лужу зелёной краски.

— Ой! — она провела ладошкой по щеке и рука тотчас стала зелёной и липкой. Она взглянула на свои старенькие джинсы и ужаснулась — они были сплошь обляпаны краской, и пакет с обновкой тоже. Девочка плохо поняла, что произошло, но заплакала от страха и стыда. Через минуту к ней подбежала женщина, схватила за руку:

— Прости, прости, моя хорошая. Сын, понимаешь, балконную решётку красил, а банку на краешек поставил. Вот она и... Прости. Пойдём к нам, что-нибудь придумаем.

Она крепко взяла девочку за руку, повела в дом. Та и не противилась, куда ей в таком виде в электричку? А женщина завела её в ванную, включила горячую воду, заставила снять выпачканную одежду. Знакомились через дверь.

– Тебя как зовут?

– Марина.

– А меня Ольга Станиславовна. Воду посильнее включи, мыло справа на полке, видишь? Ты не плачь, это мелочи, в жизни и не такое бывает.

– У меня электричка скоро...

— Ничего. Тебя мой ненаглядный на машине отвезёт. Вот сейчас чаю попьём, обсохнешь и поедешь.

Пока Марина стояла под душем, Ольга Станиславовна подобрала ей из своего гардероба чёрную, в мелкий цветочек юбку, тоненький свитерок. Юбка оказалась длинной, пришлось её быстренько, наживо подшивать. Марина сидела, завернувшись в плед, она уже успокоилась, хозяйка ей очень нравилась. Марина совсем осмелела.

Я курточку себе купила, хотите, покажу?

Ольга Станиславовна взглянула на курточку:

Ничего, неплохая. Зимой будешь носить, а пока померяй-ка вот эту.

И она принесла из прихожей серую, в молниях, правда, слегка для Марины свободную.

Это сына моего, который тебя краской облил. Видишь, сидит, не высовывается, боится...

Ненаглядный, — позвала она. — Выходи, Марина на тебя уже не сердится.

Вышел. Насупленно посмотрел на Марину. Долговязый парень в очках, в длинном, почти до колен, свитере.

Артур, - представился. — Простите, я не нарочно, я задел банку локтем...

Да я и не сержусь, — заторопилась Марина.
– Я не сержусь, вот только мама волноваться будет.

А я отвезу вас.

Ольга Станиславовна напоила Марину чаем, переодела во всё чистое, дала с собой коробку конфет для мамы. Вытолкала сына на улицу:

Заводи машину, Марина готова.

Был уже вечер. Артур сосредоточенно смотрел на дорогу, а Марина, вжавшись в кресло, сидела, опустив глаза. Она очень стеснялась Артура, не знала, о чём говорить с ним, о чём спрашивать. Но молчать уже становилось неудобно.

Вы где-нибудь учитесь? — выдавила из себя.

Я скрипач, в консерватории учусь. Дел много, только в выходные могу маме помочь. Вот балкон решил ей покрасить...

Они засмеялись. И как-то расслабились. И Марина совсем доверчиво, по-детски сказала ему:

Надо же, скрипач... Я никогда не видела живых скрипачей...

Смотрите. Нескладный, в очках. О чём с девочками говорить, не знает. Кроме музыки, ни в чём не разбирается.

С той встречи прошло всего-то месяца три. Ольга Станиславовна рвёт теперь на себе волосы и проклинает тот день, ту банку с зелёной краской, упавшей к ногам избранницы своего сына.

Сама за руку привела её в дом. Если бы я знала, что всё так получится.

Пустые слова — если бы я знала. Если бы мы знали наперёд, что уготовано нам, если бы открыты нам были неисповедимые жизненные пути. Не хватило бы на земле соломки, дабы устилали бы ей свои маршруты, памятуя о древней русской мудрости — знал бы, где упасть, соломки бы постелил.

Ольга Станиславовна моя давняя добрая знакомая. Я знаю её много лет, помню её мужа, тихого, безобидного алкоголика, которого она всё никак не решалась прогнать с глаз долой, из сердца вон, потому что очень хотела ребёнка. Родила, наконец, мальчика. Дала ему необычное имя Артур, потому что любила всё красивое и необычное. Годик сыну отмечала уже одна. Нашла силы оставить мужа, нашла силы разменять квартиру.

Мы часто встречались, потому что Ольга Станиславовна преподавала в одном из вузов историю религии, а мне это всегда было интересно. А ещё у неё было замечательное, редкое в нашей жизни качество. Она умела врачевать души. Да, да, многие тянулись к ней именно за этим - рассказать, как им плохо, услышать разумные слова утешения. Сына своего она звала - ненаглядный. Единственный сынок, которому волей судеб достался пригласительный билет на неповторимый праздник жизни. Она делала всё, чтобы воспитать его полно, гармонично, продуманно. Маленького, закутанного в большой пуховый платок, возила на санках в ближайшую музыкальную школу. Летом отправлялась с ним в путешествия, о которых многие дети даже мечтать не могли. Артур хорошо учился, был здоров, если не считать врождённой близорукости, воздушен. Когда я спрашивала её при встречах о сыне, она отвечала одинаково весело:

— Всё хорошо, как всегда.

Я немного завидовала ей, её способности жить легко м не надоедать ни другим, ни себе самой занудством. Всё хорошо, как всегда...

Это установка, это вызов, это, если хотите, судьба. И вот в судьбу её ненаглядного, а значит и в ее тоже, вошла девочка. Провинциальная, стеснительная, невидная, из многодетной небогатой семьи. Артур даже не посоветовался с матерью, а просто решительно заявил:

Женюсь. Маринка моя судьба. А зелёный цвет у меня теперь самый любимый.