Геенна огненная

— Не стоит ругать рестораны, — откликнулся де Герми. — При некоторой искушенности от них можно получать удовольствие. Вот, к примеру, два дня назад я возвращался от больного и зашел в одно из тех заведений, где за три франка вы можете получить суп, одно из двух основных блюд на выбор, салат и десерт.

В этом ресторане я бываю примерно один раз в месяц. Многие посетители приходят туда регулярно. По большей части это хорошо воспитанные, состоятельные люди — офицеры, члены парламента, чиновники.

Ковыряясь в соусе, которым была полита вывалянная в сухарях устрашающая подошва, я разглядывал завсегдатаев этого места. Мне показалось, что все они изменились с тех пор, как я видел их в последний раз. Одни похудели, другие опухли, под запавшими глазами синяки, толстяки пожелтели, те, кто не отличался пышностью тела, позеленели.

Фирменные блюда действуют лучше старинных ядов, они медленно, но неотвратимо отравляют тех, кто постоянно обедает в этом ресторане.

Как вы понимаете, я заинтересовался всем этим. Я принялся изучать токсикологию, провел ряд наблюдений и обнаружил, что существуют ингредиенты, которые забивают привкус рыбы, которую продезинфицировали, словно труп, смесью угля и дубильной коры, или мяса, плавающего в маринаде, с пятнами соуса, напоминающего по цвету нечистоты, или вина, в которые добавлены красители и фурфурол, улучшенные при помощи патоки и гипса.

Я твердо решил каждый месяц являться в этот ресторан, чтобы следить за агонией всех этих людей…

— О! — вырвалось у мадам Карекс.

— Да ты не так уж далек от сатанизма! — воскликнул Дюрталь.

— Видите, Карекс, ему-таки удалось выйти на эту тему! Ему не терпится поговорить о сатанизме, он даже не хочет дать нам возможность перевести дух! Правда, я обещал ему дать кое-какие разъяснения. — Он перехватил удивленный взгляд звонаря и добавил: — Да, Дюрталь занят сейчас, как вы знаете, историей Жиля де Рэ, и вчера он хвастался, что собрал массу сведений о дьяволизме в средние века. Я спросил его, что он знает о современном сатанизме. В ответ он только хмыкнул и выразил свои сомнения в том, что подобная практика до сих пор существует.

— Тем не менее это так, — сказал Карекс, вдруг став серьезным.

— Перед тем, как вы перейдете к объяснениям, мне хотелось бы задать де Герми один вопрос, — произнес Дюрталь. — Итак, можешь ли ты, положа руку на сердце, без этих твоих ухмылок, прямо раз и навсегда ответить: веришь ли ты в католицизм? Да или нет?

— Он! — вскричал звонарь. — Да он хуже атеиста, он мог бы быть еретиком среди еретиков!

— На самом деле я скорее склоняюсь к манихейству, — заявил де Герми. — Это очень древняя религия, и ее принципы крайне просты. Она лучше всего объясняет, как образовалась эта отвратительная выгребная яма, в которой мы погрязли.

Добро и Зло, Бог Света и Бог Тьмы, вечные соперники, оспаривающие право на душу человека, — это по крайней мере всем понятно. Очевидно, что в наше время Бог добра побежден, и Зло царствует над миром. А все эти жалкие теории, дорогой мой Карекс, не способны захватить ум, они лишь сеют разочарование. Тут же в основе лежит великодушная и подлинная идея.

— Но у манихейства нет будущего! — вспылил звонарь. — Две бесконечности не могут существовать в одно и то же время!

— Ну, если вдуматься, то ничто не может существовать. Католические догмы рухнут в тот день, когда их начнут обсуждать всерьез. Две бесконечности могут сосуществовать, хотя бы потому, что сама эта идея превосходит человеческий разум и относится к тому разряду знаний, о котором сказано у Экклесиаста: «Много есть лукавства под солнцем, и много есть над человеком».

Манихейство, знаете ли, было благом, недаром его утопили в крови. В конце XII века сожгли лучших из альбигойцев, проповедовавших дуализм. Но я бы не осмелился утверждать, что манихейцы не переборщили с культом дьяволу. И тут мне с ними не по пути.

Последнюю фразу он проговорил совсем тихо и замолчал. Мадам Карекс поднялась из-за стола, собрала тарелки и вышла проверить, готово ли жаркое.

— Пользуясь тем, что мы одни, — снова заговорил он, дождавшись, когда она скроется на лестнице, — я расскажу вам, что они вытворяли. Некий человек по имени Пселл поведал об этом в книге, озаглавленной «О служении Дьяволу». Перед началом церемоний они отведывали экскременты, подмешивая к ним семя своих жертв.

— Какой ужас! — воскликнул Карекс.

— Поскольку им важна была дуальность, они поступали еще таким образом: убивали детей, смешивали их кровь с золой и полученную жижу разбавляли жидкостью, изготовленный напиток считался вином евхаристии.

— Ну уж это самый махровый сатанизм! — сказал Дюрталь.

— Видишь, дружище, мы снова вернулись к этой теме.

— Наверняка месье де Герми припас еще какие-нибудь жуткие истории, — пробормотала мадам Карекс, внося блюдо с овощами, посередине которого красовался увесистый кусок говядины.

— Что вы, мадам, — запротестовал де Герми.

Все рассмеялись, и Карекс принялся резать мясо, в то время как его жена разливала сидр. Дюрталь вскрыл банку с анчоусами.

— Боюсь, оно недостаточно прожарено, — проговорила мадам Карекс, которую судьба мяса занимала гораздо больше, чем перипетии, пережитые человечеством. И с беспокойством добавила: — Оно плохо режется.

Мужчины заверили ее, что мясо доведено до полной кондиции.

— Месье Дюрталь, возьмите же к мясу анчоус и масло.

— Ну-ка, женушка, передай мне твоей маринованной красной капусты, — попросил Карекс. Его бледное лицо порозовело, а большие добрые глаза увлажнились. Ему явно было хорошо здесь, в тепле, за одним столом с друзьями.

— Вы совсем не пьете, — заметил Карекс, поднимая свою кружку с сидром.

— Итак, де Герми, ты утверждал вчера, что традиция сатанизма не прерывалась со средних веков, — заговорил Дюрталь, настаивая на продолжении разговора.

— Да, об этом неопровержимо свидетельствуют документы. Я в любой момент готов доказать тебе это.

В конце XV века, то есть во времена, когда жил Жиль де Рэ, чтобы уж не забираться в более отдаленные эпохи, сатанизм принял уже известные тебе формы и размах. В XVI веке он расцвел еще сильнее. Думаю, тебе не нужно напоминать о договорах с дьяволом, которые заключали Екатерина де Медичи и Валуа, о процессах Спренгера и де Ланкра, об инквизиторах, отправивших на костер тысячи некромантов и колдунов. Все это более чем известно. Могу упомянуть лишь еще священника Бенедикта, о котором обычно почти нигде не говорится, он вызывал демона Армеллина и приносил жертвы, подвешивая удостоенных этой чести вниз головой. От этого века ниточки протянулись в наши дни. В XVII веке процессы ведьм продолжались, появились одержимые, черные мессы служились во многих местах, но уже втайне. Если хочешь, я приведу один пример.

Некий аббат Гюибург изобрел свой культ. На стол, который служил ему жертвенником, ложилась обнаженная женщина. На протяжении всей службы она держала в вытянутых руках две зажженные свечи.

Гюибург отслужил мессы на животах мадам де Монтеспан, мадам д’Аренсон и мадам де Сен-Пон. Подобный культ был очень распространен. Женщины посещали такие мессы очень охотно, подобно тому как в наше время полно страждущих узнать свою судьбу у гадалок.

Ритуал часто был ужасен. Бывало, что похищали детей и затем сжигали их в печи. Золу хранили, насыпали ее в сосуды с кровью другого зарезанного ребенка и получали, как и манихеи, своеобразную смесь. Аббат Гюибург, священнодействуя, забивал жертву, разрезал ее на куски и опускал в почерневшую от золы кровь, и эта субстанция служила причастием.