Ген Человечности. Трилогия

А вот на нас одержимый нарвался. К этому моменту мы экономили батарейки в ПНВ и шли без них — спасло от более серьезных неприятностей только то, что одержимый был полуголый и светлое пятно в лесу я заметил. Выстрелили — одновременно я из пистолета и Родерик — из автомата с глушителем. Одержимый упал на землю, мы несколько минут ждали, пытаясь понять, нет ли тут еще одержимых — потом двинулись дальше.

Колючка была натянута для скота — нижний край больше чем в футе над землей — и поэтому мы просто проползли под ним. Потом двинулись вперед, ползя уже по-пластунски. От такого способа передвижения у меня заныла только что успокоившаяся рука, укушенная одержимым. Черт, надеюсь что брат не ошибся, определяя меня как несовместимого… Кстати — надо было спросить у брата, как действует вакцина на несовместимых — а я этого не сделал.

Собака. Самая большая проблема — это собака. Интересно — они ночью отпускают ее на свободный доступ? Вряд ли — собака может увлечься преследованием, пролезть через заграждение и убежать в лес. Длинный поводок? Почему она не лает?

Черт, как болит рука…

Вот и забор — внутренний, уже не из колючей проволоки, а из длинных слег на столбах. Скот сгрудился в противоположном от нас углу и кажется спит. Интересно — а коровы спят? Они умеют спать? Наверное, умеют, должны же они как то отдыхать. Что если они заметят нас и забеспокоятся?

Пахло аммиаком, навозом — аромат фермы, сельской глубинки.

Начали перемещаться вдоль забора, к строениям фермы — сами не зная для чего. Очень может быть, что если мы попытаемся установит контакт с хозяевами — то они просто устроят пальбу. Сейчас во многих местах стреляют «на всякий случай».

— Машина!

Сдавленный шепот Родерика заставил меня ткнуться носом в землю, покрытую остатками скошенной травы. Машина — вот то, чего мы совсем не ожидали. Машину выйдут встречать и скорее всего — среди встречающих будет и собака. Собака учует чужого и поднимет тревогу — и против нас будут и те кто на ферме, и те кто в машине. Если же в машине — враги, то начнется перестрелка, в которой мы окажемся аккурат меж двух огней.

Рискнул — поднял голову. Как раз для того, чтобы увидеть военный Хамви, движущийся к ферме без огней, по дороге. Про то что это Хамви я понял по ширине машины — а вот есть ли на нем вооружение — не увидел. Похоже, машина была из старых запасов, не бронированная, из иракских серий — и то хлеб. Бронированная — возьмешь только гранатометом — а его то как раз у нас и не было. Мини-танк…

Пополз, не обращая внимания на боль — чтобы укрыться за постройками. В этом случае — надо либо разрывать дистанцию, либо максимально ее сокращать. Я выбрал идти вперед — потому что назад было идти поздно. На короткой дистанции трудно промахнуться, можно использовать гранаты — да и противник будет думать по кому стрелять — опасаясь задеть своих. Постройки на ферме были в основном старые — каркас, обшитый тесом, а не новомодные ангары. Солидно все так — старая добрая Америка…

В последний раз газанув водитель повернул к ферме, тормознул у закрытых ворот. Какое-то время ничего не происходило, потом послышались шаги и собачий рык, не умолкающий.

— Тихо, Оскар! Тихо!

Я, да и Родерик наверное тоже — он занял позицию дальше, с другого конца стены, замерли, обратившись в слух. Отметил, что позиция наша неудобна — если мы сейчас обнаружим себя, часть двора будет закрыта от снайпера тем же самым амбаром. А что-то мне подсказывало, что здесь сидят люди, знающие как обороняться.

Из Хаммера кто-то вышел — но звука открывающихся дверок не было. Сняты двери! Хамви это позволял.

— Все тихо? — негромко прозвучал голос, который мне показался знакомым.

— Тихо. Вертолет прошел с облетом под вечер.

— Построились в лесу?

— Еще нет. Дядя Ник там остался… Да тихо, ты, Оскар.

— Что это с ним?

— Не знаю. Сегодня бросился в лес. Тварь, наверное, какая…

И судя по тому, что неизвестный ничего не ответил — я понял, что он прервал разговор. Он не поверил объяснению.

Спустят собаку? И что? Я бы как раз не стал этого делать — собаку могут убить быстро и бесшумно, после чего ты вообще останешься без этого великолепного охранного устройства, придуманного самой природой. На их месте, я бы отправился на прочесывание, держа собаку при себе. Собака даст знать, где скрывается опасность.

Намордник! Собака перестала рычать — видимо, надели намордник. И сейчас идут, как минимум вдвоем…

Чуть от стены. Чуть от стены и залечь. Почему то когда человек заворачивает за угол — он ищет глазами прямо рядом со стеной. Это справедливо и вообще — поэтому, никогда не занимайте позиции у каких-либо приметных ориентиров, старайтесь располагаться там, где не за что глазу зацепиться. Целее будете…

Человек появился из-за угла так быстро, что я едва не прозевал его. Темная тень, иссиня, черная на фоне более светлого неба. Что-то в руках, я не понял что. Человек двинулся вперед — и тут я понял, где я слышал этот голос. И почему он мне показался знакомым.

Не вставая, я включил прицел на пистолете — человек мгновенно замер, готовый использовать любую возможность чтобы выжить. Рванулась с поводка собака…

— Аллах да пребудет с вами, Кевин — негромко сказал я.

Несколько лет до катастрофы

Ирак, Баакуба

Лето 2007 года

Это лето выдалось особенно знойным. В Ираке летом вообще не бывает холодно, Ближний Восток как-никак, за сорок по Цельсию — нормально, тепловые удары не редкость, отчего непременной принадлежностью солдат Коалиции являются кэмелы — заплечные резиновые мешки с длинной трубкой, сильно смахивающие на, простите… приспособления для промывания желудка старых типов. На самом деле это приспособление сделано для того, чтобы солдат не умер от жажды в время патрулирования — и горе тому, у кого этих кэмелов нет.

Правда, у иракцев их нет — а они все воюют, проклятые.

Сопротивление оккупационным силам в Ираке началось не с первого дня, как это обычно полагают. Вошли мы с Ирак достаточно мирно: просто перед колонной американских войск шла машина, в машине сидели люди из ЦРУ и G2, [169] в багажнике машины лежали мешки с долларами. Наткнувшись на населенный пункт, эти люди, знающие арабский, договаривались с местными, а так же просили вызвать на переговоры командира ближайшего воинского подразделения. Командиру объясняли, что власть в стране меняется и Саддама больше не будет, а ему придется бежать. И как он побежит — с пустыми руками или с выходным пособием от дяди Сэма — зависит исключительно от него. Сами генералы не испытывали никаких иллюзий относительно своего положения, они знали что Саддам проиграл, и рано или поздно — придется за все отвечать. Народ их ненавидел, и многие солдаты тоже их ненавидели — в возглавляемых диктаторами странах обычно так и бывает. Они сами помогали Саддаму творить скорый и неправый суд, когда тот приходил к власти, они знали, как это делается и не хотели на сей раз оказаться в роли подсудимых. Поэтому — они брали выходное пособие и приказывали своим солдатам проследовать на сборные пункты, где сдать оружие и разойтись по домам. Нередко солдаты получали приказ расстрелять приехавших на войну добровольцев, в основном из Арабского легиона, [170] иногда расстреливали тех, кто отказывался сдаваться и говорил, что надо убивать американцев. Иногда бывали сбои — придурки британцы в Басре не договорились с местными, а может просто денег не хватило. Пожадничали. Пришлось воевать. Но вообще то, у наших морпехов был единый приказ — обходить узлы сопротивления и с максимально возможной скоростью продвигаться к Багдаду. Стоит только захватить Багдад — и страна наша. Саддам хорошо знает психологию, он не уйдет из Багдада потому что тем самым автоматически потеряет власть над теми, кто у него еще остался. Режим держался на репрессиях и страхе, и как только не стало их — не стало и ничего другого. Ничего другого и не было — только страх.

169

Отдел G2 — военная разведка. Не путать с РУМО — РУМО занимается стратегическим вещами а G2 — непосредственным разведывательным обеспечением войск в боевой обстановке.

170

Нечто вроде боевой организации профашистского толка. Раньше поддерживалась СССР.

Время показало, как мы ошибались…

Почти без боя взяв город, мы оказались хозяевами потрепанной блокадой, но все же довольно развитой страны. Беда была в том, что Ирак был настоящим лоскутным одеялом как в национальном, так и в религиозном плане, и лишь жесткий режим не давал противоречиям и взаимным обидам всплывать наружу. Саддам в свое время казнил много религиозных авторитетов — того же Ас-Садра лидера шиитов, и никто не посмел возразить ему. Время показало, насколько он был прав. Последними своими указами он приказал выпустить из тюрем всех уголовников, которые мгновенно наводнили города. Мы же, распустив БААС [171] и все саддамовские военизированные структуры, утратив значительную часть архивов саддамовских спецслужб [172] окончательно погрузили страну в кровавый хаос войны всех против всех.

171

Партия арабского социалистического возрождения. Межарабская партия, существует во многих странах — но пришла к власти только в Ираке и Сирии (в последней остается у власти до сих пор). По сути это арабский фашизм.

172

А вы думаете — с чего бы американцы обстреляли русский дипломатический конвой?