Ген молодости

Профессор сделал эффектную паузу. В этот момент тень безумия на его лице проявилась настолько явно, что Эмили снова поёжилась.

Послышались жидкие аплодисменты, переросшие в неплохую овацию.

– По-моему, это какая-то афера, – снова зашептала Грета. – Развод для лохов. «Не имеющий аналогов в мире!..» Такие заявочки надо делать по телевизору, на всю страну, а не в каком-то зале для пары десятков случайных прохожих.

Мисс Кенельман кивком выразила согласие.

– А теперь немного предыстории. – Глаза мистера Хьюза засияли. По всей видимости, он приступил к любимой теме. – Позвольте рассказать вам, уважаемая аудитория, как мы шли к этому результату, и как мы его добились.

– Всё ясно, – еле слышно пробурчала Грета. – А теперь желающие могут поспать. Так бы сразу и сказал.

Но последующая информация не только не дала уснуть мисс ван Мейер, но и поразила всех присутствующих до состояния шока…

– Как вы думаете, нас не разыгрывают? – взволнованно прошептала Эмили.

– Если страховая компания действительно заключит с нами договора на ту сумму, которую он озвучил… Похоже, что нет, – пробормотала Грета. Даже она, с её скептицизмом, была выбита из колеи.

Джон Хьюз обвёл аудиторию торжествующим взглядом. Эмили не удержалась:

– Вам не кажется, что он псих? – тихо спросила мисс Кенельман, наклонившись к уху Греты.

– Псих? – вздёрнула брови та. – А что, может быть… Но это только подтверждает его гениальность. Покажите мне хоть одного нормального гения! А судя по тому, что он нам здесь рассказал и показал… – Грета выразительно посмотрела на свою собеседницу. – Гением его можно считать с полным правом!

Эти слова добили Эмили окончательно.

Но кое-кого из присутствующих представленный материал, видимо, всё-таки не впечатлил – некоторые слушатели стали покидать аудиторию. Профессор провожал их взглядом, не выражавшим совершенно никаких эмоций. Впрочем, ушедших оказалось немного. Остальные принялись заполнять необходимые для участия в эксперименте бумаги. В их числе были и Эмили с Гретой.

– Они хотят знать, есть ли у меня в организме искусственные импланты, наполнители или инородные тела! – возмущённо зашипела мисс Кенельман. – С какой стати я должна им признаваться?! Это информация личного характера!

– Не хочешь – не пиши! – бормотнула Грета. Она старательно заполняла анкету, то и дело вытирая платком потеющие ладони. – Вон – таких, как ты, этот чувак отсеивает, не моргнув глазом.

Эмили поглядела в сторону профессора. Тот действительно тыкал пальцем в бумагу, принесённую одной из женщин, и указывал ей на дверь. Мисс Кенельман застыла, наблюдая за сценой. Червячок сомнения шевельнулся в её сознании. А может быть, всё-таки уйти? Она смотрела на удаляющуюся женскую фигуру, вслушивалась в затихающий стук каблуков… Ведь ещё не поздно, договор ещё не заключен, подписи не поставлены. Ещё можно от всего отказаться и вернуться…

Вернуться куда?

Эмили сидела, как истукан, с ручкой в руке. Она представила, как выйдет из этой комнаты, спустится на лифте вниз, сядет в метро… Как она приедет в свою квартиру, включит телевизор, сварит кофе, позвонит подруге Стефании… Как они обсудят события сегодняшнего дня… Стефания начнёт жаловаться на своего друга Раймонда, а Эмили поведает ей об отсутствии сексуальной жизни после чёртовых родов… А потом наступит другой, ничем не примечательный день, а за ним третий, четвёртый… Женщина посмотрела на лежащий перед ней лист анкеты и твёрдой рукой принялась заполнять все необходимые пункты.

Для участия в эксперименте были отобраны всего двенадцать человек – шесть мужчин и шесть женщин, по четыре представителя белой, негроидной и монголоидной рас. Все они были в возрасте шестидесяти лет и старше, в их организмах отсутствовали импланты и инородные тела. Каждый из участников получил страховку жизни и здоровья на один миллион долларов. Каждому было назначено явиться на следующий день по определённому адресу, к семи часам утра. Эмили Кенельман и Грета ван Мейер вошли в их число.

Вернувшись домой, Эмили не стала включать телевизор, варить кофе и звонить подруге Стефании. Ей едва хватило сил, чтобы добрести до кровати и завести будильник. Толком не понимая, что с ней происходит, женщина провалилась в глубокий сон.

Глава 3

Первым в расписании значился урок общения. Шарлин поёрзала на стуле из бархатного полигердалия и с тоской оглядела класс. Сегодняшняя настенная голография изображала радугу и была призвана повысить настроение учащихся. Но воспитанникам было всё равно, радуга на стенах или хмурое осеннее небо. Им хоть фабрику полигердальной мебели перед носом изобрази – каждый из них предпочитал проводить оставшиеся до урока минуты в своём виртуальном мире. Все, кроме Шарлин, сидели в кластерных очках. И только когда их кластеры одновременно выключились, оповещая своих хозяев о начале урока, подростки нехотя принялись выныривать в реальность.

Преподавательница общения мисс Дефоссе с приветливой улыбкой впорхнула в класс.

– Здравствуйте, мои дорогие ученики! – чётко проговаривая не только каждое слово, но и, казалось, каждую букву, провозгласила она. Её лёгкое, лазурно-синее платье с широкой юбкой отлично гармонировало с переливами голографической радуги.

Ответом ей была тишина. Подростки угрюмо молчали. Их было девятнадцать человек: девятнадцать хмурых лиц, девятнадцать пар глаз, равнодушно глядящих на стоящую перед ними женщину. Непонятные, странные характеры и души, всё ещё бродящие где-то в закоулках компьютерного пространства. За короткие сорок пять минут их надо было встряхнуть, вывести из оцепенения и заставить говорить.

– Нет, дети, так дело не пойдёт! – В голосе преподавательницы послышалась тень укоризны. – А ну-ка, давайте улыбнёмся! Почему вы такие серьёзные? Посмотрите: за окном голубое небо, ярко светит солнце, в классе у нас радуга. Вон какая цветная, красивая радуга! Давайте-ка посмотрим на радугу… Поставим её посреди класса…

Мисс Дефоссе подошла к окну, проделала в районе рамы некую манипуляцию, и радуга действительно переместилась в середину класса.

Девятнадцать пар глаз разом уставились на разноцветное коромысло, замаячившее у них перед глазами.

– Смотрим на радугу и улыбаемся! – скомандовала преподавательница. Видимо, она решила покончить с уговорами. – Все меня хорошо слышат? Смотрим и улыбаемся. Улыбаемся!

Подростки нехотя начали растягивать губы в улыбки.

– Улыбаемся! – внушала мисс Дефоссе. – Тот, кто к концу года не научится хорошо улыбаться, не будет допущен к экзамену.

– Хорошо – это как?! – выкрикнул кто-то из учащихся.

Преподавательница замерла, цепким взглядом всматриваясь в лица. Конечно, это был голос воспитанницы по имени Шарлин Вайлоу, кого же ещё? Вон она сидит, вызывающе вздёрнув подбородок. Не ребёнок, а… В общем, с ней одни проблемы.