Ген поиска

Однако говорить он умел так, что верилось каждому его слову.

— Уважаемые пассажиры, — начал он. — К сожалению, наша увеселительная прогулка не может продолжаться согласно плану. Как видите, погода на море ухудшилась. Мы вынуждены встать на якорь. Как только позволят условия, мы тотчас вернемся в порт Необходимска. Пока же весь наш экипаж и я лично приложим все усилия, чтобы вы не скучали.

— Не такая уж это серьезная непогода! — воскликнул один из гостей. — Не поверю, что пароход с такими мощными паровыми машинами не сможет развить нормальный ход!

— Безусловно, мы можем двигаться со скоростью, ненамного меньше вчерашней, — кивнул капитан. — Однако пароход наш практически ничем не загружен, это значительно хуже, чем если бы мы шли с полными трюмами. Кроме того, эпицентр шторма находится в направлении города. С учетом всех этих соображений я принял решение переждать, и господин Орехов со мною согласился.

Несмотря на объяснительное содержание этой речи, прозвучала она твердо. Сразу чувствовалось, что никаких споров с собой капитан не потерпит.

— Не волнуйтесь, — продолжил он. — Шторм почти наверняка уляжется к вечеру. К завтрашнему утру вы будете в городе.

— А если причалить к берегу и добраться по суше? — взволнованно спросила какая-то женщина.

— Боюсь, что при данном рельефе местности причалить довольно сложно, — проговорил капитан. — Спускать шлюпку означает подвергать всех, севших в нее, опасности, которую легко можно избежать. Кроме того, от ближайшего населенного пункта, деревни Корниловки, вы все равно доберетесь до города в лучшем случае к поздней ночи.

— Почему? — спросил первый возмущавшийся, тот самый, который заговорил про ходовые качества парохода. — По суше тут не так далеко!

— Здесь нет железнодорожной ветки, вам придется искать лошадей и повозку, — пожал плечами капитан. — После ночного дождя дороги размокли. Может быть, и к ночи не доберетесь.

Я думала, после этого типчик угомонится. Но он, оглянувшись, вдруг воскликнул:

— А где профессор Рогачев? Неужели для него вы нашли возможность высадиться?!

Капитан посмотрел на Мурчалова и Орехова. Шеф независимо вылизывал лапку, сидя на своем специальном генмодовском сиденье. Орехов еле заметно кивнул.

Дело в том, что еще ночью было решено не привлекать внимания к исчезновению Рогачева. Однако и врать об этом не представлялось возможным: в такой тесной компании долго это не утаишь. К тому же людям все равно пришлось бы сказать: если профессор не найдется до прибытия в порт, то первыми на борт парохода поднимутся инспектора ЦГУП и начнут всех опрашивать.

— Это еще одна причина, по которой мы вынуждены задержаться. Вчера ночью профессор Рогачев пропал, предположительно из своей каюты. К счастью, присутствующий здесь лицензированный сыщик Василий Васильевич Мурчалов согласился провести предварительное расследование перед передачей дела в центральное городское управление правопорядка.

Над пассажирскими столами тотчас взбух пузырь панических голосов; какие там вялые и зеленые — более оживленной компании мне еще видеть не приходилось.

— Неслыханно!..

— Так ему и надо, рогатому!

— Да спрятался небось где-то, только чтобы над нами поиздеваться!

— Мне лично все равно, меня ждут в городе сегодня, а не в понедельник!

— Никифор, это просто возмутительно с вашей стороны! Вы, в конце концов, организатор этого тура…

Мои глаза сами собой отыскали в этой толпе Серебрякова. Он единственный за своим столом молчал: не возмущался, не высказывал версии, не требовал немедленно найти способ вернуть его в город. Сидел, неподвижно глядя перед собой, бледный до чрезвычайности.

Никогда еще я не видела настолько напуганного человека.

М-да, вот и думай после этого, что он не замешан! Наверняка ведь знает что-то.

Между тем среди гостей царило бурление. Ни Басманов, ни Орехов даже не сделали попытки кого-то успокоить — очевидно, их многолетний опыт подсказывал, что в таком случае надо дать людям выплеснуть эмоции. Вот Орехов, перехватив взгляд капитана, поднял со стола стеклянный бокал и вилку, очевидно, собираясь привлечь внимание гостей старым проверенным методом. И неожиданно замер.

Я не поняла, что его так удивило, пока не заметила: болтовня за центральным столом вдруг начала стихать. Вот один гость прекратил сотрясать воздух, вот другая присела на место… не сразу я поняла, что центром этого спокойствия в шторме оказалась моя подруга Марина!

Да, стыдно сказать, в ночной суете я о ней порядком забыла, хотя и подумала разок, что ей, должно быть, понравится присутствовать при расследовании. Но поговорить с ней заранее, до всеобщего объявления, и дать знать, что происходит, у меня не получилось. Не потому что не было возможности, просто я об этом не подумала.

А Марина-то восприняла все случившееся как должное, и даже уже успокаивает тех, кто оказался рядом! Вот тронула кого-то за локоть, вот кому-то улыбнулась…

Гости за другими столами начали оборачиваться, прислушиваться к тому, что происходит за главным — и как-то постепенно в салоне воцарилась тишина, перебиваемая легким гулом. В этом гуле слышался спокойный голос Марины:

— Право, Анастасия Викторовна, — я вспомнила, что так звали директора цирка, Геворкян, — можно сказать, что программа развлечений на сегодняшний день внезапно стала еще интереснее. Конечно, и я бы предпочла попасть домой вечером воскресенья, а не утром понедельника, но ведь отдохнуть лишние полдня тоже хорошо!

— Совершенно с вами согласна, милочка, — невозмутимым тоном подхватила Геворкян. — Передайте мне, пожалуйста, апельсиновый сок. Я так полагаю, он свежевыжатый?

— Судя по всему — да. И очень вкусный.

Орехов поглядел на меня удивленно и как-то оценивающе.

— Ваша подруга — настоящее сокровище, — он произнес это очень тихо, не думаю, что еще кто-то, кроме меня, мог расслышать. — Как я и говорил, вы прекрасно подбираете кадры!

Я принужденно ему улыбнулась. Знал бы он, при каких обстоятельствах мы познакомились с Мариной! И кроме того, неужели он видит меня в роли директора по кадрам своего кумпанства?

В этот момент Серебряков поднялся со своего места, деревянным шагом пересек салон и остановился рядом с нашей группкой во главе самого большого стола.

— Капитан, — сказал он, обращаясь к Басманову, — Никифор, — тут он чуть поклонился Орехову. — Я понимаю, что это очень непросто устроить, но мне бы все же хотелось затруднить вас спуском лодки. Я думаю, что вполне сумею добраться от Корниловки до Необходимска до вечера, а дела в городе требуют моего неотложного присутствия.

— К сожалению, вынужден вам отказать, — спокойно возразил Басманов. — Я отвечаю за безопасность всех пассажиров. Спуск шлюпки подвергнет вас неоправданному риску.