Генерал Абакумов. Всесильный хозяин СМЕРШа

Сергей Иванович Огольцов уже в восемнадцать лет работал следователем в уездной ЧК. В 1942 г. в сорок два года возглавил Управление НКВД Куйбышевской области, в 1943 г.

стал начальником Управления Н КГБ этой же области, а в 1944 г.
– наркомом госбезопасности Казахской ССР.

В 1945 г. его назначили заместителем Наркома госбезопасности СССР.

Когда Сталин преможил ему должность министра, Оголь-иов испугался не на шутку и стал умолять вождя не назначать его на этот ответственный пост. На Политбюро он заявил следующее:

– Как честный коммунист, я совершенно не подхожу мя такого высокого поста, поскольку у меня недостает мя столь ответственной работы необходимых знаний и опыта.

– Что ж, если товарищ Огольцов отказывается, мы не будем его заставлять, - ответил Сталин.

– Тогда я премагаю назначить министром госбезопасности товарища Абакумова.

И это предложение, по свидетельству Судоплатова, «горячо поддержал⁸ А.А. Жданов. А 4 мая 1946 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР В.С. Абакумова назначили министром.

с ним хорошие отношения, хотя точно знает, что Абакумов — нечестный человек. Фактически, как мы теперь знаем, два врага партии и народа старались тогда перехитрить друг друга.

Процесс сдачи дел МГБ затянулся на четыре месяца, и только в августе 1946 г. вышло известное решение ЦК обо мне в связи с моим освобождением от работы в МГБ. Я бьш назначен затем заместителем начальника Главсовзагранимуше-ства и уехал за границу.

Отчуждение и безразличие Берии ко мне я заметил сам, когда вернулся из-за границы, но я по-прежнему неправильно анализировал положение. Мне казалось, что в связи со мной у Берии создалась сложная ситуация с Абакумовым.

Абакумов, я точно знал, ненавидел меня, писал на меня т. Сталину и в ЦК кляузы, которые, однако, не достигали поставленных Абакумовым целей, так как при проверке оказывались лживыми.

Берия же, как я полагал, тогда считал, что если Абакумову удается скомпрометировать меня, то в какой-то мере косвенно будет в глазах т. Сталина скомпрометирован и Берия, и потому неоднократно уговаривал меня “не портить отношения с Абакумовым, звонить ему, поддерживать с ним связь”. Считая Абакумова мерзавцем и карьеристом, рискуя оказаться жертвой какой-либо удачной провокации со стороны Абакумова, я все-таки не хотел следовать совету Берии, а года два даже не подавал Абакумову руки.

Можно привести ряд фактов, когда Берия демонстративно игнорировал меня, особенно если при этом присутствовал Абакумов.

Что же, это было в характере Берии, и меня нисколько не удиалало. В 1948 г., узнав об очередной кляузе Абакумова, я хотел поговорить о ней с Берией и пришел к нему в приемную, но он меня не принял, передав через секретаря, что вызовет меня сам, и, конечно, не вызвал, как я и ожидал».

Оправдываясь перед Н.С. Хрушевым, Меркулов ничего не придумал, кроме того, что выгораживал прежде всего самого себя.

Сменив Меркулова на посту министра госбезопасности, Виктор Семенович не подписал приемо-сдаточного акта.

Это вызвало невероятный гнев у Лаврентия Павловича, который при свидетелях, в кремлевском коридоре, отчиты-

Абакумова самым что ни на есть отборнейшим матом. Но новоиспеченный министр только улыбался. Видимо, это ему доставляло удовольствие. После войны он вообще перестал считаться с Лаврентием Павловичем, отношения с которым ухудшались с тех самых пор, когда он возглавил военную контрразведку.

* * *

Назначение В.С. Абакумова новым министром государственной безопасности СССР вполне можно считать признанием его личных заслуг, а также заслуг контрразведки СМЕРШ в борьбе с немеико-фашистскими спеислужбами в годы Великой Отечественной войны. Несомненно, что Сталин оиенил эти заслуги.

Так, бывший начальник отдела «Абвер-1> генерал Ганс Пиккенброк после войны вынужденно признал: «Россия — самая тяжелая страна ДЛЯ внедрения агентов вражеской разведки. После вторжения германских войск на территорию СССР мы приступили к подбору агентов из числа военнопленных. Но трудно было распознать, имели ли они действительно желание работать в качестве агентов или намеревались таким путем вернуться в ряды Красной Армии. Многие агенты после переброски в тыл советских войск никаких донесение нам не присылали».

Другой немец, бывший генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель, начальник Штаба Верховного Главнокомандования вермахта на вопрос: «Какими разведывательными данными о Советском Союзе вы располагали до войны и в ходе ее, и из каких источников эти данные поступали?» ответил: «До войны мы имели очень скудные сведения о Советском Союзе и Красной Армии, получаемые от нашего военного атташе. В ходе войны данные от нашей агентуры касались только тактической зоны, мы ни разу не получали данных, которые оказали бы серьезное воздействие на развитие военных действий».

Таким образом, эффективность советской контрразведки признал и потерпевший сокрушительное поражение противник.

И это не случайно, так как военная контрразведка нанесла решающее поражение немеико-фашистским спецслужбам. За время войны она обезвредила тысячи агентов, террористов и диверсантов противника, и ни одно значительное раз-

ведывательное мероприятие немцам так и не удалось провести в жизнь.

По авторитетному мнению генерала Б. В. Гераскина, «органы военной контрразведки действовали высокоэффективно и со своими задачами справились».

«В годы Великой Отечественной войны армейские чекисты сумели создать эффективно действующую систему контрразведывательных мер, надежно защитившую Красную Армию от подрывных действий секретных служб фашистской Германии», - делает вывод генерал.

При этом нельзя забывать, что В.С. Абакумов как руководитель Управления особых отделов, а затем и СМЕРШа вместе со своими подчиненными повинен в участии военной контрразведки в репрессиях в годы Великой Отечественной войны и после нее. Правда, не всегда соответствуюшие мероприятия проводились по его инициативе.

Летом 1953 г. в архивных материалах второго спецотдела МВД СССР были обнаружены документы, утвержденные Кобуловым и Абакумовым по установке оперативной техники (подслушивания) на квартирах маршалов Буденного, Жукова и Тимошенко. Вот что говорилось в совершенно секретном документе, подписанным С. Кругловым и И. Серовым и адресованном Маленкову Г.М.:

«28 сентября и 2 октября 1942 г. Кобуловым ^вержден план организации установки аппаратуры подслушивания на квартире т. Буденного. Этим планом было предусмотрено устройство техники подслушивания в квартире т. Буденного через квартиру N9 93, причем работы по установке аппаратуры подслушивания проводились под видом ремонта отопительной системы.