Генерал Багратион

как сволочь со всего света, мы же русские и единоверные.

Они храбро драться не могут, особливо же боятся нашего

штыка. Наступай на него! Пуля мимо. Подойти к нему — он

побежит. Пехота коли, кавалерия руби и топчи! Г.г.

офицеры наши всему свету доказали храбрость, преданность,

ревность и послушание, следовательно ныне они более и

более в глазах моих оправдают заслуженную- признательность.

Тридцать лет моей службы и тридцать лет, как я врагов

побеждаю чрез вашу храбрость. Я всегда с вами, и вы со

мною!

В Голлабрюнне2 храбрые полки: Киевский гренадерский,

6 егерский и Черниговский драгунский, были свидетелями,

как мы, быв окружены стотысячною армиею, в числе 4

тысяч и без провианта, пробились сквозь и взяли в плен

французов. Теперь нас пятьдесят тысяч. У нас кроме провианта

есть вино и мясо, есть и того более доброй воли служить

государю императору верно. Как же ив драться и не бить

неприятеля? Зная любовь вашу к отечеству, я смею ожидать

всего от храбрых войсков. Вы отличались со мною, а теперь

должны более и более отличаться. Государь пожаловал мне

завершить отход основным силам русских.

власть награждать вас, следовательно награда в моих руках,

и я обязательно почту воспользоваться со всею

справедливостью доверием ко мне государя. Ударим дружно и

победим врага. Тогда нам честь, слава и благодарность родины,

а любезному отечеству нашему победою врага,

дерзнувшего вступить в землю русскую, принесем спокойствие и

самое блаженство.

Кн[язь] Багратион,

Из всеподданнейшего донесения к вашему

императорскому величеству от 24-го числа июня № 372 1

отправленногоv вам, всемилостивейший государь, известны движения

2-й армии для соединения с 1-ю и предположения мои, по

коим еще льстил себя надеждою достигнуть Минска. При

готовности и доброй воле вверенного мне войска, быв 10

дней на маршах без растахов, по самым дурным и от

глубоких песков изнурительным дорогам; делая переходы по

пятидесяти верст, не далее как вчерась еще, зная уже о

приближении неприятельских сил к Минску и о стремлении

занять оный прежде меня, с надеждою полною на храбрость

войск, щитая противу себя у Минска неприятеля хотя в

60-т[ысячах], я был в решимости атаковать его, пробиться

в соединение к 1-й армии. Но к крайнему прискорбию,

удостоверившись в непомерном превосходстве сил

неприятельских от Вильно чрез Вилейку у Минска показавшихся, от

Воложина на Раков и Радашкевичи туда же следовавших и

угрожавших мне от стороны Новогрудка; следуя при том

неотложно вашего императорского величества высочайшему

, повелению, в отношении ко мне военным министром

объявленному: чтобы с сильнейшим неприятелем избегать всех

решительных сражений, поставлен был в необходимость

переменить мое предприятие, и тем еще более, что прибывший

ко мне вашего императорского величества флигель-адъютант

Бенкендорф, удостоверяя о приближении к Минску войск

неприятельских, полагал, что вслед за его выездом, должен

быть занят сей Первейший пункт для соединения.

Ваше императорское величество, из подносимой при сем

копии отношения моего, к военному министру отправленного

в 13-й день июня, усмотреть соизволите, что я имел неща-

стие предвидеть занятие неприятельскими войсками Минска,

прежде меня; но все бы еще достигнуть возможно было

соединения армии чрез оный, если бы я не получил в Зельве

направления на Новогрудек.

Вашего императорского величества снисхождение и

милостивое внимание к приводимым здесь причинам, ободрит

меня в разделенных с войсками трудах и предлежащих

оков — и я в полном уповании на храбрость вверенных мне

воинов, еще ласкаю себя надеждою, соделать их

достойными милостей монарших и противостать непомерным силам

неприятеля, мужеством народу твоему государь приличным.

С таковым предположением, переменяя мое направление к

Минску, я беру оное чрез Несвиж и Слуцк к Бобруйску,

чем не оставлю воспользоваться, дав растах войскам в Не-

свиже, куда сего же дня прибыл К Вслед за сим поспешу

заняться избранием выгодного места, для расположения

армии между Слуцка и Бобруйска; дам несколько дней

отдохнуть войскам; и наконец все меры употреблю, чтобы

нападая по частям на неприятельские силы истреблять оные.

Всемилостивый государь! В десять дней беспрестанных

маршей, дух воинства, горящего любовию к отечеству и к

благодеющему им монарху, возрастая новыми чувствами,

рождает во мне смелость ручаться вашему императорскому

величеству, что в предлежащих им обстоятельствах они

достойны будут милостей монарших, — а я щастливым уже

себя почитаю, что в толь затруднительном положении (где

каждый шаг мой был известен неприятелю от жителей,

огорченных отступлением нашим) моими диверсиями,

подкреплениями и направлениями предлагаемыми генералу от

кавалерии Платову и предписываемыми генерал-майору

Дорохову, бывшему совершенно жертвою неприятелю, успел

присоединить их к вверенной мне армии.

Недавное пребывание императора французского

Наполеона у войск противу меня, для одобрения оных, даст

причину соглашаться с сведениями, ко мне дошедшими, что

неприятель имеет здесь большие силы свои, о чем, равно как

о невозможностях занять Минск, о принятом вновь

направлении вверенной мне армии и моих намерениях вашему