Генерал-фельдмаршал Голицын

Борис Петрович, гордость которого, как победителя турок и мальтийского кавалера, была страшно уязвлена нарвским бегством, жаловался на своих ополченцев: лошади — худые, сабли — тупые, строю не обучены, к ружью неумелые, на войне от них один клик!

Петр и сам понимал, что надобно срочно создавать регулярную конницу, и в начале 1701 года пишет указ князю Борису Алексеевичу Голицыну срочна сформировать девять драгунских полков к двум уже имевшимся. Формировались поначалу полки из дворян, детей боярских и бывших рейтар. Впоследствии стали брать и простых рекрутов из мужиков. Уже в 1701 году в драгунских полках насчитывалось 12 234 человека, в то время как дворянское ополчение сократилось до 1180, а потом совсем исчезло.

Нетерпеливый Петр тут же отдал приказ Шереметеву идти в Прибалтику и учинить поиск неприятеля.

Но Борис Петрович царского указа ослушался и в январе 1701 года из Пскова за рубеж не пошел.

Опытный воин, он еще под Нарвой хорошо усвоил горячность шведского короля и понимал, что пока Карл XII стоит с главной армией под Дерптом, в Прибалтику ему идти никак нельзя — на короля сей поход подействовал бы как на быка красная тряпка и он тотчас бы бросился в русские земли. А к Шереметеву пока еще не пришли ни новые полки, ни новая артиллерия. И что он мог выставить супротив главной шведской армии — остатки дворянского ополчения, недовольных тем, что их послали воевать на север, да несколько битых под Нарвой полков дивизии Головина. Неизбежна была бы новая великая конфузия. А снова бегать от шведов Шереметев не собирался.

И он ведет себя по-хитрому, по-старобоярски — тянет и тянет время, невзирая на великий царский гнев.

А пока наблюдает из Пскова за главной армией шведов. Только когда стало достоверно известно, что Карл XII, получив подкрепления из Швеции, марш взял из-под Дерпта на юг, а не на восток, разбил на Западной Двине саксонское войско и ушел в Курляндию, Борис Петрович переходит ливонский рубеж и начинает борьбу с Шлиппенбахом. Шлиппенбах летнее бездействие Шереметева принял за его крайнюю слабость и, будучи не менее пылким воином, чем его король, летом 1701 года вторгся даже в пределы Псковской земли и пошёл под Печорский монастырь.

Но, к немалому удивлению Шлиппенбаха, монастырь был отменно укреплен и имел сильный гарнизон, который и не подумал сдаваться, а отбил наскок шведов, вынужденных отойти от стен Печоры. После этой неудачи Шлиппенбах начинает взывать королю о подмоге, но никакой помощи из главной армии не получает, поскольку Карл XII все глубже увязает в польских делах.

Пользуясь этим, Борис Петрович в сентябре 1701 года посылает на поиск за рубеж два сильных отряда — один под командой своего сына — первенца Михаила, другой под командой Корсакова.

На реке Выбовке у Репиной мызы Михаил Шереметев встретил отряд шведов в пятьсот солдат и смело атаковал его. Русские драгуны в конном строю взяли шведскую батарею. Михаил Борисович не удержался и по молодой горячности сам возглавил атаку — несся впереди драгун прямо на шведские пушки, навстречу картечи. И пронесло: ни одна пушка не задела! Взяли две исправных пушки, знамена и восемьдесят пленных. В Печоры Михаил Шереметев возвращался как победитель: перед ним везли взятые шведские знамена и пушки, позади вели пленных, за ними гарцевал сам молодой победитель — в красном кафтане и лихо заломленной лисьей шапке.

На всех башнях и раскатах Печорского монастыря стоящие там полки приветственно распустили знамена, со стен салютовали пушки. Борис Петрович сам встретил любимое чадо у ворот, обнял и троекратно расцеловал на виду всего войска. Некогда остались одни, отец гневно обрушился на сына: зачем рисковал, сам повел драгун в атаку?

— Место твое, яко предводителя, Михайло, не впереди, а позади войска. А что, если бы ты погиб? Наперед знаю: все твое воинство тотчас пришло бы в конфузию и отступило, а может, и в бега ударилось! — сердито выговаривал Борис Петрович сыну, а про себя любовался им: в 28 лет вымахал высоченный красавец — широк в плечах, на лице играет румянец. А что горяч в бою, так тут он весь в меня!

Михайло слушал и не слушал батюшкино поучение, в Сердце еще играла радость от первой победы.

Через день, правда, торжества в стане Шереметева были подпорчены известием о неудаче отряда Корсакова под мызой Рауте, где дворянское ополчение и украинские казаки встретились с самим Шлиппенбахом. Шведская пехота стойко отбила все беспорядочные атаки нестройного воинства Корсакова. Но преследовать русских швед не решился. Тем не менее Шлиппенбах изобразил в донесении к королю эту стычку за свою великую победу и получил за это от Карла XII долгожданный чин генерал-майора. Правда, Шлиппенбах, благодаря короля за производство, честно записал, что предпочел бы званию генерала подкрепление к семь-восемь тысяч солдат. Но Карл XII и не думал посылать новые полки против варваров-московитов. Победа под Нарвой на долгие годы застила королю глаза.

Помощи от Петра просил и Борис Петрович, настаивая прежде всего на присылке драгунских полков на смену дворянскому ополчению.

И, только получив новые драгунские части, Шереметев 23 декабря 1701 года двинул свое войско числом в 16 800 человек в «генеральный поход».

Борис Петрович хорошо знал, что протестантское Рождество у шведов на две недели ране, чем у православных, и повел свои войска за рубеж как раз под шведский праздник.

— За празднеством-то, Миша, шведы не сразу и разберутся, что к чему, и обрушимся мы на них, яко снег на голову! Шлиппенбах и шапки надеть не успеет, как я к нему; во двор въеду! — объяснял Борис Петрович сыну свою стратагему.

— Поход на Эрестфер, где, по сведениям от лазутчиков, стоял сам Шлиппенбах, и впрямь совершался «тайным обычаем». Перейдя реку Великую, Шереметев оставил, для скорости, в тылу весь обоз и дале двинул налегке. Внезапность была достигнута полная. Передовые разъезды русских — казаки и калмыки — смяли шведское охранение и едва не ворвались в лагерь. Только в последнюю минуту они были отбиты жестокой картечью шведских пушек.

Приняв отступление казаков за бегство, шведские рейтары бросились их преследовать, но в свой черед были отбиты русской пехотой.

Борис Петрович с холма смотрел, как разворачиваются вышедшие из Красной мызы — так русские по цвету стен именовали Эрестфер — шведские полки, и возликовал. Шлиппенбах, ясно, не успел стянуть все свои части, шведский фронт был вдвое короче русского. После недавней оттепели мела жестокая поземка. Сильный колючий ветер дул на сей раз не с запада, а с востока, в лицо шведам, и был благоприятен русской атаке.

— Это вам не Нарва! С нами силы небесные!

Борис Петрович дал знак, и трубачи пропели сигнал к атаке. Не дожидаясь подхода пехоты, восемь драгунских полков Шереметева бросились на неприятеля, успевшего вывести в поле не боле четырех тысяч солдат.

Драгуны в конном строю взяли шведские батареи и прорвали фронт Шлиппенбаха. А подошедшая пехота ворвалась в Эрестфер и переколола там остатки ожесточенно сопротивлявшихся шведов. Бой продолжался целых пять часов, но виктория была полной: более трех тысяч неприятельских солдат было убито и ранено, триста пятьдесят попали в плен (среди них полковник и ротмистр), взяты были 16 пушек, большие запасы провианта и фуража. Правда, сам Шлиппенбах успел уйти на лихом коне в Дерпт, под защиты грозных бастионов сей шведской фортеции.