Генерал конфедерации из Биг Сур

В баре было много народу. Оказавшись в окружении такого количества людей, я сперва с трудом сдерживал изумление. Я изо всех сил притворялся человеком и таким образом оказался напротив девушки.

Мы познакомились час назад, когда Ли Меллон повалился прямо на нее. В процессе оттаскивания Ли Меллона от девушки — а это, между прочим, не проходят в школе по арифметике — мы с нею перекинулись несколькими словами, за чем последовало сидение друг напротив друга и два бокала.

Я держал во рту глоток холодного мартини до тех пор, пока его температура не становилась равной температуре моего тела. Старые добрые 98.6 по Фаренгейту — наша единственная связь с реальностью. Так происходит, если считать полный рот мартини имеющим какое-то отношение к реальности.

Девушку звали Элайн, и чем дольше я на нее смотрел, тем красивее она становилась, что само по себе здорово, только мало у кого получается. Это очень трудно. У нее получалось. Эта странная накрутка чувствовалась во всем и ужасно мне нравилась.

— Чем ты занимаешься? — спросила она.

Это нужно было обдумать. Можно было сказать: 'Я живу с Ли Меллоном, и злой, как собака.' Нет, только не это. Лучше 'Ты любишь яблоки?', а когда она ответит 'да', я скажу: 'Пошли в кровать.' Нет, еще рано. Наконец, я придумал, что сказать. Я произнес тихо, но с мягким нажимом:

— Я живу в Биг Суре.

— Это замечательно, — сказала она. — Я живу в Пасифик-Гроув. А чем ты занимаешься?

Неплохо, подумал я. Попробуем еще.

— Я безработный, — сказал я.

— Я тоже безработная, — сказала она. — А чем ты занимаешься?

Приходилось иметь дело с некой новой стороной ее натуры, и я уже готов был бежать. Отпустите меня! Я смотрел на нее робко и с какой-то религиозной заторможенностью, опутавшей меня, точно пальмовые ветви.

— Я священник, — сказал я.

Она посмотрела на меня так же робко, и сказала так же заторможенно:

— Я монахиня. А чем ты занимаешься?

Это уже упорство. Начиналась борьба. Она все больше мне нравилась. Я всегда был неравнодушен к умным женщинам. Это моя слабость, с которой бесполезно бороться.

Через некоторое время мы гуляли по берегу. Моя рука располагалась у нее на талии под свитером, ползла наверх к груди, а пальцы делали что-то свое, сравнявшись по разумности с мелкими растениями, независимыми и безответственными.

У Джесси есть девушка, и их познакомил Ли Меллон.

— Когда ты решила уйти в монастырь? — спросил я.

— Когда мне исполнилось шесть лет, — сказала она.

— Я решил стать священником в пять лет, — сказал я.

— Я решила стать монахиней в четыре года.

— Я решил стать священником в три года.

— Это хорошо. Я решила стать монахиней в два года.

— Я решил стать священником в год.

— Я решила стать монахиней, как только родилась. В первый же день. Очень важно начать жизнь с верного шага, — гордо сказала она.

— Что ж, когда я родился, меня здесь не было, так что я не смог принять решение. Моя мать была в Бомбее. Я в Салинасе. Думаю, ты была неправа, — скромно сказал я.

Это ее расстроило. А я был рад узнать, что такая глупость смогла довести нас до ее дома. Она закрыла дверь, а я бросил взгляд на книги — есть у меня такая дурная привычка. Привет, Дилан Томас ^[19] . Я озирался, точно енот — еще одна моя привычка, хоть и не такая плохая.

19

Дилан Томас (1914–1953) — уэльский поэт.

Жилища, в которых обитают юные леди, вызывают у меня огромное любопытство. Мне нравится изучать запахи, среди которых живут юные леди, разные безделушки и то, как свет падает на вещи и особенно на запахи.

Она сделала мне сэндвич. Я не стал его есть. Не знаю, зачем она его делала. Мы легли на кровать. Я положил руку ей между ног. На одеяле под нами было нарисовано родео. Ковбои, лошади и повозки. Она прижалась к моей руке.

За миг до того, как мы прильнули друг к другу, словно малые республики, вступающие в Объединенные Нации, у меня в голове промелькнуло кинематографическое видение, на котором двенадцать вставленных в рамки Ли Меллонов лежали, укрытые картонными коробками, под стойками баров.

В Геттисберг [20] 8! В Геттисберг!

Через некоторое прекрасное время я поднялся и сел на край кровати. В комнате горела неяркая лампа, и свет от нее рисовал на потолке абстрактную картину. У Элайн была лампа с абстрактным узором на абажуре. Ну и ладно…

Был в комнате и старый знакомый, преданный слуга стен — плакат с фотографией борющегося с быком Маноле ^[21] , которого вновь и вновь встречаешь на стенах комнат юных леди. Как же они любят этот плакат, и как он любит их. Они нежно заботятся друг о друге.

20

Имеется в виду Геттисбергская кампания — серия сражений у города Геттисберг, Пенсильвания, в июне-июле 1863 года, переломившая ход Гражданской войны и обусловившая поражение Юга.

21

Маноле (1917–1947) — легендарный испанский матадор, погибший на арене во время корриды.

Была еще гитара со словом ЛЮБОВЬ на тыльной стороне деки, она висела, повернувшись струнами к стене — так, словно стена могла вдруг наиграть какую-нибудь простенькую мелодию, например, отрывок из 'Зеленых Рукавов' или 'Полночного Курьерского' ^[22] .

— Что ты делаешь? — спросила Элайн, мягко глядя на меня. Радость секса светилась у нее на лице. Она была похожа на ребенка, который только что проснулся после короткого дневного сна, хотя, конечно же, она не спала.

22

'Greensleeves'— английская, ' Midnight Special' — американская народные песни.

Я радовался, что это продолжалось так долго, или казалось таким долгим, радовался опять и опять радовался, что радуюсь.

— Нужно вытащить Ли Меллона из-под стойки, — сказал я. — Иначе его найдет полиция. Этого нельзя допустить. Он ненавидит тюрьмы. Он их всегда ненавидел. Он уже в раннем детстве испытал все ужасы тюрьмы.

— Что? — спросила она.

— Да-да, — сказал я. — Он получил десять лет за убийство родителей.

Она натянула на себя одеяло и лежала теперь улыбаясь, и я тоже улыбался ей в ответ. Потом она стала медленно двигать одеяло вниз — туда, где начиналась грудь, потом ниже, 'необычайно мягкий' материал двигался… вниз.

— Ли Меллон попадет в полицию, — сказал я. Это прозвучало как лозунг социалистического государства. ЭКОНОМЬТЕ ЭЛЕКТРОЭНЕРГИЮ. УХОДЯ, ГАСИТЕ СВЕТ. ЛИ МЕЛЛОН ПОПАДЕТ В ПОЛИЦИЮ. Никакой разницы. — Ли Меллон попадет в полицию, — повторил я.

Элайн улыбнулась и сказала: хорошо. Это было хорошо. Странная штука жизнь. Вчера ночью двое мальчишек ползали на коленях перед незаряженным ружьем Ли Меллона и воображали, что умоляют сохранить им жизнь, хотя на самом деле финансировали все, что происходит сейчас: меня в кровати с девушкой и укрытого картонной коробкой Ли Меллона под стройкой бара.