Генерал Панк. Дилогия
Шрифт:
— Хвала всем пограничным богам! Наконец-то вижу хоть одного парня, который слышал про этого полководного олуха!
Хастред как стоял, так и сел на порог. Вот те на! Да, он-то про генерала слышал. Вернее, читал. Вообще читал он взахлеб всё, что попадалось в руки. Мог не есть, не пить, не спать, но, завидев книгу, газету или свиток, терял контроль над собой, хватал, выпрашивал, отнимал, покупал, крал, одалживал, а иной раз и с превеликими осторожностями извлекал из стынущих пальцев. А о генерале Панке в своё время писали изрядно! Последние пять лет были тихи, но ещё раньше, в период обучения в Университете, Хастред как муха на… на мёд… пикировал на пергаментные газеты с вестями из стран, охваченных войнами. И в них-то генерал Панк неизменно фигурировал на первых полосах. Истинный герой! Высмеивали его беспощадно, но сопливому прекраснодушному гоблину было плевать на сарказм журналистов. Раз гоблин, собрат, ухитрился достичь
Утекли годы, давно похоронены были юношеские мечты — но сейчас откуда ни возьмись появился давний кумир, сидит рядом, в пяти шагах, за углом, пьёт дерьмоватое пивко и, того и гляди, начнет стучать в дыню собеседнику…
— А что, — вопросил Хастред осторожно. — Генерал — герой?
Чумп скривил рожу.
— Герой, ещё какой. Рубит всё, что шевелится. Что не шевелится, шевельнёт сам и тоже рубит. Что не взять мечом, берет нахрапом, а была бы кувалда, так и ей бы тюкал… Словом, ещё бы читать научить — будет второй Хастред.
— Чего-о-о? Я мирный!
— Ага, а пока через Колдер проехали, три топора изломал! Причем добро бы ехать далеко было, а то княжество-то — тьфу, две бутылки из конца в конец на рысях… Ну, пошли, познакомлю с анаралом и прочими. Только ты это — не дискредитируй меня! Я им наврал, мол, ты шибко умный перец, всё равно не поймут, что малость преувеличил, ты, главное, в носу не вздумай ковыряться сразу всеми руками.
— Пойдём хоть пива возьмём приличного, там у меня наверху есть бочонок…
— Да нету, нету у тебя бочонка… Скока ж раз повторять — я уже заходил…
Хастред для приличия ещё немножко помялся. И было отчего. Вот уже лишился пивной заначки. Правда, взамен вроде бы получил книжку… какую еще?.. С Чумпа станется добыть и притаранить сборник лубочных картинок неприличного свойства, тем более он уверяет, что купил, а глядя на эту покорёженную честностью рожу, хоть какой богопродавец постесняется впарить её обладателю полноценную книгу. Вообще, что хорошего можно ожидать от шайки, поглощающей пиво, в котором даже клопы топиться брезгуют? Хотя, ах нет — они же его заветный бочонок уговаривают, лучшее светлое пиво, по его разумению… А подрастрястись малость и не помешает — плотные сухие жилы начали уже порастать дурным мясом, рано или поздно отрастёт пузо обхватом побольше груди, и придется перешивать все штаны… Упаси Занги от таких несусветных хлопот. Вон Чумп — живая пропаганда активного образа жизни, на чём только портки держатся.
— Вас гзуры ищут, — спохватился вдруг.
— А и пусть их ищут, — беспечно отмахнулся Чумп. — Меня не найдут, а что до анарала… Кто не спрятался — он не виноват. Нас ещё и онты, поди, ищут.
— И салландский король?
— Скоро начнёт. Посмотрел я на того паладина, ох и славный дядька… Его отсюда хрен вытуришь, пока через всех девок не проломится. Ну, я мыслю, и принцессу найдётся кому занять при дворе Наместника. Но это всё мелочи, где-то тот Салланд, да и пока ещё хватятся.
— А что за дела с Хундертауэром?
— Анарал заехал по пути пивка попить, а гномы собрались кучей и плюх ему накидали. Да как знатно накидали — он даже смекнул, что что-то вокруг происходит. Изволил чего-то обидеться, военных умов нам не понять…
— Гномы? Такой-то репе? Да что у них там, слёт чемпионов был?
— Сам было усомнился, но он стоит на своём. Дескать, гномы виновны во всем мировом непотребстве и потому не место им в нашем гоблинском оплоте. А ты против?
Хастред призадумался и, поёлику начитан был о знаменитых боевых действиях солидно, враз смекнул то, что генерал осмысливал на протяжении всего своего извилистого пути. То есть — что идея задраться с нахальными гномами, которых в Хундертауэре всё равно не может оказаться так уж много, определенно неплоха, но требует некоторых усилий и стараниями легендарного генерала вполне может развиться в что-то позначительнее обмена мнениями с оными гномами. А оказавшись волею судеб в самом эпицентре событий, лично он, Хастред, может приобрести то единственное, чего никак не добыть в копошильских стенах, а именно — мировую известность и, не исключено, даже славу. А ещё с удивлением обнаружил, что откуда-то взял немалый груз тщеславия, чего раньше за собой не замечал. И вообще приятно было бы заявиться к любимой куаферше при всяких геройских регалиях, в штанах с лентами и с медалями на груди, а не просто с подбитым глазом и в рваной куртке.
«Проникся, — с неудовольствием
догадался Чумп. — Вона как лупетки заблестели. Анарал будет в восторге. Я ему обещал штабного писаря, а получит он конкретного сержанта».— Кстати, ты из лука не научился, пока тут прозябал? А то я лук привёз такой, что любо-дорого. Только вот никто на него не зарится…
Стрелять из лука Хастред, конечно, не научился. В городе ему было просто недосуг. Тем более что он где-то (наверное, всё там же, толкаясь среди благородных в таверне с видом на парикмахершу или читая рыцарские романы) понахватался всяких глупостей вроде того, что герои, дескать, из луков не стреляют. Они врываются в стан врага верхами и обихаживают кого ни попадя двуручными мечами. Ну книжное он был создание, не знал, сколько эдаких конно-мечных героев имеет на счёту каждый нормальный, не афиширующий своих подвигов специалист по луку. Если о чудесных свойствах хорошего меча написано немало трактатов, а в эффективности топора Хастред с детства убедился сам, то лук пока что не попал в сферу его интересов.
Сейчас, однако, это книгочейного гоблина вовсе не занимало. К гномам он в принципе был нейтрален и у одного даже временами столовался, когда финансы позволяли. Кормил тот довольно вкусно, подавал все кушанья в чистых мисках и даже научил кёльнера спрашивать у трапезующих, не желают ли они помыть руки после трапезы. Так что ничего личного. Но вот мысль появиться перед стригущей нимфой в лампасах или настоящих рыцарских доспехах и осенённым мировой славой серьёзно завладела сознанием Хастреда.
— Пошли! — рявкнул он, мячиком подскочил с порога, погрозил зачем-то кулаком в окно соседнего дома и отправился знакомиться с генералом.
…Утро застало команду генерала на постоялом дворе хуманса Вонифатия. Хастред был, как уже указано, малый с головой и собратьев в свою берлогу не повел. То ли ещё будет у них совместное дело, то ли, не исключено, что генерал в ближайшую неделю допьётся до того, что и не вспомнит, какие из себя проклятые гномы и где этот самый Хундертауэр, а разгром на его благоустроенном чердаке они учинят как пить дать. Панк очень кстати припомнил, что он-де персона благородная и селиться ему должно в заведении приличном. Такие заведения в Копошилке располагались, согласно логике, ближе к центру. И к тому моменту, когда пятеро гоблинов добрались через ряд кабачков до нужной зоны, солнце уже село и в ближайшие два постоялых двора их попросту поостереглись впускать. Генерал хмурился, тряс дворянской цепью (время от времени пресекая суровым взором вялые попытки Чумпа её спереть) и орал сквозь дверь, что-де ветеранам Брулайзийской кампании положены всё льготы и вообще его подручные только потому ещё двери не вынесли, что потом всю ночь дуть будет. За дверями не возражали, да и вообще мудро не подавали признаков жизни. Генерал оскорблённо сопел и даже примерялся было плечом к двери, но Хастред опытно замечал заинтересовавшийся патруль и проникновенно начинал врать:
— Да ну на фиг, генерал! Чего, впрямь намерен ночевать на сквозняке? Да и, слышал я, тут даже гзурам сдают комнаты…
Панк без проблем соглашался, что жить через стенку от гзуров не пожелаешь и самому распоследнему гоблину-ренегату, давал отбой уже начавшему делать пассы Зембусу и вслед за путеводным книжником отправлялся дальше. Ходить по городу ему нравилось почти так же, как летать на драконе и рубить врагов. На каждом углу допоздна продавали с лотков пиво и пирожки, не говоря уже о том, что через каждые две двери третья вела в круглосуточный трактир. Даже Чумп стеснялся таскать грошовые пирожки, так что практически на каждый лоток летело по монетке помельче. Генерал так и шествовал с кружкой в руке, пополняя её по мере надобности. Возможно, от того и исходила его внезапная покладистость. Вово поначалу робко отнекивался, спрашивал квасу, за неимением оного лопал пирожки всухомятку, однако вскоре не выдержал, цапнул кружищу с пивом на вид побезобиднее — сильно пузыристым и тёмным, от кваса бы и не отличил на глазок. Бывалый генерал с неподдельным уважением вылупил глаза — свой полувековой стаж пития он считал недостаточным для употребления знаменитого бурлинга, всесокрушающей смеси чёрного эля и сносящей с ног браги. Ничего, впрочем, не сказал — вон какой Вово большой, хрен его знает, чем откармливали. Друид, как водится, проявил аскетизм — небрежно кривил рожу, проходя мимо лотков, лишь иногда брал пирожок или веточку зелени, зато время от времени прикладывался к собственной, вынутой из кармана бутылочке. Шататься он начал первым. Хастред был попривычнее, не бросался на что попало, комментировал на ходу, какой кабачок чем славен, но и себя не забывал, хотя и механически рассчитывал силы, чтобы не свалиться в канаву раньше, чем доберутся до цели. Единственный, кто не старался себя контролировать, — Чумп — глотал пиво с поспешностью, пояснив её тем, что, когда он напивается, руки перестают лазить в чужие карманы. Просто не попадают…