Генерал Самсонов

–  Почему же нечего?
– удивился Самсонов.
– Ты, Яков Григорьевич, должен понимать, какое значение имеет согласованность командующего со своим штабом. Коль я командующий, то я имею право выбрать себе соратников.

–  Ты командующий, Александр Васильевич, верно. Но есть и главнокомандующий и Верховный командующий, - скрипучим голосом высокомерно произнес Жилинский, осаживая Самсонова.
– Я знаю Петра Ивановича Постовского. Владимир Александрович его знает. Отличный был генкварт. И Филимонов зарекомендовал себя в Новогеоргиевской крепости с лучшей стороны. Чем же ты недоволен?

Самсонов молчал.

–  Владимир Александрович, к карте, пожалуйста, - посчитав обсуждение штаба армии завершенным, распорядился Жилинский. Он, очевидно, не сомневался в своем превосходстве над Александром Васильевичем.

Орановский подошел к столу с большой картой. Самсонов шагнул навстречу Жилинскому и негромко сказал: - Ты, Яков Григорьевич, старше меня годами, всегда был близок петербургскому свету, а я все по окраинам служу... И я не понимаю. Я подчиняюсь, но не понимаю.

–  Не будем отвлекаться, Александр Васильевич, - ответил Жилинский. Понимаешь или не понимаешь - не все ли равно. Нечего после драки кулаками махать. Мы не кадеты. Да, помнится, будучи кадетом, не я ли тебя учил фехтованию и рубке?.. Похвально, что ты подчиняешься старому товарищу.

Жилинский улыбнулся своей неживой улыбкой, обнажив длинные скошенные зубы.

Орановский стал показывать над Восточной Пруссией штабное умение водить по карте войска.

Самсонов поглядел: леса, озера, паутина железных дорог; его корпуса должны наступать в расходящихся, как растопыренные пальцы, направлениях по лесным дорогам, а это что?
– первая армия генерала Ренненкампфа, того самого, что ходил в Маньчжурии с маузером в стрелковой цепи и дважды не пришел на помощь Самсонову, наступает с Севера в обход Мазурских озер, а вторая армия с юга; - это значит, что чем дальше углубляется армия, тем в более опасное положение она попадает; несомненно с фронта Алленштейн Лаутенбург, к которому с запада тянется семь железных дорог, немцы нанесут фланговый удар...

–  Что-то не пойму, - задумчиво произнес Самсонов.
– Обстановка сложная, я должен поработать со своим начштаба, чтобы в ней разобраться. Пока корпуса моей армии подходят к районам сосредоточения, нам тоже надо подготовиться.

–  Хорошо, готовьтесь, работайте со штабом, - сухо ответил Жилинский. Жаль, что тебя не было на Киевской игре... Вот здесь первая, вот отсюда вторая. Здесь соединяетесь. Немцы в клещах.

–  Слишком быстро, - недоверчиво вымолвил Самсонов.
– Так они и будут ждать при наличии стольких дорог. Здесь сколько верст? По воздуху я их преодолею? С обозами? Нет, это орешек непростой.

–  Можно идти налегке, без обозов, - еще суше сказал Жилинский.
– Ты в Туркестане оторвался от европейского театра, привык по-азиатски медленно...

–  Медленно или как там еще, только мы неисправимы, методическая работа нам не по сердцу. Наш любимый герой - "навались, братцы!" - Самсонов явно возражал и дальше собирался возражать.

Он еще не понял, кто здесь главнокомандующий армиями фронта, и мыслил себя независимым туркестанским генерал-губернатором.

–  Русские любят раздоры, - ледяным тоном сказал Жилинский.
– Если вы, господин генерал, в прошлом достигали славы, не исполняя приказаний начальства, то нынче это следует отбросить. И только глубоко уважая и ценя вас, я допускаю между нами отношения старой дружбы. Но не надо ими злоупотреблять.

Он отчитывал Александра Васильевича, даже припомнил случай под Ляояном, когда Самсонов не отступил согласно приказу в августе девятьсот четвертого года, держался у станции Янтай-копи со своей дивизией целых два дня, благодаря чему три корпуса имели возможность отступить беспрепятственно по Мандаринской дороге. За тот бой Самсонов получил орден святого Георгия четвертой степени. Упрек в неисполнении приказаний был горек. Неожиданно помог Орановский, который тоже был под Ляояном:

–  Яков Григорьевич! Александр Васильевич еще должен поработать в оперативном отделе, войти в обстановку.

–  Ну, разумеется, - согласился Жилинский.
– Чтобы потом нам не говорил - "Навались, братцы". Мы должны разбить Германию, спасти Францию, и мы выполним наш долг.

* * *

В тот же день Самсонов познакомился со своим начальником штаба Постовским и генерал-квартирмейстером Филимоновым.

От Постовского веяло нервной энергией, строптивостью и нестойкостью. В штабе Варшавского округа он имел прозвище "бешеный мулла", - не за облик, а за натуру.

Маленького роста, стриженный под бобрик, Филимонов помалкивал, крепко сжав узкогубый рот. А Постовский горячо разносил план Жилинского.

–  Это просто фантастическое гуляние вокруг Мазурских озер, а не стратегическая операция!
– заявил Петр Иванович и повторил самсоновскую догадку о возможном фланговом ударе немцев с фронта Алленштейн - Лаутенбург.

–  Вы знаете, Александр Васильевич, - продолжал Постовский.
– Еще в одиннадцатом году мы агентурным путем добыли сведения о военной игре германского генштаба. Они уже разыгрывали наше наступление в Восточную Пруссию. На наш удар в сторону Мазурских озер, они отвечают ударом в наш левый фланг и тыл из района Остероде, Дейч-Эйлау.

–  Жилинский знает?
– спросил Самсонов.

–  Яков Григорьевич все знает, - ответил Постовский.
– У него другая точка зрения.

–  Черт побери!
– рыкнул Самсонов.
– К чему же это приведет? По директиве фронта мы должны окружать германские силы, как будто они останутся неподвижны в течение всей операции. Но так не получится.

Постовский наклонил набок голову и заметил:

–  "Вейротер думал, что моя армия останется неподвижной, как верстовые столбы на дорогах". Это Наполеон после Аустерлица.

–  А что вы думаете о директиве?
– спросил Самсонов.

–  Честно?

На это Самсонов не ответил. Ему не хватало воздуха, он шумно дышал.

–  Нарушено основное требование стратегии: у нас мало сил в направлении главного удара, - неуверенно сказал Постовский.
– Вы согласны?

Снова промолчал Самсонов.

–  У нас открытый левый фланг, - продолжал Постовский.
– Это крайне опасно. Мы должны соединиться с первой армией, но в директиве нет указаний на время и район установления связи армий. Это не может не вызывать тревоги...

–  "Не может не вызывать"!
– гневно воскликнул Самсонов.
– Да, это почти исключает взаимодействие армий! Вы говорили об этом Орановскому?

Постовский вытянулся, напряженно глядел сквозь пенсне на Самсонова, как будто потеряв дар речи.

–  Орановскому говорили?
– повторил Александр Васильевич.

–  Только в общем, - признался Постовский.
– Директиву не принято обсуждать. Но, полагаю, нам надо довести наши соображения...

Стало видно, что начальник штаба армии в обстановке разбирается, но лишен начальственной воли, робок, несмотря на свою нервную энергию, и поэтому едва ли надежен. Что же делать?