Генерал Скала и сиротка

— Любовных утех? — с закипающим возмущением повторила я.

— А почему нет? Стать моей официальной любовницей — большая удача, и не только для бастардов, но и родовитых лэр, — сообщил маскарадный «генерал». И скупо улыбнулся.

— Но содержание тут при чем?

— Это не главное, конечно, но я щедр на дары и ежедневную денежную поддержку.

Он говорил спокойно и уверенно, словно сообщал общеизвестные истины. До меня вдруг дошло, что мы продолжаем стоять неприлично близко, а рука Форсмота продолжает лежать на моем непонятно когда приподнятом колене. И не просто лежит, а мягко его поглаживает.

— То есть… вы намекаете… — мне пришлось облизать губы, слова с трудом выговаривались пересохшим ртом.

— Девочка, давай мы отложим этот разговор… пока не пройдет первый тур. Ты в нем скорее всего проиграешь, но сделаешь это красиво, без привлечения ненужного внимания. И уже через день я смогу объявить о прекращении ученичества. После этого…, — он нагнулся и коснулся носом моих волос, делая глубокий вдох, — поговорим. Но не сейчас. Не обижайся.

Я рванулась, ловя ртом воздух. Он тихо рассмеялся в своей хрипловато-бархатной манере. Игнорируя мои трепыхания, будто вообще их не ощущал.

— Решу вопрос с королем и вечером потренируемся, — продолжил он, отпуская мою ногу. — А звезда — хорошая, мне понравилась.

Мне только что, пусть и в дипломатичной форме, но сделали неприличное предложение. Добродушно и снисходительно, практически облагодетельствовали.

Я набрала воздух и — медленно выпустила, уже не пытаясь трепыхаться в его железных объятиях. Да кто я такая со своей первой звездой против Мастера Созвездий? Все равно что хомяк, решивший героически остановить карету. Я прекрасно помню, как билась в конюшне и не могла его подвинуть хоть на миллиметр. Но даже если физически сейчас не сладить… у меня есть голос и гордость, иногда они лучшие щиты для юной лэры.

— Ты такой величественный в этом белом костюмчике, — мягко начала я, погладив по сукну, подергав за пуговицу. Он мне сам давал разрешение обращаться на «ты», тем более мы так неожиданно «близки», кому как не мне сейчас фамильярничать.
–

Такой идеальный и сильный, легко удерживающий сопротивляющуюся девушку… — Форсмот прищурился и отстранился, разрывая дистанцию. — Повоевал немного в дальних далях и вернулся туда, где беспутные красотки соглашаются на все, бросаясь под ноги и вопя от радости. Сейчас же с нравами стало еще хуже, чем раньше, так к чему лишние разговоры.

Он не перебивал, внимательно слушая. И я все более уверенно продолжила.

— Только вот я — не эти дамы. Я… не продаюсь. Не покупаюсь. Не ищу покровителя, — с каждой короткой фразой я поднимала подбородок выше, пока не впилась взглядом в лед голубых глаз. — Пусть я и ругаюсь именем Ракхота, непонятно с чего ставшим синим, зато никогда не возьму ни медяка, если посчитаю, что это нанесет урон моей чести. — А потом я вспомнила Пра и меня понесло. — И если в будущем мне потребуется некто для «любовных утех», я выберу его сама, подарки тоже подарю, какие нужно. И это точно будет не надменный хлыщ, не разбирающийся в девушках.

— О как. С будущим понятно, я услышал. А насчет нынешнего времени? Что если, пока меня отвлекают, вокруг тебя опять начнут виться местные ловеласы? Уговаривать будут или, наоборот, пугать…

— Я отправлю их к Ракхоту, — что-то в его вопросах вызывало подозрение, поэтому я отвечала уже без прежнего пыла. — И выиграю.

— Выиграешь. Именно так, — он резко и хищно улыбнулся. — Вот такое должно быть настроение, Хельвин. Только такое. Если ты моя ученица, ты не сомневаешься, не дрожишь голоском в сомнении, когда вспоминаешь про шутовского Палача. Не таешь в руках залетных кавалеров, обещающих тебе счастливую жизнь и волшебные ночи. Ты идешь и рвешь завтрашний тур на части. Понятно?

Я моргнула. А он продолжил, отшагивая и одергивая белоснежный мундир.

— К сожалению, я должен поспешить, иначе меня снова начнут искать. Но вечером я освобожусь, мы потренируемся… И кстати, про «хлыща». — У него почему-то запрыгали уголки губ. Это раздражало. — …Мне понравилась твоя речь, кроме этой детали. Не смей, Кучеряшка, плохо говорить о своем учителе. Пусть и временном.

Дошел до двери, открыл ее, запустив в комнату приглушенные расстоянием звуки веселой, задорной мелодии. И негромко сказал, уже шагнув в коридор, будто вспомнив нечто малозначительное:

— Насчет «непонятно с чего синего Ракхота»… Созвездия выжигают след на своих носителях, при каждой активации вязь шрамов темнеет, превращаясь в рубцы на наших телах. Сначала остаются белесые шрамы, потом серебристо-голубые тяжи как у меня. Но если прожить тысячи и тысячи лет, все созвездие станет синим. И звезды, и линии соединяющих их магических каналов. У Ракхота много боевых плетений, которые находятся на груди, практически сплошь. Поэтому те, кто шли на смерть, взывали к его мощи, к его синеве. А теперь мы упоминаем силу бога в минуты удивления или гнева.

Я оттолкнулась обеими руками от стола, выпрямляясь под тихий звон блюд и уважительно склоняя голову.

— Спасибо, учитель. Буду знать. И всегда буду благодарна за науку и советы. Обязуюсь слушать уроки и относиться с полным доверием к наставнику… пока вы им остаетесь.

Он кивнул, просто, без всякого пафоса давая понять, что принимает и основной, и дополнительный смыслы. Я безоговорочно приняла его старшинство, выставив единственное условие — не играть моей честью и репутацией. Во всем остальном — «Спасибо за науку, учитель. Обязуюсь слушать и исполнять».

Может мне и почудилось, но, закрыв дверь с другой стороны, Форсмот пробормотал что-то вроде «Ракхотова девчонка».

Эм.

Не очень у меня получается послушание, знаю. Но я стараюсь как могу. Ногу, например, дала. До сих пор колено как иголочками покалывает. И я продолжаю ощущать странное, томительное прикосновение горячих мужских ладоней.

Я вспыхнула щеками, сожалея, что наговорила Форсмоту про подарки, которые якобы собираюсь дарить выбранным любовникам. Вспомнила рассказы Пра и на мгновение представила обнаженного по пояс, раскинувшегося на ковре Скалу. Его грудь покрыта вязью синих шрамов, а на живот я сыплю золотые монеты.

Ой.

Что за глупости приходят в голову? Бредовая же мысль! Отвратительная! Чтобы я кидала деньги мужчине за просто так_; лишь бы повалялся передо мной? Да ни за что! Это дикая нерациональность, он должен их заработать! Надо серьезно поговорить с Пра и выяснить, наконец, чем еще может быть полезен любовник кроме эстетического удовольствия. Она же их пачками заводила, должна быть в курсе.

Я сидела в одиночестве и сосредоточенно доедала порцию тушенных овощей… потом тарелочку фруктового салата… ну и полирнула свой завтрако-обед совершенно бесполезным для тренировок, зато крайне вкусным меренговым рулетом. Я девушка и должна себя баловать. От других, увы, не дождаться.