Генерал Скобелев. Казак Бакланов

Взглянув на карту, он вскинул бровь.

— А разве прибыла диспозиция на штурм?

— Еще нет, но не сидеть же сложа руки. Вот и решил поразмыслить. Давайте-ка вместе.

— С удовольствием. — Придвинув складной походный стул, капитан устроился рядом.

Некоторые данные предстоящего наступления на Ловчу были известны. Их привез из Ставки Куропаткин. В оперативной части он узнал, что для взятия Ловчи назначен большой отряд генерала Имеретинского… Отряд включал 22 батальона, столько же эскадронов и казачьих сотен кавалерии, сто различных орудий. Кроме того, в него входили и части Скобелева. Ответственность за разработку плана и штурма Ловчи возлагалась на Имеретинского, однако Скобелев взял на себя смелость разработать и предложить свой план.

— Не обидится ли князь? — осторожно высказал Куропаткин.

— Умный человек поймет, не обидится. На то у нас полное право: больше месяца толчемся у Ловчи. Кто же лучше нас знает обстановку?

Учитывали они и неудачу под Плевной. Скобелеву удалось побывать в штабе корпуса Криденера и дотошно расспросить офицеров оперативной и разведывательной службы. Ему показали карту с вычерченным на ней ходом сражения. Полистал он подшитые в папках донесения, распоряжения, ведомости, сводки и прочие документы, внимательно их изучил, сделал записи. Теперь они лежали перед ними, и генерал стремился учесть промахи прошлого, чтобы не повторить их в наступлении на Ловчу.

Капитан был дотошен, старался до всего дойти, получить ответ, и это нравилось Михаилу Дмитриевичу, потому что он сам был таким. Изучив положение турецкого гарнизона и его численность, они тщательно оценивали сильные и слабые стороны неприятельской позиции. Предположение нанести главный удар с севера они отвергли и пришли к согласию нанести его с востока.

— Можно даже двумя колоннами: северной и южной, — предложил Куропаткин и развил мысль. — Главная, северная, притянет к себе основные неприятельские силы, а когда свяжет их боем, выступит южная для захвата горы Рыжей.

— Нет, — возразил Михаил Дмитриевич. — Главной колонной должна быть не северная, а южная, потому что она выполняет главную задачу. Основные силы наступающих должны быть сосредоточены в ней, чтобы быть в полной уверенности, что Рыжую захватим.

Высоту так называли за выгоревшие от солнца не очень крутые склоны. Она находилась у самой Ловчи и как бы нависала над ней.

— Эта высота — самое уязвимое в турецкой обороне место, — ткнув карандашом в карту, где отмечена Рыжая, произнес Скобелев. — Она — ключ к городу. Захватив ее, мы сможем наблюдать все неприятельские объекты и, понятное дело, поражать их артиллерией. Если мы захватим высоту, то вынудим турок оставить город. А потому необходимо иметь кавалерийские эскадроны и казачьи сотни у дорог в готовности к нападению и преследованию отступающего неприятеля.

— Их лучше всего расположить здесь и здесь, — вычертил на карте овалы, обозначающие места сосредоточения конников, Куропаткин.

— Согласен. А наши орудия займут позиции вот тут, — дополнил Михаил Дмитриевич.

Так, шаг за шагом, они обсудили предполагаемое сражение, разобрали, словно шахматисты, незавершенную партию до самого ее конца. Над планом они просидели до глубокой ночи, присовокупив к нему объяснительную записку, в которой излагали рекомендации для успешного проведения наступления, прежде всего оговорив необходимость всем офицерам и солдатам знать местность в районе предстоящего сражения, а также места расположения неприятеля, что позволит всем действовать увереннее.

Учитывая наличие у турок дальнобойных орудий, предлагалось атаку проводить постепенно: вначале сблизиться, а потом уже атаковать. Сближение проводить рассыпанным строем, не допуская скучивания солдат, чтобы избежать потерь от более метких нарезных турецких ружей. К тому же на подступах к Ловче неприятель сумел возвести редуты, расположив в них не только стрелков, но и орудия. Редуты прикрывали решающие направления и не просматривались с места расположения русских войск.

План направили главнокомандующему, князю Николаю Николаевичу. Тот сам его изучил.

— А ведь составлен недурно, — оценил он документ. — Учтены все мелочи и пояснения обстоятельны и логичны. Разрабатывать новый план незачем. Надеюсь, Имеретинский не станет возражать.

Узнав о решении главнокомандующего, генерал Имеретинский не посмел возразить, даже, более того, одобрил. На совещании перед наступлением он объявил, что левой колонной, наступающей на высоту Рыжую, назначен командовать генерал Скобелев, который примет большую часть сил. Из имевшихся четырнадцати пехотных батальонов ему вручалось девять. Два полностью укомплектованных, еще не бывавших в сражениях полка — Калужский и Либавский — составляли основу колонны. Вручалась Скобелеву и большая часть артиллерии, кавалерии, в том числе казачий полк Бакланова.

— Надеюсь, Михаил Дмитриевич, вы с честью справитесь со столь ответственной задачей.

— Сделаю все возможное, ваша светлость, чтоб оправдать доверие.

А. К. Имеретинский — не просто князь, а светлейший, он сын имеретинского царевича из Грузии. Окончив Николаевскую академию, служил в действующей армии на Кавказе, в Польше. Занимал ответственные посты в больших штабах, теперь командовал пехотной дивизией.

Он полон достоинства, благообразен, и хотя обрусел, но черты лица выдавали грузинское происхождение.

— Я вам полностью доверяю, — сказал он Скобелеву, — и поддержу все ваши предложения. Обстановку под Ловчей вы знаете лучше, чем кто-либо. Штурм Ловчи назначим на 22 августа.

— Желательно начать раньше, ваша светлость. Хотя бы 21 числа. Нельзя терять время, чтобы не позволить неприятелю укреплять позиции.

— Один день, генерал, судьбу не решит, — остался при своем мнении Имеретинский. — Говорят, турки не могли овладеть Ловчей почти полвека.

— Это смотря как ее атаковать, ваша светлость. Уверен, что не пройдет и дня, как она будет нашей.

— Дай-то бог, дай-то…

Ранним утром заговорила русская артиллерия. Ее основные силы были сосредоточены против левого турецкого фланга, где находилась наша северная колонна. Полагая, что там будет нанесен главный удар, командование противника стянуло туда основные силы. Именно на это и рассчитывал Скобелев.

Скрытно подтянув свой отряд как можно ближе к горе Рыжей, Скобелев в 12 часов с барабанным боем и развернутыми знаменами повел его на высоту. Это было необыкновенное зрелище, в первый момент поразившее турок настолько, что в их расположении возникла паника. Было видно, как в траншеях заметались красные фески. А барабаны гремели, четко отбивали шаг солдаты, и с каждым мгновением неприятельская позиция все приближалась и приближалась.

— Приготовиться к атаке-е!.. В це-епь! — полетела из конца в конец строя команда.

И прежде чем прогремели первые выстрелы, молодые солдаты старательно, как их учили, перестроились в ломаную линию.

Тут же с недалекого кургана загремели выстрелы, неприметная возвышенность ощетинилась огнем. Скрытно от русской разведки турки соорудили на ней редут. Под ожесточенным прицельным огнем шагавшие в цепи, не обстрелянные еще, не бывавшие в сражении солдаты-калужане и либавцы дрогнули. Видя, как пули и осколки снарядов косили шедших рядом товарищей, они попятились и готовы были сорваться и бежать прочь от этого страшного места.