Генерал в Белом доме

На Женевском совещании советская делегация со всей прямотой поставила вопрос о том, что включение ФРГ в НАТО создало исключительные трудности в решении германской проблемы. Только всестороннее сближение ГДР и ФРГ могло способствовать воссоединению двух германских государств. В этом направлении могло действовать и общее оздоровление обстановки в Европе. Такую цель и преследовало внесенное на совещании советской делегацией предложение о создании системы коллективной безопасности в Европе.

Позиция США и их союзников в Женеве основывалась на совершенно нереальной в то время посылке о поглощении ГДР Западной Германией и включении объединенной Германии в НАТО. Это была позиция Даллеса, четко сформулированная им в канун совещания на высшем уровне. 24 мая 1955 г. Даллес заявил: «Точка зрения США состоит в том, что политика нейтралитета не применима к стране типа Германии». За два месяца до Женевского совещания Даллес категорически отверг идею нейтрализации объединенной Германии. Меньше чем за месяц до встречи в верхах он поставил свою подпись под двусторонним соглашением о «взаимной военной помощи» с ФРГ, И естественно, что Даллес скептически относился к встрече в верхах. Особенно яростно он встретил советское предложение о создании системы коллективной безопасности в Европе [699] .

699

Albertson D. (ed.). Op. cit., p. 82.

Даллес был тяжело и безнадежно болен не только в прямом, но и в переносном смысле слова. Он был неизлечимо отравлен миазмами «холодной войны», его представления о международных делах были навсегда заморожены на уровне концепций, которые утвердились на Западе в те дни, когда в Европе и Америке беспрепятственно гуляли ее обжигающие ветры.

Позиция Эйзенхауэра была более гибкой. «Ему нравилось в Даллесе все, кроме его фанатичного антикоммунизма» [700] . Между президентом и государственным секретарем существовало своеобразное разделение труда. Эйзенхауэр играл роль «миротворца», Даллес выступал с открытых позиций убежденного поборника «холодной войны».

700

Harpers Magazine July, 1970, p. 76.

Совещание в Женеве было попыткой Советского Союза расчистить завалы «холодной войны», найти взаимоприемлемую основу для обсуждения кардинальных проблем мировой политики. Эйзенхауэр принял участие в этом совещании, также надеясь найти какие-то новые, альтернативные пути разрешения сложнейших международных проблем, порожденных «холодной войной». Президент говорил в Женеве: «Эта встреча была исторической. Мы проделали хорошую работу в течение этой недели. Но только история определит подлинное значение и подлинную ценность нашей совместной встречи; для определения успеха этого совещания решающее значение будут иметь последующие действия наших правительств» [701] . На пресс-конференции 27 июля 1955 г. хозяин Белого дома говорил: «Я не хочу сказать, что это была неделя радужных надежд, что можно с уверенностью заявить о начале новой эры. Я считаю, что был сделан первый шаг в этом направлении. Если мы проявим необходимую разумность, это совещание может иметь весьма благоприятные последствия для человечества» [702] .

701

Правда, 1955, 24 июля.

702

Public Papers… 1955, p. 732.

После совещания в Женеве международная атмосфера несколько потеплела. Со страниц американских газет и журналов исчезли наиболее грубые антисоветские штампы, столь набившие оскомину читателям за долгие годы «холодной войны». Американская пресса сообщила, что правительство Эйзенхауэра отдало распоряжение прекратить резкие высказывания в адрес Советского Союза.

Оттепель, наступившая после Женевской встречи на высшем уровне, была непродолжительной. Тенденция в разрядке международной напряженности, проявившаяся в Женеве, исчезла так же быстро, как и появилась. Тройственная агрессия в Египте и международные последствия событий в Венгрии отбросили мир если не на грань военного конфликта, то по крайней мере к исходным рубежам «холодной войны».

Спустя несколько часов после начала восстания в Венгрии президент Эйзенхауэр принял лидеров Союза венгров в США и заверил их, что они могут полностью на него рассчитывать. И действительно, участники восстания получили от Соединенных Штатов поддержку по дипломатической, политической, пропагандистской линиям. Даллес торжествовал. События в Венгрии явились новым важным стимулом для его политики «освобождения» Восточной Европы и «отбрасывания» коммунизма. В США резко активизировалась антисоветская деятельность, наложившая свой негативный отпечаток на советско-американские отношения.

Было бы неправильным считать, что в венгерском вопросе Эйзенхауэр последовательно шел в фарватере крайне правых американских кругов и не имел своей собственной позиции. Неверно считать и то, что он полностью поддерживал резко антисоветский курс в венгерском вопросе других западных держав. Венгерский кризис привел к возникновению определенных проблем в отношениях между Англией и Францией с одной стороны, США – с другой. 28 октября 1956 г., как раз в канун удара Англии и Франции по Египту, эти страны поддержали Соединенные Штаты, которые поставили в повестку дня Совета Безопасности ООН венгерский вопрос. Однако, когда 3 ноября Англия и Франция предложили Соединенным Штатам присоединиться к их осуждению позиции Советского Союза в венгерском вопросе, Эйзенхауэр отверг данное предложение как «абсурдное» в связи с тем, что эти страны сами нарушают Устав ООН на Ближнем Востоке. Эйзенхауэр отказался полностью поддержать венгерских иммигрантов в США, которые требовали более активных выступлений американцев в ООН против Советского Союза в связи с событиями в Венгрии. Президент не пошел на контакт с правительством Имре Надя в Венгрии. «Публичные заявления Эйзенхауэра с осуждением советских действий (в Венгрии. – Р. И.) были относительно мягкими». Выступая 23 ноября в профсоюзе плотников и столяров, он заметил: «День освобождения… может быть отложен, если вооруженное насилие превращает протест в самоубийство». В своем обращении к нации от 31 октября Эйзенхауэр отказался использовать фразы, рекомендованные ему Даллесом, которые резко ужесточили бы позицию США в венгерском вопросе.

Подобная достаточно сдержанная позиция Эйзенхауэра в связи с событиями в Венгрии на первом этапе развития этих событий имела свои объяснения. «Помимо того что Эйзенхауэр не желал провоцировать вступление Советского Союза в войну, были и другие причины его достаточно мягкой реакции на эти события. В частности, администрация не могла предпринять решительных действий просто потому, что она не имела представления, что происходит (в Венгрии. – Р. И.)» [703] .

Немаловажное значение имело и то, что события в Венгрии и Египте развивались на параллельных курсах. Если бы Эйзенхауэр, заняв достаточно сдержанную позицию в суэцком кризисе, обрушился с резкими нападками на Советский Союз за использование силы в Венгрии, международная и американская общественность осудили бы президента за необъективный подход. А Эйзенхауэр в отличие от Даллеса стремился максимально прислушиваться к голосу общественности.

703

Warshaw Sh. (ed.). Op. cit., p. 187.

В действиях союзников по НАТО в венгерском вопросе, так же как и в суэцком кризисе, не было единства. Эйзенхауэр занимал по вопросу о кризисе в Венгрии более сдержанную позицию, чем Англия и Франция, – в частности, он выступил против использования Западом силы для поддержки восставших венгров. Позднее Эйзенхауэр признавал: «Вооруженная помощь не могла привести к успеху без полного единства действий всех стран НАТО, а вы знаете, так же как и я, что достигнуть такого единства было невозможно» [704] .

704

Ibid., Op. cit., p. 189.

В ходе дальнейшего развития кризисной ситуации в Венгрии, по мере активизации использования советских войск для подавления восставших, позиция Эйзенхауэра все более ужесточалась. Однако она не сдвинулась столь резко вправо, как этого требовали лидеры демократов и правые республиканцы.

Горячие головы в Вашингтоне, в частности в Национальном совете безопасности, предлагали не только оказать военную помощь восставшим венграм, но и нанести ядерный удар в районе советско-венгерской границы, чтобы не дать возможности перебрасывать советские войска в Венгрию.

Эйзенхауэр отказался последовать этим призывам. И в данном случае он оказался прав: ядерная война имела бы непредсказуемые последствия не только для США и СССР, но и для всего человечества. Прошло менее сорока лет с момента восстания в Венгрии – ничтожно короткий срок в масштабах истории, и коммунистический режим рухнул и в этой стране, и во всех странах Центральной и Восточной Европы.

Главной причиной восстания в Венгрии было недовольство широких масс венгерского народа положением, создавшимся в стране. Но бесспорно и то, что Запад, в первую очередь США, всемерно инспирировал это недовольство, причем методами отнюдь не укладывавшимися в рамки международного права.

Восстание в Венгрии в 1956 г. еще раз подтвердило известную истину – нахождение иностранных войск на чужой территории всегда порождает сложнейшие межгосударственные проблемы, которые в условиях «холодной войны» эффективно использовались в пропагандистской борьбе.

В канун десятилетия венгерского восстания я выступал с лекциями в советских воинских частях в Венгрии. В городе Секешфехерваре находилась советская танковая дивизия. Заместитель командира дивизии по политической части предложил мне пойти на местное кладбище, где много красивых надгробий. Я обратил внимание на одно из них: на белой мраморной плите изображена обезумевшая мать, склонившаяся над двумя мертвыми маленькими детьми. Молодая женщина-гид остановила возле этого памятника небольшую группу туристов – судя по их вопросам, это были американцы и рассказала им историю памятника. Пьяный советский солдат за рулем грузовой автомашины наехал на женщину, которая переводила своих детей через улицу. Мать успела выскочить из-под колес машины, а дети на ее глазах были намертво раздавлены. Мать от потрясения сошла с ума.