Генетический дрейф
Шрифт:
И огромный кричащий рот в полтуловища. Жуткий, притягивающий и в тоже время завораживающий, как на известной картине «Крик» художника-экспрессиониста Эдварда Мунка, про неё в последнее время что-то часто по ящику тёрли. Апогей психологического обобщения – запомнил.
– Прямо чёрная готика, Гош, – прошептала напарница, ещё крепче сжимая в руках погон «рафаэллки», или «конфетки», как сама и обозвала своё оружие.
– Вообще-то белым нарисовано.
– Много ты понимаешь… Ты как по готике?
– Никак. Лично меня не впирает, давнее дело, хотя некогда прикалывался по херкам, дарк-панк слушал… Смотрим по сторонам.
Мне с карабином крутиться достаточно удобно, «MR-1» попался той модификации, что и требуется: с коротким стволом в 12,5 дюйма. Я
Напарнице оперировать длинным гладким полуавтоматом, пусть и лёгким, не совсем в кайф. Когда мы работаем в посещаемых, проверенных местах, то позволяем себе немного поразгильдяйничать: Анька вместо «конфетки» берёт оранжевую ракетницу – тоже нехило вмазать можно, если что…
Хрен бы с ним, с золотом, а вот подаренное старцам из Лефкимми ружьё я до сих пор вспоминаю с тоской. Тряпка! Отмахнул бы ножовкой по металлу лишнее железо и получил на выходе из цеха шикарный двуствольный обрез! Простая вещь, сделанная из дорогого ружья, материализованное воплощение одного из многих постап-парадоксов.
Ладно, отдал и отдал… Нужно было отдать.
Плохо жить без пистолета, вот что я вам скажу.
Вообще-то я ни разу не пистолетчик, далёкая тема.
Из ружей стреляю нормально, практика хорошая. Из пистолета – ноль, даже в армии не довелось, всё автомат да пулемёт. Хочется заиметь именно короткоствол, тот же дружок упоминал из аргентинского: «Пистолет – на все случаи жизни! Чувак вспоминал видеозапись, где парень отстрелял свой S & W за секунды. А вот сможет ли он стрелять и перезаряжать, если находится в автомобиле? Одновременно управляя и отстреливаясь, в то время когда черти из другого авто шмаляют по нему? Допустим, именно он сможет. Ты сможешь, Гош? У чувака есть револьвер, но он не считает его лучшим вариантом. И все, кого парит своя безопасность в случае прихода Большого Песца, выбирают именно пистолеты. Современные модели очень надёжны, легки и защищены от песка, ила и грязи лучше, чем револьверы. Как-то в оружейном магазине он застал мужика, желающего обменять свой револьвер на пистолет с высокой скоростью стрельбы. Бандиты преследовали владельца револьвера несколько кварталов, стреляя по машине. Мужик начал отстреливаться и быстро опустошил невеликий барабан. Можно быстро перезарядить одной рукой, управляя машиной? Нет! Вот он и захотел большей скорострельности и быстрой перезарядки».
Я в монолог не вмешивался, привычка такая: не знаешь ничего по вопросу – лучше молчи. Сетевых недержанцев не люблю, они всё знают, но ничего в руках не держали. Практиков очень уважаю, в любом деле. Наверное, так меня цех воспитал.
Короче, пистолет – это гут. Появится – будем разбираться, учиться.
Только всё это мечты, нет у меня ничего.
Возле ювелирного всё так же играла бликами алмазная россыпь битого витринного стекла.
– Слышь, Ань, я не пойду… Не могу, сил моих нет, перебрал этих прелестей.
Сейчас прёт самый разгар вонищи. Куда ни сунься, не спасёшься.
Напарница тоненько вздохнула и сказала:
– Да я заранее знала. Держи ружьё.
Переключаемся на другой режим. Мародёрский.
Противогазы мы так и не нашли. Где их искать, если ни спасателей, ни гражданской обороны нет, как и воинских частей? Там же, где и пистолеты… Думаете, легко вычислить? Вчера перед сном вспомнил о пожарных, у них что-то должно быть.
Сначала мы использовали самое незамысловатое – прищепку на нос. Потом стало мерещиться абсолютно дикое: страшные частицы трупной вони попадают в глаза, разъедая слизистую. Началась нормальная психосоматика, начали опухать веки, слезы в три ручья! Поверьте, это настоящий шок, привыкнуть к такому амбре невозможно – работает инстинкт самосохранения, и не так запаникуешь. Нет, вру немного, конечно, притерпелись, отблевались, утёрлись. Работаешь на автомате, держишься…
Теперь Анька делает так: на глаза и на нос надевает дорогую качественную
маску для ныряния, на рот – пару медицинских респираторов. И вперёд.Подруга орудовала в магазине, гремя золотым грузом, смахивая всё подряд в средних размеров сумку, я же, с повязкой на морде, стоял на шухере, регулярно вскидывая ствол и оглядывая в прицел ближайшие дома и переулки. Как всегда в такие минуты, готов выстрелить в любой момент и по любой цели. Без всякого содрогания – созрел! Не загнать теперь назад в темноту этого мрачного демона, который приказывает действовать быстро и жёстко, назначая самые радикальные меры против даже воображаемой опасности. Если на нас нападут, конечно, о самостоятельном нападении речь не идёт – мы всё ещё мирные люди, вынужденно вооружённые.
Когда ты прикован к сторожевому делу то ожидание напрягает крепко. Постоянно чудится неожиданный звук, стук шагов, скрип пружины и хлопок тяжёлой двери, движение машин или катеров. Глаз ловит теперь уже всегда ожидаемый силуэт сволочной тарелки, разум готов к появлению местечковой бандгруппы или стайки неведомо как находящих друг друга сумасшедших, уже встречали таких в районе аквапарка, вышла троица навстречу… К мистике или чертовщине, если говорить по-русски, не готов.
Так и работаем. Один шуршит, другой шухерит – пасаны делом заняты.
Она вышла минут через десять, вымотанная и нервная – быстрый шаг на воздух, резкий хруст лопающегося стекла и стук машинально отброшенного назад пустого каркаса двери. Ани перевела дыхание, следом то же самое сделал и я. Всего десять минут? Если бы не хронометр на лапе, подумал бы про час-другой, честное слово.
– Второй этап, Еош. Хорошо, что ты не пошёл, – бросила подруга, шлёпнув сумкой по стильной кладке плиток небесного цвета. И тут же начала сдирать с лица защиту.
Одноразовые респираторы на пол, послужили исправно, прощайте. Маску – по обстоятельствам и настроению. Можно помыть, можно выкинуть… Раньше мыли, сейчас всё чаще выкидываем, лучше уж новую взять, их кругом навалом. Почему-то именно за маску не хочется хвататься ещё раз. Интересно и вот что: всегда хочется сберечь глаза. Вонь – лишь спутник газов, а они на глаза и слизистые действуют запросто.
Бр-р… Хорошо знаю, что такое второй этап. Это стадия активного разложения трупа насекомыми. Начинается он с отрождения личинок мух, протекает одновременно с продолжающимся микробным разложением и завершается с окончанием развития личинок, которые и уничтожают основную массу мягких тканей трупа. Средняя продолжительность таким хорошим летом – двадцать два дня. Погода стоит подходящая, процесс происходит форсированно. Мляха, смотреть не могу! А приходится.
Я легко подхватил сумку – точно, килограммов шесть от силы! А мне-то мерещились многопудовые сокровища из пещеры Али-Бабы…
– Подожди, ты говорил, что рядом второй ювелирный есть?
Твою печёнку!
– Что, не хватит?
– Гош, не глупи! Мы уже здесь, дело пяти минут!
Скрипя зубами, я опять бросил золотую суму. Без всякого пиетета.
Я ведь где работаю? Правильно, в ХКЦ. Из того шлама, что у нас остаётся после первичной переработки сырья, в спеццехе МЦ-1 позже извлекают всю платину и палладий, что выдаёт комбинат в виде готовой продукции. В криминале драгоценный шлам когда-то называли «чёрной грязью», пёрли страшно, прокладывая по тундре левые вездеходные зимники. На вертолётах ловили! Я эти драгметаллы каждый день сапогами пинаю… В душе давно нет сладкой дрожи. Особый режим, конечно, проверочки, контроль, но и лаве – полными чемоданами.
– Через один.
Мы медленно подошли ко второму золотому магазину. Я-то чего следом тащусь, надо же джип подгонять, витрину таранить будем, практика устоявшаяся.
– Подожди! Гош, это не ювелирный! – опытно определила Ани, прильнув лицом к толстому стеклу. – Бижутерия! Ну ты и знаток…
– Славтегосподи! – искренне возрадовался я. – Валим, и на небесах это зачтётся. Ты же христианка.
«Падж» стоял с заблаговременно открытым багажником. Никого вокруг, а тревожно. Сука, где эта клятая бабка?