Генезис. Книга I
Шрифт:
— Я неуязвимый, мать твою! — закричал я и, подскочив с пола, протаранил мужчину, сбивая его с ног и переводя в так называемый «партер».
Борьба — ещё одно искусство, которому меня обучил уже другой мой собрат, по имени Бриг. Эх, сколько же раз оно меня выручало! И правду говорили мне ребята, что не всё одной силой меряется, но и мастерством. Вот и этот раз не стал тому исключением. Ведь даже в этом хилом, по сравнению с прошлым, тельце, я смог не просто схватить достаточно сильного противника, но и взять на удушающий. И как показывает практика, выбраться из такого положения почти невозможно, если силы более или менее равны.
— Тварь!.. — он попытался закричать и начал стрелять невпопад,
— Да-да, — я продолжал душить его, поражаясь тому, как хорошо он выдерживает мой захват. На его месте, многие бы уже сдались десяток раз. Но даже его не хватит надолго, и я уже начал ощущать, как он сдаётся, пускай сам того и не осознает. — Спи крепко.
Характерный хруст шеи, и тело убийцы обмякло, а я наконец-то разжал руки и тяжело задышал, жадно глотая воздух. Давненько я так не сражался за свою жизнь, но какое же приятное чувство победы!
— Окрыляет, чтоб меня… — улыбнулся и закрыл вспотевший лоб тыльной стороной ладони. — Вот от чего бы я сейчас не отказался, так это от кружечки тёмного пива, которое пьяница Джим так любит…
Не успел я обрадоваться победе, на груди у мужчины неожиданно появился Пакость с тем самым розовым «дружком» Анастасии Викторовны в лапе. Откуда он у него? Недолго думая, он замахнулся им и со всей дури врезал по морде неудавшегося убийцы.
— Спи крипко! Спи крипко! — приговаривал он, продолжая лупасить мужчину по лицу. — И не подъём!
— Тише-тише! — мне пришлось успокаивать его, чтобы он прекратил. — Угомонись, боец! Даже не буду спрашивать, где и как ты украл ЭТО, но бой уже окончен. И негоже так с мёртвыми обращаться?
— Кончен? — Пакость остановился и, тяжело дыша, посмотрел на меня. — Точна?
— Точно-точно, — я кивнул и бросил взгляд на его «орудие». — Убери это, а лучше верни потом на место. Кстати, какого хрена ты так поздно вмешался? Признавайся, снова какой-то ерундой занимался, пока я тут проблему решал?
«Дружок» испарился, вернувшись в карманное измерение Пакости, а сам он попытался свинтить, начав присвистывать, спрятав лапки за спину и начав вышагивать в сторону выхода.
— Пакость, блохастый, собака! Что опять натворил?!
И не успел я схватить его хвост, он испарился, куда-то телепортировавшись, оставив меня гадать, что же такого он мог сделать за этот короткий срок. Впрочем, все гадости, которые он совершает, кто-то, да находит. Не всегда понятно, что это делает он, но зачастую, если рядом видно мелкую, размытую тень, это точно его рук дело, можете не сомневаться.
Вздохнув и проводив облачко дыма, оставленное Пакостью, взглядом, скинул с себя мужчину и поднялся на ноги. Пистолет пнул подальше, на всякий случай. Мне он ни к чему, а вот если этот вдруг оживёт, что крайне маловероятно, ему он может пригодиться. Следующим делом полез к нему в карманы. Не знаю, как всё дальше повернётся, но я хочу хотя бы знать, кто на меня напал.
Во внутреннем кармане пиджака нашёлся бумажник, в котором, к сожалению, не нашлось никаких документов. Жаль, а ведь в этом мире по ним многое можно узнать о человеке. Зато, нашлось немного денег. В самом деле немного, что-то в районе двух, может, трёх тысяч, считать не стал, посчитав это приятным бонусом. Хотел убрать в карман, но немного подумав, понял, что продолжать щеголять в больничном как-то не с руки. Сюда в любой момент могут нагрянуть местные стражники, называемые полицией. Не знаю до конца, как у них тут по законам, но за убийство меня могут в каталажку упрятать без лишних вопросов. Поди ещё разбери, в самом ли деле он пришёл сюда меня убивать. Это для меня оное очевидно, а для остальных? Решено,
буду переодеваться. Комплекция у меня с этим мужчиной, вроде, одинаковая, а вещи с трупов снимать мне не впервой. Лишь бы только врач или медсестра какая сюда не заглянули. Будет вдвойне неловко.Костюм сел как влитой, хотя мне не очень нравилась сама его фактура. Какой-то он слишком неуютный, что ли. Вот та форма, которую в академии «Генезис» дают, конечно, значительно приятней сидит. Хотя, вполне возможно, что мне показалось, и к этому костюму я привыкну, но до тех пор придётся вечно ходить и поправлять его. Особенно жмёт в причинном месте, но к этому не привыкать. Помню, как-то раз я решил прикупить себе на рынке труселя из кожи дракона. Так тот торговец забыл упомянуть, что сделаны они были не из самого лучшего образца той самой кожи. Чесался я долго, а торговца нашёл. Он за всё мне отплатил и в десятикратном размере!
Единственное, что я решил оставить на трупе, это кобуру. Да и нижнее бельё с трупа снимать не стал. Всё это мне ни к чему, а трусы у меня и свои есть.
— А неплохо я смотрюсь! — сказал, встав напротив зеркала, которое находилось над раковиной. — Интересно, кому такой красавец достанется?
Моё самолюбование прервал звук открываемой двери, на пороге которой, вот те раз, неожиданно появилась Ника, собственной персоной, с очередным пакетом апельсинов в руке. Заметив меня, она замерла, медленно зашла в комнату, закрыла за собой дверь и перевела взгляд на труп, лежащий рядом с койкой в одних трусах. Рядом лежала моя больничная одежда, да и общая картина палаты выглядела так себе. Она снова посмотрела на меня и хотела уже что-то спросить, как позади неё вдруг появился Пакость. Изобразив на лице упорство и надёжность, он замахнулся «дружком» и вдарил бедной Нике по затылку. Глаза девушки закатились, и она повалилась наземь. Я едва успел подскочить и поймать её.
— Какого хрена ты делаешь?! — было закричал я на товарища, но понял, что действовал он по наитию и отмахнулся. — Впрочем, хрен с ним. Воды неси, быстро! Нужно в чувство ей привести! Ты её хоть не прибил?
Прощупал пульс и выдохнул. Живая, уже хорошо. Однако, быстро в этот раз Пакость среагировал. Жалко только, что от «дружка» Анастасии Викторовны избавляться не спешит. Неужели он ему приглянулся? Ах, точно. Он ведь любит всё яркое, а эта штуковина такой ядовитый цвет имеет, что его глаз никак не мог проскочить мимо. Другой вопрос, знает ли мой товарищ, что держит в руках? Бьюсь об заклад, он понятия не имеет. Но стоит ли ему рассказывать?
Я представил, как на лице Пакостя проявляется понимание и горечь от осознания, что всё это время он так близко к сердцу прижимал. Улыбка сама по себе на лице проступила, и я решил, что пока повременю с этим признанием. Пускай поближе с ним пообжимается, а там я ему всю правду на духу и выдам.
— Давай сюда, — я подхватил стакан, набрал в рот воды и опрыскал Нику. Первая попытка ни к чему не привела, она только начала слегка ругаться себе под нос. Второй подобный прыск привёл её в чувство, и она резко вдохнула, открыла зенки и уставилась на меня. — Тише! Не бойся, это я! Ты как себя чувствуешь?
— Мышецкий?.. — Ника говорила с трудом. Перевела взгляд мне за спину, её глаза ещё больше расширились. Она попыталась что-то сказать, даже указала пальцем, но взяла и снова отключилась.
— Это же надо. Как будто-то кто-то на кнопку нажал, — я посмотрел через правое плечо. — Там стоял Пакость с «дружком» наперевес и широко скалился, радуясь тому, что победил страшного врага.
— Тебе только девушек и пугать, — я дал ему щелбан. — Иди давай отсюда и не возвращайся какое-то время. По крайней мере до тех пор, пока я всё ей не объясню. Не хватало нам ещё одного припадка.