Генезис

В этих стенах есть лишь одно правило — выживает искуснейший, другие или умирают (хотя стоит признать — это бывает довольно редко, не больше десятка случаев за год), или ломаются. Тот, кто сломался, вылетает с курса и чаще всего бежит в другую страну. Там его принимают чуть ли не за новое светило и, отрывая друг другу головы, наперебой зовут на службу или преподавать. И что бы тот ни выбрал, это будет лишь на благо Империи.

Теперь же к сути. Почему не видел? Медальон является своеобразным щитом, который отражает мощное ментальное воздействие. Тот, кто не имеет амулета, не может увидеть, услышать или почувствовать того, у кого он есть, и наоборот. Ты, наверное, поражен. Ведь на это требуется поистине невообразимое количество энергии, и накопители, в которых она хранится, уже давно были бы обнаружены. Что ж, вспомни, сколько фонтанов, стел, памятников и даже фонарей ты видел на территории. Вспомнил? Все они являются хранилищем сильнейших кристаллов, что только есть на Ангадоре.

Тогда ты, вероятно, спросишь, что же насчет магии. Здесь все сложнее. Каждый нечетный семестр для всех носителей амулетов вводится строгое правило: вся магия — строго на полигонах и аренах. Тех, кто нарушает это правило, банально изгоняют из страны. Согласись, не самая приятная перспектива. Иногда, конечно, бывают эксцессы, но их последствия обычно списывают на наших, то есть на чертильщиков.

Думаю, я ответил тебе на вопрос. Единственное, что могу добавить: когда, надев амулет, ты вернешься в Академию, помни, что верить можно… никому.

Снова по комнате пробежался легкий ветерок, и призрак Сонмара исчез, оставив меня в полном одиночестве. В голове как будто демоны хоровод водили. Мысли путались, цепляясь одна за другую. Я все никак не мог признаться себе в том, что так дико сглупил. Что не обращал внимания на очевидное. И пусть на меня действовало неведомое заклинание, ведь сколько раз Нейла вытаскивала меня к себе домой! И все на что-то намекала. Да даже Молчун что-то пытался мне рассказать! А я, балбес, предполагал, что они мне подработку втюхивают. Вот ведь дурень, расслабился, решил, что все — гуляй, рванина, а оно вон как повернулось. И недаром меня граф Норман просил приглядеть за внучкой. Чувствую, извечная спесивость, надменность и безнравственность дворян, помноженные на ту страшилку, что рассказал Сонмар, породят нечто невообразимое. И солдатская лямка покажется мне переспелой малиной по сравнению со здешними джунглями.

Самое обидное — мне же теперь не применить излюбленную тактику Добряка. Как я уйду в подполье (в данному случае в библиотеку), если учитель мне открытым текстом заявил о необходимости посещения всех занятий? Хорошо хоть от профильного отмазал, я уже своих неплохо так обгоняю. Предположительно на три семестра. Темные боги, а что мне теперь делать с этим старшекурсником? Как я с ним справлюсь? Да я даже магичить не смогу, пока алфавит не придумаю! А тут еще и обложат со всех сторон. Уже сейчас все эти благородные в мою сторону косо смотрят. И обходят стороной исключительно потому, что у меня в друзьях двое аристократов и графиня. Раньше я старался не обращать на это внимания, но тем смердам, которые не обладают такими знакомствами, приходится ох как несладко. И кроме как на занятиях, они нигде не появляются. Даже питаются отдельно. Демоны и еще раз демоны. Хотя, может…

— Что мне дало слияние источников? — спросил я, все еще сжимая амулет.

Проявившаяся иллюзия слегка ухмыльнулась, а потом прозвучал ответ:

— Хороший вопрос. Не имею ни малейшего представления и хоть какой-то здравой догадки. Патология.

И Сонмар исчез. Посидев еще с пару минут, я хотел было выбросить медальон в окно, но, вовремя сдержав порыв, поменял его с прошлым библиотечным. Последний оставлю на черный день: может, продам, а может, кому подарю. Хотя дарить особо и некому. Дирг лишь от одного вида библиотечного холла начинает зевать. Графиня Норман предпочитает пользоваться собственной библиотекой, состоящей из нескольких талмудов, присланных ей дедушкой. Ну а Лейла самым бессовестным образом эксплуатирует некоего Ройса, оставляя ему записки с требуемыми фолиантами. Так что примерно раз в декаду я таскал на своем плече приличный мешок, который смог бы поспорить с котомкой Деда Мороза. Но не думайте, что я этим занимаюсь в качестве волонтера. Обычно, когда я не успеваю в столовую, герцогиня любезно приносит мне покушать. Хотя и здесь она умудрилась вывернуться. Обычно еду таскает Дирг, а она лишь позволяет мне отобедать в присутствии дамы. Но как только я разберусь с сигналкой в женской общаге, то мстя моя будет страшна. Сильвия в свое время отделалась водными процедурами, а эти две испробуют на себе полную программу первого и единственного диверсионно-разведывательного отряда наемной армии «Пробитый золотой»! Ладно, как сказал бы Ушастый: будем жить, пока не забьет из носа. Я и Харпуд прошел, и от мальгромцев ушел, я и магов сделаю. Кто кровушкой моей захочет полюбоваться, тот своей умоется, темные боги меня задери!

Теша себя подобными мыслями, я убрал письмо, повесил на шею два медальона и покинул комнату. Оставив ключ в замочной скважине, недолго думая распахнул окно и сиганул во двор. Благо оно смотрело как раз на выход, где меня уже дожидался дворецкий. Старый вояка встретил меня поклоном и, так же кланяясь, выпроводил, заперев за моей спиной ворота.

Погода стояла чудная. Эта было то короткое время, когда отступающая старушка-зима еще не полностью передала свои права развеселой девице-весне. На дорогах лежал снег, дул легкий ветер, но не было тех холодов, трескающихся губ и раскрасневшегося лица. Но в то же время не было и бесконечной грязи, голых деревьев и безжизненных парков, что свойственно межсезонью. В общем, царила некоторая идиллия, с виду столь хрупкая, что казалось: зажги спичку или, того хуже, костер — и все треснет и разрушится. Подобно хрустальному бокалу, что сорвался со стола и летит навстречу неминуемому.

Порывшись в карманах, я таки отыскал небольшую серебряную монетку. На одной стороне изображен портрет императора, а на другой выгравировано название прииска, где был добыт металл, и год, когда сделали этот кругляш. Решив сыграть с судьбой, я загадал: «Окончу ли я Академию?» — и щелчком подбросил монету. Та закрутилась, на миг застыв в наивысшей точке, а потом упала прямо на ладонь. Сплюнув, я пронзительно свистнул, и уже через полминуты передо мной остановилась повозка.

Запрыгнув внутрь, я протянул в отверстие валюту:

— До Академии.

Извозчик помедлил.

— Многовато будет.

— Не-не-не, — покачал я головой. — Забирайте. Говорят, сдача с несчастливой монеты приносит еще больше неудач.

— Так вы мне «черную» серебруху протягиваете? — опешил кебмен.

— Ну извиняйте, — пожал я плечами. — Работа у вас такая.

Мужик, заворчав, дернул поводья и причмокнул губами. Тут же двойка гнедых сорвалась с места и довольно резво поспешила в нужную сторону. Я же, открыв дневник, сперва хотел вырвать оттуда все листы с вычислениями печатей, но потом решил, что смогу приспособить их для чего-нибудь. В конце концов, в хозяйстве все сгодится, в том числе и бартер. Да и сами рыночные отношения никто не отменял. В тесном кебе больше нечем было заняться, и я полностью погрузился в чтение. Кажется, здесь я расписывал контрмеры к вражескому блокпосту.

По полученным разведданным, тамошняя сигналка обладала поистине ужасающей защитой. Неудивительно, что раньше ее не могли сломать. Самое малое воздействие по периметру любой концентрированной энергией (в простонародье — заклинанием) — и все, вот уже звучит сирена, а на рандеву к искателю бежит постовой. И я вертел эту загадку… нет, вовсе не на том, о чем вы подумали, а рассматривал с различных сторон. Зелья внешнего и внутреннего воздействия были опробованы мной во втором сезоне. В итоге в блокпосте прибавилось охраны. Новым сторожем стал некто с позывным «Блохастый». Обладал он скверным нравом, четырьмя лапами, тонким нюхом и полным отсутствием совести. Он спокойно брал взятки в виде мяса и прочей снеди, но наотрез отказывался прикинуться веником. Короче, скотина та еще. «Скрыт» также не работал, свидетельством тому стала укушенная пятая точка. В общем, после того как сто двенадцатая попытка провалилась, уровень блокпоста был поднят до красного. Требовалось подкрепление. Диверсант с позывным «Рыжий» был завербован агентурной сетью и подкуплен бутылкой настойки. Хотя он обладал большой любовью к родине и сам рвался в бой. Так что настойка стала лишь приятным бонусом. Сто тринадцатая попытка взлома под кодовым названием «Буря в общаге» была тщательно подготовлена и одобрена командованием. Наш отряд выдвинулся в полночь. Все шло хорошо. Мы медленно продвигались в стан врага, избегая прямых лучей света и часто замирая в тенях, убеждаясь в отсутствии слежки. К часу ночи подошли к блокпосту. Было принято решение действовать жестко. Блохастый был нейтрализован парализующим газом. Добравшись до слежки, диверсанты предприняли новую попытку взлома. Сосредоточив усилия на разных узлах защиты сигналки, почти продавили ее, но то ли удача в этот вечер была не на их стороне, то ли просто непруха, но командир поста засек диверсантов. Отряд спешно ретировался, оставляя за собой почти сломленную защиту и злобно зыркающего Блохастого. Сто тринадцатая попытка была полностью провалена. Успехов нет…

Захлопнув дневник, я шлепнул себя по лбу и решил, что больше никогда не буду «под этим делом» браться за перо. А за окном тем временем уже показалась знакомая стена. Кебмен снова натянул два кожаных ремешка, и мы довольно резко затормозили. Открыв дверцу, я, не спускаясь с подножки, выпрыгнул наружу и захлопнул дверь. Хоть весна и подступает, но пока разгуливать в одной рубашке и жилетке весьма неприятно. Скукожившись, я засеменил к воротам. И кто бы сомневался — там меня уже встречал знакомый студент. На его лице все так же сияла беззаботная улыбка, в глазах светилась гордость, и единственным изменением стало то, что я смог четко разглядеть его медальон. Та же сова, держащая в руках меч, и еще несколько неизвестных мне символов. Видимо, какие-то отличительные знаки.

— Здорово! — помахал мне хороший приятель, имени которого я даже не знал, но так бывает.

— И тебе не хворать! — Пожав предплечье знакомца, я кивнул в сторону его напарника. Тот был невысокого роста, но все его лицо было покрыто тканью. Ни самого не разглядеть, ни медальон. — Он что, с востока?

Замотанный глубоко вздохнул и покачал головой.

— Да нет, — усмехнулся приятель. — Мы с ним спар-ринговались…

— И ты не рассчитал силы.