Гениальные аферы

Немедленно была проведена экспертиза доставленных французом ассигнаций, которые все являлись подделками. Кроме того, представители правоохранительных органов переписали номера фальшивых купюр, сфотографировали деньги и упаковку, запротоколировали заявление курье. Затем фальшивки поместили обратно в мешочки, а те, в свою очередь, зашили и спрятали в коробку, которую вернули курьеру, получившему необходимые инструкции.

Вечером 1 марта 1869 года курьер послал Эмилю Янсену записку, в которой проинформировал его о своем прибытии в Петербург и намерении встретиться для передачи посылки. Второго марта на квартиру дипломатического курьера, располагавшуюся на территории посольства, прибыла Мелина Янсен, мать Эмиля Янсена. Обри, действуя согласно полученным инструкциям, сказал ей, что посылка вместе с доставленной им дипломатической почтой находится на обработке в секретной части посольства. Именно сейчас получить ее не представляется никакой возможности, поэтому за посылкой надлежит подойти позже. Тут Мелина Янсен попыталась вручить Обри 100 франков, но тот денег не взял и добавил, что посылку вручит только лицу, указанному на визитке, прикрепленной к коробке, то есть Эмилю Янсену.

На следующий день, 3 марта 1869 года, отец и сын Янсены были на квартире Обри. Последний, вручая посылку Станиславу Янсену, попросил его написать расписку в ее получении. Отец делать этого не захотел и перепоручил это сыну. Затем Обри попросил за оказанные услуги выдать обещанное вознаграждение в размере 20 рублей, и Янсены дали ему эти деньги.

Здесь следует немного прояснить ситуацию. Дело в том, что 20 рублей по тем временам были деньгами достаточно большими. Давать 20 рублей за доставку коробочки, в которой лежали товары якобы на 30 франков, значило просто швырять деньги на ветер.

Когда Янсены вышли из квартиры Обри, их уже поджидал отряд полицейских в штатском. Однако непредвиденный случай едва не помешал задержанию. По улице, где стояли отец и сын, шел строй солдат. Эмиль Янсен с зажатой под мышкой коробкой успел перейти на противоположный тротуар, а Станислав Янсен остался возле ворот, из которых только что вышел. К нему немедленно подошли трое полицейских в штатском и заявили о его задержании. При этом представители правопорядка, не разглядев коробку у Эмиля, пропустили его. И тот получил необыкновенную возможность избавиться от опасного груза, но в силу каких-то причин этого не сделал. Вместо того чтобы зашвырнуть коробку куда подальше, молодой Янсен возвратился с ней назад к отцу, которого, как он видел, остановили какие-то люди в штатском.

Отец и сын Янсены были доставлены на допрос к Путилину. Суть сделанных ими заявлений сводилась к следующему: Станислав Янсен утверждал, что ничего не знает о содержимом посылки и ее принадлежности. Сын говорил, что посылка будет передана некоему третьему лицу, которое заплатит за хлопоты 50 или даже 100 рублей. Именно в расчете на получение этих денег он, Станислав Янсен, составил компанию сыну при его посещении Обри и заплатил 20 рублей.

Эмиль Янсен утверждал, что приехал в Петербург, узнав от отца о болезни матери. В день отъезда из Парижа к нему обратился некий Леон Вернике, литейщик по бронзе, просивший перевезти в Россию небольшую посылку. В Петербурге ее должен был забрать некто, который при получении и оплатит ее доставку. Поскольку на момент разговора Эмиля Янсена с Леоном Вернике посылка еще не была готова, первый сообщил адрес своего дяди, преподавателя Парижской горной школы Леона Риу, который мог бы организовать доставку посылки. Эмиль Янсен уехал в Петербург и жил на квартире отца, пока к нему не явился тот самый Куликов и не поинтересовался судьбой посылки из Парижа. Узнав, что она еще не прибыла, Куликов пришел в ярость, долго ругался, но потом пообещал хорошо оплатить хлопоты по доставке бандероли.

В то время пока Станислав и Эмиль Янсены давали свои показания начальнику столичной сыскной полиции, к ним на квартиру прибыли судебный следователь и полиция. По ордеру, еще накануне подписанному прокурором окружного суда А. Ф. Кони, начался обыск, позволивший обнаружить печать с тремя лилиями, оттиски которой красовались на бумажных свертках с фальшивыми деньгами, а также 50-рублевую фальшивую купюру. Примчавшийся с обыска курьер доложил Путилину о полученных результатах. Начальник столичного сыска тут же поинтересовался у задержанных происхождением найденной ассигнации и печати с лилиями. Станислав Янсен заявил, что купюра принадлежит ему: она якобы была получена его супругой при расчете в магазине неизвестного клиента. Поскольку этот кредитный билет вызвал сомнения в своей подлинности, Станислав Янсен хранил его отдельно от остальных денег и намеревался в ближайшее время отнести в банк для проверки.

Эмиль, демонстрируя живое участие в работе полиции и желание сотрудничать, с готовностью признал, что печать принадлежит ему. Он рассказал, что получил ее во время своего единственного разговора с Леоном Вернике для передачи Куликову. Заметим, что более нелепое объяснение трудно придумать, ведь если бы Вернике и правда отдал печать с тремя лилиями Эмилю Янсену, то он никак не смог бы уже после этого опечатать ею свою посылку (напомним, Янсен утверждал, что на момент разговора с Вернике посылка еще не была готова).

Как бы то ни было, но Янсены из задержанных превратились в арестованных. А столичный обер-полицмейстер передал своим коллегам из Франции известие о задержании Янсенов и попросил их провести в Париже проверку заявления Эмиля Янсена. Довольно быстро были получены ответы французских полицейских, гласившие, что в столице Франции и отнесенных к ней пригородах не проживает ни одного Леона Вернике. Кроме того, начальник тайной полиции Парижа полковник Клод в послании, переданном в середине марта петербургскому обер-полицмейстеру, дал подробную характеристику как самому Станиславу Янсену, так и его предпринимательской деятельности в России. Клод прямо указал, что Янсен занимается распространением фальшивых российских ассигнаций, которые получает предположительно через дипломатическую курьерскую службу посольства Великобритании в Петербурге. Английский курьер, фамилия которого не приводилась, имел, по мнению Клода, прямой выход на автора фабрикации.

В это время произошло событие, несколько отвлекшее внимание петербургских сыщиков от отца и сына Янсенов. 20 марта 1869 года в Варшаве был арестован еврей Яков Шенвиц, при обыске дома которого было обнаружено поддельных 50-рублевых ассигнаций образца 1865 года на сумму 100 тыс. рублей. Все эти фальшивки оказались изготовлены на том же самом оборудовании, что и привезенные курьером из Франции. Это могло означать лишь одно: изготовитель фальшивых денег механически разделил ассигнации на две большие стопки, каждую из которых направил сбытчику.

Получив информацию из Варшавы, туда немедленно отправился Путилин. Пока он работал в Варшаве, расследование в столице шло своим ходом. Было обнаружено немало важных фактов, отчет о которых получили министр юстиции К. И. Пален, управляющий Третьим отделением Его Императорского Величества канцелярии граф П. А. Шувалов и сам государь.

П. А. Шувалов

Весна и лето 1869 года прошли в напряженных следственных действиях: допросах, очных ставках, изучении самой разнообразной документации, имеющей отношение к делу. В конце концов было составлено обвинительное заключение, подписанное прокурором Петербургского окружного суда А. Ф. Кони, согласно которому отец и сын Янсены признавались виновными в организации по предварительному уговору между собой ввоза в Петербург 360 фальшивых кредитных билетов 50-рублевого достоинства заграничной механической подделки. Причем в данном документе подчеркивалось, что никто из обвиняемых виновным себя так и не признал, а значит, и не раскаялся в содеянном. После почти четырехмесячного ознакомления обвиняемых с материалами следствия была назначена дата начала судебного процесса – 25 апреля 1870 года. Первым важным пунктом обвинения являлось доказательство того, что Янсен неоднократно «общался» с французскими подданными через дипломатических курьеров посольства, то есть минуя должный таможенный и пограничный контроль. Далее прокурор смог убедить присутствующих в зале суда в том, что отец и сын Янсены были прекрасно осведомлены о содержимом посылки, доставленной Людвигом Обри. Защита Станислава и Эмиля Янсенов не смогла отвести ни одного пункта обвинения, на котором настаивал прокурор.

Суд закончил свою работу 26 апреля 1870 года. После полуторачасового совещания присяжные вынесли вердикт: все обвиняемые признавались виновными в предъявленных им обвинениях. Решением суда они приговаривались к тюремному заключению с учетом срока содержания под стражей в период следствия и к возмещению причиненного государству ущерба, оцененного в 32 560 рублей.

Очаровательный мошенник

В 1925 году Португалия, как и многие европейские государства после Первой мировой войны, находилась в состоянии тяжелой экономической депрессии, вследствие чего обострились социальные конфликты. В декабре 1920 года португальский эскудо котировался относительно доллара США в 20 раз ниже, чем в декабре 1910 года. Вместе с тем повышался номинал банкнот, из оборота исчезала мелочь, зато появлялись красочные купюры достоинством в 500, 1000 и 5000 эскудо.