Гений из гусляра

Сидя у бассейна, они переговорили на многие темы. Питончик все больше ругал демократов. За что — непонятно, потому что при коммунистах был таким мелким чиновником, что брал трешки в подворотне, а в демократическую эпоху смог завести себе женщину-референта с ногами, которые начинались от бюста, а о ее бюсте один певец сочинил песню «Как я трогал горы Гималаи».

Удалов, налетавшись по галактикам, тяготел к демократам, так как полагал, что демократы ратуют за демос. Питончику он о своем тайном убеждении не говорил — зачем расстраивать руководящего работника?

На теплоходе «Память «Нахимова» было пустынно, как на пляже в Сухуми в разгар сезона. В бассейне резвилась только Дилемма Кофанова — известная рок-певица, которую Удалов раньше не знал. Все думали, что ее имя — псевдоним. Только Питончик, который знал все про всех — почему и оставался до сих пор в живых, сообщил Удалову, что Дилемма — ее настоящее имя. А вот фамилия ее — Вагончик. Именно фамилию она и скрывала.

Василий Борисович долго смеялся, прикрыв губы ладонью, — он был человеком смешливым, но знал, как это опасно. Имея телохранителя, Дилемма тем не менее тянулась к Питончику, потому что у нее была замечательная интуиция, которая подсказывала, что Питончик при желании может заглотить всех ее поклонников, не поморщившись.

И такой человек, по мановению руки которого к борту подъезжал «Мерседес» и которому послы бывшего Советского Союза наносили визиты в черных фраках, имел слабость! Он был жертвой современных суеверий — верил в астрологию, летающие тарелочки, телепатию, колдовство, черную и белую магию, заряженную воду и переселение душ. Переселение душ занимало Питончика более всего. Вытянув вперед волосатые ножки, так что чистые пяточки нависали над бассейном, и потягивая сок гуайявы, Василий Борисович рассуждал:

— Оказывается, — подумай, Корнелий — мы с тобой уже жили на этом свете, но совсем в другом качестве. Может, был ты рабом при постройке древнеегипетских пирамид, а я, скажем, советником фараона. И все время приходилось мне тебя, прости, пороть за нерадивость.

Василий Борисович раздул ноздри и сощурил махонькие желтые глазки. Видно, у него было своеобразное воображение: в нем жил несостоявшийся тиран и диктатор.

— А рассказывают, — произнесла Дилемма Кофанова, — что человек при перерождении сохраняет свои способности.

Она подплыла к бортику бассейна. Ее купальная шапочка была оклеена небольшими резиновыми райскими птичками, и грима на лице почти не наблюдалось, отчего только очень близкие знакомые могли бы угадать, с кем имеют дело.

— На этом основан принцип выбора далай-ламы, — развил тему Василий Борисович. — По самым отдаленным населенным пунктам Тибета рассылают курьеров, чтобы выяснить, не родился ли там мальчик в момент смерти предыдущего далай-ламы. Причем он должен обладать рядом особенностей.

— Родинкой на лбу, — сказала Дилемма.

— Родинкой, размерами, формой носа и так далее. Если все совпало, то мальчика берут в монастырь и воспитывают. Пока не подойдет время его настоящей инаугурации. Понятно?

Василий Борисович спрашивал строго, как с подчиненного, и потому Удалов отвечал покорно, как подчиненный.

— Понятно, — сказал он. — Мальчика воспитывают.

— Конечно, не все тебе понятно, — вздохнул Питончик. — Это уже не мальчик, а новое воплощение далай-ламы.

— Главное не это, — сказала Дилемма и подплыла так близко, что Удалов испугался, как бы Питончик не ткнул ее пяткой в лобик. — Главное, — сказала она, — в том, что каждый из нас уже жил и наслаждался природой и различными ласками.

— В прошлой жизни ты сидела дома и не каталась по морям, — строго сказал Дилемме Питончик.

— О нет! Я была маркизой! За мою честь благородные люди — дворяне, графы — обнажали шпаги, лилась кровь... Море крови!

Пришел бармен, черненький, завитой. Спросил, что принести. Даже у Корнелия спросил, ибо был выучен в новых традициях, когда деньги решают все. Так как было прохладно, заказали согревающих напитков, и Василий Борисович продолжил интересный разговор:

— У меня есть знакомый, директор института, не будем говорить какого...

Он сделал паузу, и остальные поняли, насколько секретный этот институт.

— Он мне точно сказал, что там открыли, как угадать, кем человек был раньше.

— Ой! — сказала Дилемма и чуть не выронила бокал в бассейн.

— Но это теория? — спросил Удалов.

— Что я, на теоретика похож, что ли? — обиделся Василий Борисович. — Точно уже разработано. Закладывают все данные в машину, считают двадцать секунд, и вот тебе ответ: настоящий тип уже проживал триста лет назад и провел свою жизнь в тюрьме «Кресты» за карманные кражи и грабежи приютов.

— Это вы о ком? — испугалась Дилемма. Она даже оглянулась, опасаясь, что жулик-перерожденец пробрался в бассейн.

— Уже есть программа опытов, — сообщил Василий Борисович полушепотом. — Для ведущих государственных чиновников. В Японии это принимает массовый характер.

— Говорите, говорите! — умоляла его Дилемма.

— Больше ни слова, — ответил Питончик, как отрезал. — Здесь всё имеет уши.

Бармен тут же высунулся из своей дверцы — уши у него были тонкие, прозрачные. Но имелись в виду другие уши.

Разговор продолжился вечером, когда Дилемма отпела три песни в концерте для немногочисленных обитателей салона «Малахов редут», отмахнулась от липучих поклонников и велела телохранителю принять водки и идти в каюту. Так что они остались в углу салона втроем, сильно выпивши, и Василий Борисович был весел. Кошачьи глазки Питончика сверкали непринужденным весельем, и, предвкушая неудержимый интерес собеседников к его тайне, он заранее наслаждался тем, как помучает их, прежде чем раскроет ее...

Сдался он только в половине двенадцатого.

— Ребята из ФСБ мне нашептали, — сказал Питончик. — Есть новые результаты. Опровергают все самые неожиданные ожидания... Хуже не придумаешь.

— Василий Борисович, — посмел перебить Удалов, — а с какой целью проводится эта государственная программа? Ведь кто есть, тот есть. Не сажать же его в тюрьму за преступления его предыдущей оболочки?

— Ах, как сказал! — обрадовалась Дилемма. — Предыдущая оболочка! У меня тоже была.

— У тебя была шкура, — грубо ответил Василий Борисович, потому что чувствовал свою силу и мог поизгаляться над ближними. — А программа проводится с понятной целью. Чтобы знать, чего в будущем ждать от ответственного товарища.