Гений среди растений

Принц просил час. За Лисом пришли через сорок пять минут — прямо на работу.

Хантер

Он им немного даже завидовал — молодым, сильным, умным. Каждый в спецкомплекте, по кобурам распихано с пару килограмм железа. Хищные «Мангуст-М», пригодные как для метания, так и для ближнего боя, стремительные сякены, льдисто сверкающие макибаши — импорт лучшего, что придумало человечество до появления «дементоров».

«Молодым, — горько усмехнулся он. — А по паспорту меня даже на пенсию отправлять преждевременно!»

Он сидел в «гостевом» отделе штурмового «Грача» и ковырялся в служебном комме, время от времени поглядывая на слушающих инструктаж бойцов. Чёрная полупрозрачная ткань, создающая специфический «плывущий» мираж, а на теле — кевлар и пластик, способные остановить пулю до семи миллиметров. Ему, разумеется, ничего такого не полагалось; как эксперт кибер-отдела он мог рассчитывать разве что на полицейскую жилетку от пистолетной пули — но отказался, конечно. Защиты нуль, а весит, зараза, как половина экипировки «дементора».

Хотелось ещё раз влезть в полноценную сбрую, выйти на захват, почувствовать, как он, его броня и экипировка, действуют в синтезии, дышат в такт, и кажется, что нет ничего невозможного! Опасное чувство. Ложное ощущение всевластия — именно оно угробило «троек», а не глупый гель диких.

Но министерство не пасовало перед сложностями, умело учиться, принимать меры и делать выводы — и новая экипировка защищала от архаичного огнестрела почти полностью. Разве что кто-нибудь добудет из спец-запасников СВД или, упаси боже, ВССК. Но поди попади для начала в «дементора» из такой винтовки — хвосты им накрутили знатно, по «маятнику» провели внеочередной интенсив…

— Хантер, готовы? — прекратив орать, вежливо обратился к нему старшина отряда. Хантер кивнул. — Отлично, тогда по коням!

Вертикальные жалюзи стрельнули вверх, и броневик вывалился на пустую проезжую часть.

Тихо мурлыкал водородный движок, из отсека тянуло сигаретами и свежей хлоркой — автозак как следует отмывали после каждого доставленного. Хантер сам сидел, курил втихомолку и думал. Схлестнувшиеся волны ярости, сцепившиеся в схватке преступные организации — всё это не проходило бесследно никогда, вызывало круги на воде. Стороны совершали глупейшие ошибки, зевали фигуры, подставлялись на ровном месте.

Самой главной ошибкой обеих сторон оказалась, как это ни странно, активность. Бихевиорист скажет, что поведенческие алгоритмы редко меняются внутри разных коллективов — и будет прав. В чём основная сила и слабость «дементора»? В полном отсутствии механизма создания привычек. Он каждый раз может делать одно и то же самую чуточку иначе, когда нормал, даже самый умный и хитрый, подвержен бичу привычек. Это касается и хакеров — презрительно пренебрегая привычками «овощей», они из принципа не пользуются хромом, предпочитая лукового лиса, не используют мессенджеры, предпочитая шифрованные конференции… И так далее, и тому подобное. Привычно пренебрегая нормами, хакер создаёт собственные нормы. Ибо «джаббер — это ня».

На такой ерунде они и погорели. Анализ трафика показал резко возросшие нагрузки на определённые протоколы и порты — и были то совсем не порнографические и сериальные платформы. Методом исключения отсекали агломерации с минимальной активностью, пока не остановились на всего двух: Невской и Юго-западной. Именно оттуда поступало больше всего специфических запросов. А спустя неделю туда выдвинулся Хантер с предписанием и стал одного за другим обходить провайдеров.

На этой войне свистели цифровые пули, но выпускали их вполне реальные устройства. И почти каждое из таких устройств он умудрился обнаружить. Прокси-сервера в подвалах, на чердаках, в трансформаторных будках и шахтах вентиляции затопленного метро. Дальше — всё как учили: сканер на устройство, перехват и анализ трафика, и как только одно из устройств обратилось к луковой сети — у Хантера оказалась вся цепочка чанков.

Второй частью марлезонского балета он повторил интеграцию сканера в каждую из машин и снова принялся ждать. И дождался — чанк обратился к адресу ресурса, где хактивисты публиковали свои манифесты. Помнится, он скурил тогда за два часа целую пачку, обновляя и обновляя страницу, а дождавшись появления новой нетленки, тут же написал провайдеру.

И вот он здесь. Сидит в мчащемся броневике, курит и молится, чтобы «четвёрки» как следует зазубрили инструкции и не пристукнули Лисовского ненароком. Он настаивал и ругался — дайте клиенту вернуться домой, там пустим газ и упакуем тёпленьким. Но нет — сбежит. Есть фамилия и координаты, значит, берём незамедлительно.

Он ещё раз бросил взгляд на комм с открытой страничкой коммунальной службы. Лисовский, открыт наряд на починку седьмого сектора купола над центральной агломерацией. Дорожные службы уже вычислили лицо клиента, сфокусировали на нём доступные камеры.

Простое такое лицо — скуластое, веснушчатое, с еле уловимым выражением неуверенности. Впрочем, когда рядом резко остановился «грач», на лице появилась мрачная обречённость — и чуйка Хантера взвыла диким мявом.

— По рукам бейте! — рявкнул он, как чёрт из табакерки выскакивая через индивидуальный люк. — У него может быть пояс шахида!

Десять метров. Секунда для тренированного спортсмена. Треть секунды для оперативника. Лисовский успел раньше — его лицо исказилось от отвращения, рука нырнула под разгрузку и достала оттуда пневмо-пистолет. Короткое нажатие — и дюбель-сотка пронзил мягкие ткани челюсти, языка, нёба и вошёл в мозг, убив хакера на месте.

И всё перестало иметь значение — и рвущие воздух тренированные чёрные демоны, успевшие лишь подхватить заваливающееся тело, и работа последнего месяца, и…

«Смысл, — горько подумал Хантер. — Есть ли хоть какой-то смысл в том, что мы делаем? Почему из-за экс-спасателей умирают люди — больно и страшно, предпочитая расковырять гвоздём мозги, но не сдаться? Зачем мы вообще, кому мы вообще такие нужны?»

— Хантер? — юный старшина растерянно обернулся к агенту, ожидая дальнейших инструкций.

— Первый раз? — язвительно пробормотал Хантер, пытаясь заглушить горький тошнотный ком в горле ядовитым дымом сигареты.

— Что?

— Первый труп, говорю. Пакуйте его, фига ли смотреть. Коммунальщикам сообщите, чтобы мостовую замыли. Сворачиваемся.

— А как же… допрос? — на побледневшего старшину жалко было смотреть.

— Мне он не нужен. Развлекайтесь, если хотите.

Протокол требовал обыскать, описать вещи, разобрать по до последнего байта всё содержимое памяти имеющихся устройств, устроить тотальный обыск на дому преступника. Но всё это — уже не про Хантера. Он всего лишь бывший «чистовик», палочка-выручалочка для всей текучки отдела, и ему даже спец-броник не дают.

Развернувшись, он отправился к КПП агломерации — рабочий день в отделе ещё не завершился. Значит, придётся сидеть и ненавидеть себя, не умея отвлечься и успокоиться, обвиняя себя в ещё одной загубленной душе… Плевать что преступник — хоть голову Лиса очень многие хотели бы видеть на пике, его единственным преступлением оставался неправомерный доступ к информации — а это не то, за что можно казнить. С точки зрения любой из религий это даже не грех.

И теперь ему с этим жить.

Нет, ни он сам, ни министерство никогда святыми не были — и отловленные элементы в самом лучшем случае превращались бы в ссыльных — куда-нибудь в автономию Дальнего Востока. Или в покойников — такое тоже бывало.