Гений страшной красоты

– Я так говорила? – испуганно спросила Надежда.

– Еще пару выражений употребила, которые я повторить не могу, – сказала Эстер. – Ты вообще странной тогда была. Наорешь на меня утром, а вечером полна ко мне нежности.

– Извини, пожалуйста, – пробормотала жена Коровина, – я ничего не помню.

– Зато у меня память отличная, – подбоченилась Эстер. – Фотографическая!

– Какая разница, кто где находился? – подал голос Николай.

– Человек, который зазвал вас в Филимоново, уверен, что Соня не толкала Лену, – сказала я, – значит, преступление совершил кто-то другой, и он сейчас здесь, среди гостей.

– Боже! – подпрыгнула Бархатова. – Мне нельзя нервничать! Может, в дом тогда проник чужой человек?

– Маловероятно. Точнее, невозможно, – возразила я. – В доме были только те, кто сейчас находится здесь.

– Софьи и Андрея с нами нет, – напомнила Агния.

– Если мы точно установим, кто где находился, – не обращая внимания на ее заявление, продолжала я, – то поймем, кто оставался на время вне поля зрения присутствующих и мог толкнуть Елену.

– А у нее нельзя спросить? – буркнула Надя. – Лена, кто тебя столкнул? Софья?

– Да, – быстро сказала та.

– Ты ее видела? – уточнила я.

– Да, – подтвердила она.

– Вот и отлично! – обрадовался Николай. – Делу конец, спокойно расходимся.

– Можешь рассказать, как развивались события? – спросила я у Елены.

– Отстаньте от моей дочери! – взвилась Агния. – Ей невыносимо вспоминать тот день, он лишил ее будущего, теперь она в коляске сидит! Знаете, как нам тяжело? Леночка мучается и физически, и морально, она полностью зависит от меня. В нашем доме нет пандуса, выбраться на улицу – огромная проблема. Попробуйте-ка спуститься в коляске по ступенькам!

– Сейчас придумали кресла, которые могут шагать по лестнице, – подала голос Эстер. – Я езжу стричь собак к одному банкиру, он своей маме такое приобрел.

Агния всплеснула руками.

– Ты всерьез мне об этом говоришь? Откуда у нас деньги? Мы живем на гроши, еле-еле Лене на лекарства набираем. Ты хоть представляешь, какие они дорогие? Только один препарат стоит девятьсот рублей за упаковку, а в месяц необходимо три. Не говоря уже о других пяти медикаментах. Моя пенсия всего лишь восемь тысяч, пособие по инвалидности – слезы. А ведь, кроме таблеток, нужны еще еда, гигиенические средства. И плату за коммунальные услуги никто не отменял. Да нам одежду купить проблема! Я в секонд-хенде отовариваюсь, но и там мне дорого. Вон, туфли на Лене. Купила их в магазине, подержанные брать нельзя, можно грибок получить. Справила дочери обувку в августе, а копила на нее целый год. Вот как мы живем. Если б не Соня, Лена окончила бы институт, пошла работать, вышла бы замуж. Софья лишила Елену всего!

Я побарабанила пальцами по столу.

– Неприятно говорить об этом, но придется. Когда аноним обрисовывал мне ситуацию, он заявил, что у каждого участника тех событий есть постыдная тайна, а ему все их секреты известны. Если вы не пожелаете установить истину, он вытащит из шкафов чужие скелеты. Не хотите, чтобы аноним выполнил свою угрозу? Постарайтесь в мельчайших деталях вспомнить ту субботу.

– Хренов мерзавец уверен, что Сонька не виновата? – заверещала Агния. – А если выяснится, что это все же она сбросила Леночку, тогда как?

– Анониму придется принять горькую правду, – вздохнула я. – Давайте продолжим. Елена, что еще можешь рассказать?

– Я стояла на балкончике, – зачастила инвалидка, – мечтала о всяком. Вдруг входит Сонька и толкает меня вниз. Все!

– О господи! – покачала головой Надежда.

– Мне надо на воздух, – проныла Лидия, – настал час прогулки.

– Сиди тут, – цыкнул на нее Николай.

Удивительно, но жена академика подчинилась.

– А как выглядела Софья? – насела я на Лену.

Та замахала руками.

– Страшно! Глазищи свои голубые выкатила, волосы растрепаны, зубы оскалены!

– «Глазищи свои голубые выкатила…» – повторила я. – Интересно!

– Жутко! – поежилась Лена.

– Ты точно внешность Сони вспомнила? Ничего не перепутала? – вкрадчиво спросила я.

– Навсегда эта картинка мне в ум врезалась! Последнее, что я видела, глаза ее голубые, а в них ненависть! – с пафосом воскликнула инвалидка. – Желание меня убить!

И тут я, не удержавшись, хмыкнула:

– Маленькое уточнение: у Сони карие очи.

В столовой воцарилось напряженное молчание.

– А у Лидии они незабудковые, – в растерянности пробормотала Елена.

– У ребенка, кроме матери, есть отец, – ехидно заметила я.

– На портрете она синеглазка, – пискнула Лена и показала пальцем на картину, висевшую над дубовым комодом, где хранятся скатерти.

Я засмеялась.

– Это нарисовал доморощенный живописец, друг Игоря. Муж хотел сделать сюрприз Сонечке на ее тридцатилетие, поэтому воспользовался фотографией, а художник подумал, что у блондинки цвет глаз должен быть синим, и ошибся. Самое смешное, Игорь этого не заметил. Кстати, Соне портрет очень понравился, она сказала: «Всегда мечтала быть голубоглазой, не надо ничего исправлять». Елена, ты сейчас вспоминаешь то шестнадцатое сентября или фантазируешь?

– Упс! – сказала Эстер. – Ленка в своем репертуаре. Врунья.

– Она от волнения все перепутала, – ощетинилась Агния, – испугалась тогда.

– Да, – всхлипнула дочь, – до жути! Сонька ко мне тихонечко подкралась и пнула!

– Лучше не врите, иначе и аноним всем расскажет ваши тайны, – пригрозила я.

– Доченька, молчи, – приказала Агния, – никто не имеет права тебя допрашивать.

– Не видела я ее! – захныкала Лена. – Вообще ничего о том дне не помню! Николай прав, я все забыла!

– Дура! – выпалила Агния и залпом опустошила чашку с чаем.

– Обалдеть… – прошептала Надя. – Зачем ты врала?

– Не знаю, – зарыдала инвалидка. – Так получилось! Само собой!

– Вам не стыдно мучить несчастную? – завизжала Агния. – Пусть она не заметила Соньку, но всем и так ясно, кто мою доченьку с балкона скинул!

Лена заплакала с еще большим отчаянием.

Надя вскочила, подошла к парализованной женщине и стала гладить ее по голове.

– Тише, тише, успокойся…

Я посмотрела на красную от злости сестру Андрея Валентиновича и поразилась внезапно пришедшей мне в голову догадке. Но сейчас о ней нельзя говорить, требуется проверить мое предположение.

– Вот он видел Соньку! – завопила Агния. – Егор! А ну повтори, что нам говорил тогда!

– Кто? Я? – занервничал Федоров.

– Именно, – вмешалась в разговор Лидия. – Я хорошо помню твой рассказ, как ты хотел напугать Юрку. Тот сидел в кресле у камина, его полностью скрывала высокая спинка, а ты полз по полу в медвежьей шкуре и через дырки в морде на месте глаз видел на балконе Лену и Соню. Так?