Геноцид русских на Украине. О чем молчит Запад

* * *

А. Караулов: – Су-25 почти 10 минут кружил над этим полем, где упал самолет. Видимо, фотографии еще делал. Бортовой номер еще раз повторю: 299-ая эскадрилья, 08. Вот этих крестьян, очевидцев трагедии, очевидцев боя боевого самолета с безоружным «Боингом», кто-нибудь, киевские ли власти, международная ли комиссия – кто-нибудь допросил?

Международная комиссия заинтересовалась свидетелями непосредственными, хоть одного допросили человека?

Калиниченко: – Вот для меня это самое удивительное. По крайней мере, я человек шесть или семь слышал, которые видели сбежавший самолет. Делают вид, что этого не было вообще. Я не говорю об объективности, характере повреждений на этом рухнувшем самолете… есть очевидцы-свидетели, которые абсолютно точно не врут.

А. Караулов: – И их много.

Ю. Кублановский: – Я почему-то с самого начала был уверен, что в истине тут никто не заинтересован. И в реальном исследовании.

А. Караулов: – Дальше спрашиваю у всех моих зрителей. Как сложилась судьба диспетчера? Ее зовут Анна Петренко, она 17 июля над территорией Украины вела малазийский «Боинг».

Калиниченко: – Я знаю, что там была диспетчер, которую начали скрывать изначально украинские власти, и ее фамилия как бы была затерта.

А. Караулов: – Ее зовут Анна Петренко… На следующий день после трагедии диспетчер уходит, официально уходит в отпуск. Рядом с Петренко в этот день в особо охраняемой зоне, Центре управления полетов, находился человек, которого никогда, ни до, ни после этой трагедии, там в Центре никто не видел. Предполагаю, от Коломойского был гость. Только Петренко знает, кто этот человек и что он делал, но ее никто не допросил. Она ушла срочно в отпуск.

Я предлагаю всем нашим зрителям зайти в интернете на личную страничку диспетчера Анны Петренко «В контакте». Мы увидим ее любовь к «Правому сектору», ее объяснение в любви Коломойскому публично, и так далее, и так далее. Вот, так сказать, такие у нее настроения.

Ее никто не допросил и сегодня.

Ю. Кублановский: – Ну, это нарушение, по-моему, самых элементарных правил следствия.

А. Караулов: – Такого никогда не было. Вот именно. Когда во Внуково не так давно случилась трагедия с французским самолетом, первым делом – вопросы к диспетчерам. Они были арестованы все четверо. Почему арестованы? Чтобы не выработали свою лживую версию того, что случилось с самолетом французским.

Ю. Кублановский: – Ну, и чтоб круговой поруки не было между ними по сговору.

А. Караулов: – Конечно. Первым делом – вопросы к диспетчеру. А к кому же еще? Но Петренко-то в отпуске, из которого она на работу до сих пор не вышла.

А. Мамонтов: – Да, мало того, мы звонили в Борисполь, в Днепропетровск, в диспетчерскую службу. Были такие смешные отговорки от руководства этих служб. Например, в Днепропетровске сначала нам говорили, что такая не работает у них вообще…

А. Караулов: – Да, да, мы такую не знаем.

А. Мамононтов: – Но вот они, документы…

А. Караулов: – И она в штате.

А. Мамонтов: – «Нет, нет, мы не знаем». Потом позвонили кому-то рангом ниже. Видимо, человек был не в курсе, либо из отпуска только пришел. Мы говорим: «У вас работает такая?» «Да, работает». Потом мы перезвонили снова руководителю, говорим: «Так вот ваш такой-то подтверждает, что она работает». Потом: «Я не розумiю вас», перешла на украинский, и все – положила трубку. На этом все объяснение закончилось.

И. Дискин: – В данном случае удар пришелся в район кабины пилота. Это очень характерно для ракеты, выпущенной с самолета.

Из украинского штурмовика, действия которого зафиксированы системами российского ПВО.

А. Караулов: – Более того, понятно, что произошла мгновенная разгерметизация самолета. На лице одного из пассажиров – кислородная маска. Еще раз: там от тел мало что осталось. Но вот на одном пассажире – кислородная маска. Они выскакивают автоматически, если происходит разгерметизация. А теперь еще раз. Было ли в мире что-то подобное, чтобы диспетчер после такой трагедии, трагедии на весь мир, на следующий день после катастрофы срочно ушла бы в отпуск? И до сегодняшнего дня ей никто не задавал никаких вопросов.

Вторая загадка: как мог соврать Генеральный штаб Украины, что в небе не было Су-25? Их было четыре. И это показали не только наши российские, но и европейские средства слежения.

Следующая история. Остатки «Боинга» как лежали там на поле, так и лежат по сегодняшний день (на 24 июля 2014 года). Сначала к месту трагедии было невозможно подойти. Киевские власти (напомню, Порошенко – верховный главнокомандующий) открывают обстрел этой территории уже вечером 17 июля.

* * *

А. Родкин: – С самого начала и премьер-министр, и вице-премьер говорили о создании гуманитарной зоны на месте падения самолета. Честно скажу, с военной точки зрения нам это не выгодно. Потому что под Мариновкой, неподалеку в восточной части, окружена группировка противника…

А. Караулов: – Сколько там человек?

А. Родкин: – Около полутора тысяч. Часть уже на Российскую территорию сдались.

А. Караулов: – То есть перебежали просто?

А. Родкин: – Да, да, да. Раненые.

А. Караулов: – Попросили политическое убежище?

А. Родкин. – Ну, вряд ли это так формулировалось. Россия их приняла…

А. Караулов: – И вот там падает…

А. Родкин: – Западнее падает самолет, и мы понимаем, что гуманитарная зона, скорее всего, позволит уйти окруженной группировке противника гуманитарным коридором. Что, учитывая превосходство врага, нам крайне невыгодно.

Пургин, Бородай озвучили… Но дело даже не в нашем правительстве. Любому разумному человеку ясно, коль скоро в конфликт Украины и Новороссии вмешивается такая трагедия, правду о которой заинтересованы знать и имеют право знать третьи страны…

А. Караулов: – Да и весь мир.

А. Родкин: – Да и весь мир. Очевидно, что нужна гуманитарная зона, что нужно создать все условия для работы экспертов. Мы обращаемся, но мы не слышим в течение нескольких дней никакого отклика от Киева на это.