Геном Ньютона

– Да, наконец-то в тюремной камере я слышу голос не мальчика, но мужа.

– Но, но, я чуть ли не вдвое старше тебя, а ты меня называешь мальчиком.

– Ладно, во имя истины беру свои слова назад. Здесь есть еще одна особенность. Если специально не провозглашать гениальность определенных ученых, то среди них не будет никакой иерархии. Потому что иерархии – это объективно – человеческое лукавство, а субъективно – средство возвысить одних и опустить других.

– Ты сам до этого дошел? – спросил Морозов с едва уловимой ехидцей.

– Да это происходит потому, что мир людей от науки можно разделить на две группы. Настоящие ученые открывают не познанные ранее закономерности. А собиратели этих открытий присваивают их. Они как интенданты идут вслед за авангардом, который взял или занял ту или иную территорию и пошел дальше, а интенданты грабят все, что завоевано авангардом, который уже забыл о том, что он решил определенную задачу, и решает другую.

– То есть авангард завоевывает, а они присваивают. Гениально, – произнес Морозов.

– Иногда по этому поводу начинаются споры. Но и здесь авангард науки проигрывает. Потому что он нацелен на взятие новых территорий и высот, а интенданты на присвоение завоеванного. И каждый из них спец в своем деле. Выиграть у авангарда в открытии закономерностей почти невозможно, однако и собирателей в своем деле переиграть невозможно тоже.

– Слишком категорично.

– И, тем не менее, точно. Но это еще не все. Я выделил так называемые объективные закономерности. Существуют и субъективные.

– Я уже догадался, куда ты клонишь, – сказал Морозов.

– Правильно догадался. Здесь выплывает еще одна особенность. Те, кто занял первые места в научных иерархиях, безусловно, способные к интендантскому сбору люди. Но и этого недостаточно. Последний штрих в их закреплении на иерархических вершинах делают тайные общества, которые специально продвигают своих адептов в различные сферы человеческой деятельности, в том числе и в науку.

– Зачем?

– Для решения своих задач.

– А зачем они решают эти задачи?

– В соответствии с целями своей деятельности. Сколько времени на твоих?

– Половина второго.

– Время обеда.

Как только Налыгов сказал про обед, Рощупкин набрал номер телефона одного из охранников и произнес:

– Выдай этим по сухому пайку и минералку.

– Может, чай? – уточнил охранник.

– Обойдутся, – ответил Рощупкин, – на чай они еще не заработали.

* * *

Начслед отпустил Копчикову и стал думать, что же ему предпринять дальше. Будь это обычное дело, он бы и ухом не повел до истечения трехдневного срока. А там по его опыту это либо само рассосется, потому что похищенный объявится, либо объявится его труп и тогда нужно проводить мероприятия уже по розыску убийц.

Но в данном случае нужно было что-то делать, ведь его просил об этом Вартов.

Прошло несколько часов. Он так ничего и не придумал, хотя уже знал, что ответит Вартову, когда тот позвонит. А то, что он позвонит, начслед не сомневался. Иначе не стал бы он сам приезжать к нему и просить помочь.

Вартов позвонил в конце рабочего дня.

– Есть что-нибудь? – спросил он.

– Опросил я Копчикову, – сказал начслед, – есть любопытный факт, она предполагает, что похищение могла организовать бывшая жена Морозова.

Вартов мысленно выругался. Он не первый год работал в следствии и понял, что происходит. Начслед ничего не делал, но запасся неким фактом, который он, во-первых, должен согласовать с Вартовым, а во-вторых, испросить разрешения проверить, ведь речь шла о жене Морозова, который был другом Вартова.

– А еще? – спросил Вартов.

– Все остальное гладко и непонятно, но радует одно: это похищение не для убийства. Его могли грохнуть сразу… да и то, что похитители не осмотрели квартиру и не убрали свидетеля, тоже подтверждает эту версию.

– Понятно, – ответил Вартов и сыграл в поддавки, – нужна ли какая помощь?

– Мне бы не хотелось работать с женой Морозова, – ухватился за крючок начслед, – сами понимаете, муж и жена – одна сатана. Вдруг это какие-то внутренние разборки, греха потом не оберешься.

– Логично, – ответил Вартов, – я сделаю это сам.

Положив трубку на рычаг, Вартов, однако, не бросился вызванивать жену Морозова, а позвонил Копчиковой.

– Ты где?

– Сижу в его квартире.

– Я сейчас подъеду.

Но подъехать сразу не удалось. Его вызвал на совещание шеф. И когда Вартов добрался до квартиры Морозова, было уже начало девятого.

Вартов не стал звонить в дверь, а позвонил Елене по телефону и попросил открыть ему.

Елена долго смотрела в глазок, только потом открыла дверь.

– Ну, что, – спросил ее Вартов, – есть какие-либо новости?

– Я думала, ты мне скажешь последние новости.

– Скажу, непременно скажу, – ответил Вартов, – но прежде скажи мне, какого хрена ты переводишь стрелки на Анастасию?

– Какую Анастасию?

– А то ты не знаешь?

– А, так меня следователь спрашивал: кто ему мог угрожать или кто его мог похитить?

– И ты не нашла ничего лучшего, чем сориентировать его на негодный объект. Так?

– При чем тут негодный объект?

– При том, – стал додумывать на ходу Вартов, – при том, что он целый день работал не в том направлении. И благодаря твоим фантазиям мы ни на йоту не продвинулись в поисках Морозова.

– Но я думала…

– Сомневаюсь, что ты могла думать, налей мне чаю. А я пока подумаю.

Пока Елена грела воду, заваривала чай, Вартов сидел в кресле, закрыв глаза и «думал». На самом деле он кемарил и, только когда Елена тронула его за плечо, очнулся.

Впрочем, слово «тронула» тут неуместно, она осторожно погладила его по плечу.

– Готово, – сказала она, – мне присутствовать при чаепитии?

– Да, – ответил Вартов, – оно же будет и допросом.

Елена знала его привычку пить по-восточному. То есть не наливать полную чашку чая, а наливать по чуть-чуть. Поэтому поставила перед ним пустую чашку.