Генрих Гиммлер
Шрифт:
Гиммлер решил, пока возможно, оставаться кем-то вроде старейшины при кабинете Деница в Плоене. Он был просто не способен осознать, что лишился всех должностей, которые занимал в течение столь длительного времени. Его свита все еще насчитывала почти 150 штабных офицеров и помощников. Но ни Деницу, ни Гиммлеру не была известна полная глубина отречения от него Гитлера. Посланник из бункера так и не донес завещание фюрера до его преемника, а Борман, как впоследствии полагали, был убит, пытаясь выбраться из бункера ночью 30 апреля. Если бы они смогли прочесть тщательно отпечатанные пункты гитлеровского обвинения, они бы по крайне мере узнали чувства фюрера к своему бывшему министру: «Своими тайными переговорами с противником без моего ведома или одобрения и незаконными попытками захвата власти в стране, не говоря уж о том, что они предали лично меня, Геринг и Гиммлер покрыли нашу страну и весь народ несмываемым позором». Все их знания ограничивались тем, что им мог рассказать Грейм —
Когда 4 мая обсуждались предложенные Монтгомери условия безоговорочной капитуляции, Гиммлер высказал свое мнение наравне с остальными советниками Деница. Он считал, что войска в Норвегии должны сдаться Швеции, чтобы не попасть в русский плен, и что можно будет добиться некоторых уступок, если поступит предложение о мирной капитуляции в других местах за пределами Германии, все еще находящихся в руках немецких армий. Когда Шелленберг, настойчиво путешествующий между Швецией, Данией и Германией в попытках добиться мирного решения вопроса немецкой оккупации скандинавских стран, прибыл, наконец, в пять часов вечера из Копенгагена, он обратился не к Гиммлеру, а к Деницу и Шверин-Крозигу. На следующий день, 5 мая, он снова отправился в Данию, попрощавшись с Гиммлером, который теперь уже его не интересовал.
5 мая Гиммлер собрал своих командиров и советников, среди которых были обергруппенфюрер СС Олендорф из отдела безопасности, обергруппенфюрер СС фон Вейш из тайной полиции и обергруппенфюрер СС фон Херфф, генерал Ваффен СС. Присутствовали также Брандт и Гебхардт, оставивший своих пациентов в Хохенлихене на попечение русских. Перед ними и их коллегами Гиммлер торжественно излагал свои проекты, которые настолько не соответствовали сложившейся обстановке, что их едва ли можно было воспринимать всерьез. Оправдать их можно было только невосприятием реальности в результате шока. Для начала, он не собирался отрекаться и кончать жизнь самоубийством. Он собирался создать в Шлезвиг-Гольштейне свое собственное правительство, чтобы вести независимые мирные переговоры с западными державами. После этого он принялся раздавать своим последователям новые титулы, заверяя, что теперь они приступят к созданию совершенно нового нацистского режима.
Однако 6 мая, вслед за разжалованием Гиммлера Гитлером, последовало его разжалование Деницем, который лично вручил Гиммлеру письменное уведомление об отставке:
«Уважаемый герр Рейхсминистр,
В свете текущей ситуации, я решил отказаться от ваших дальнейших услуг в качестве Рейхсминистра внутренних дел и члена правительства, главнокомандующего Резервной армией и начальника Полиции. Все ваши должности я считаю упраздненными. Благодарю вас за верную службу Рейху».
Вместе с Гиммлером Дениц разжаловал также и Геббельса, который к этому моменту был уже мертв, и других нацистских министров, которые все еще оставались, подобно призракам жуткого и темного прошлого [161] . Он также приказал фанатичным нацистам из СС прекратить дальнейшее сопротивление.
Но Гиммлер не ушел. После 6 мая он блуждал по Фленсбургу вместе со своим штабом, охранниками и амуницией — чудовищный наследник без наследства. Он сказал Шверин-Крозигу, что собирается скрыться, но все же продолжал упрямо мечтать о власти. Он обратился к нацистскому командующему немецкими силами в Шлезвиге и Дании, фельдмаршалу Эрнсту Бушу, в пустой надежде найти в нем союзника. Но Буш думал лишь о том, как организовать собственную капитуляцию. Так что Гиммлеру пришлось вернуться в свою штаб-квартиру во Фленсбурге, откуда один за другим испарялась его свита.
161
Копия этой записки была найдена в одной из папок Деница.
Согласно профессору Тревор-Роперу, до сих пор не ясно, действительно ли оригинал был вручен Гиммлеру, и говорил ли ему об отставке лично Дениц. (См. Последние дни Гитлера, стр. 246, примечание.) Дениц не проясняет этого в своих мемуарах, но утверждает, что если бы знал о жестокостях, творящихся в концентрационных лагерях, то никогда бы не отпустил Гиммлера. (См. стр. 466–468) «Теперь я более ясно осознаю темную сторону национал-социализма, — писал он, — и поэтому изменил свое отношение к созданному им государству».
8 мая он сократил парк своих автомобилей до четырех и совершил первый акт самоуничтожения, сбрив усы. Он задумался над
тем, куда бы ему податься, чтобы избежать нежелательного внимания. В то время как Олендорф советовал ему сдаться и ответить перед миром за себя и СС, он подумывал, так и не придя, естественно, к конкретному решению, не сбежать ли ему с его другом принцем Вальдекским, властным генералом, командующим эсэсовским штатом в собственном поместье в Арользене [162] .162
В настоящее время это заведение в Арользене стало штаб-квартирой службы розыска Международного Красного Креста, финансируемой правительством Бонна.
Наконец, 10 мая, Гиммлер с оставшейся свитой покинул Фленсбург и направился к Марне в Диксандере на восточном побережье Шлезвиг-Гольштейна [163] . На дорогу сюда у них ушло два дня и в эти последние дни бегства на юг спать им приходилось либо на открытом воздухе, либо на вокзалах. Гиммлер мог думать лишь о двух вещах — как ему сохранить свое положение и договориться с западными союзниками, и что случилось с двумя его семьями на юге.
Наконец, четыре машины достигли устья Эльбы, и дальше двигаться стало невозможно. Ширина реки была здесь почти 5 миль. С неохотой маленькая группа эсэсовских беженцев, мало отличающаяся теперь от сотен тысяч бредущих по дорогам бездомных немцев, бросила машины и переправилась через Эльбу. За 500 марок они неопознанные переправились через морской рукав в рыбацкой лодке вместе с другими беженцами. Теперь им ничего не оставалось, как идти, ночуя в крестьянских домах и преодолевая каждый день по нескольку миль пешком. В течение нескольких следующих дней они медленно двигались на юг через Нейхаус на Бремерворд, куда добрались утром 21 мая. Всего они прошли от Фленсбурга чуть больше ста миль.
163
Подробности этого путешествия мы узнали благодаря Йозефу Кермайеру, который сопровождал Гиммлера почти до самого его ареста англичанами. Кермайер вспомнил, как предложил Гиммлеру лететь на юг, пока у них еще был самолет. Тогда они, по крайней мере, смогли бы еще встретиться со своими женщинами. Гиммлер отклонил это предложение на том основании, что в столь тяжелые времена мужчины не должны думать лишь о своих личных интересах.
Компания у них подобралась странная. Кроме Кер-майера в состав группы входили Брандт, Олендорф, Карл Гебхардт, полковник Ваффен СС Вернер Грот-манн и майор Махер. Они сняли с мундиров эсэсовские эмблемы и, выдавая себя за членов тайной полевой жандармерии, входящей в состав гестапо, продвигались в Баварию. Гиммлер, как пират, закрыл глаз черной повязкой и пользовался пропуском на имя Генриха Хитцингера, документы которого он на всякий случай взял себе после того, как Народный суд приговорил того к смерти.
В Бремерворде они поняли, что для прохождения установленных англичанами контрольно-пропускных пунктов им понадобятся дорожные документы. Кермайер узнал об этом от местного районного советника. Тогда они решили, что Кермайер попробует получить у англичан эти самые разрешения, а остальные будут стоять в стороне и наблюдать за результатом, и если Кермайера арестуют, то предупредят об этом Гиммлера. Поскольку тайная полевая жандармерия входила в черный список британской армии, Кермайера задержали. Когда он так и не появился, Гиммлер с компаньонами поспешили скрыться.
Капитан Том Сильвестр командовал в то время Гражданским следственным лагерем 031, расположенным около Люнебурга [164] . Поскольку многие немецкие солдаты пытались вернуться домой, их постоянно останавливали на английских контрольно-пропускных пунктах и задерживали в качестве военнопленных до полной проверки документов. При малейших сомнениях в подлинности документов пленных пересылали в следственные лагеря, вроде того, которым командовал капитан Сильвестр. Здесь их выстраивали перед офисом командующего и затем по одному приводили на допрос. После обыска составлялся подробный список имущества.
164
Информация об этих событиях получена от полковника Майкла Мерфи и капитана Тома Сильвестра.
В два часа пополудни 23 мая в следственный лагерь 031 прибыл конвой, доставивший группу подозреваемых, арестованных на контрольно-пропускном пункте на мосту около Бремерворда. Немного спустя их, как обычно, построили, но примерно в четыре часа капитану Сильвестру доложили, что в группе есть три человека, которые никак не успокоятся и настаивают на немедленной встрече с командующим офицером. Так как обычно задержанные вели себя очень тихо и старались произвести хорошее впечатление, капитан Сильвестр немедленно заинтересовался и приказал привести к нему этих троих по одному. Дальнейшее Сильвестр описал так: