Геомант. Последний из рода

До порта мы добрались минут за двадцать, лишь каким-то чудом два раза разминувшись с усиленными патрулями, бегающими по городу, словно в задницу ужаленные. Надо думать, мы их порядком разозлили.

Возле заросшего травой пирса, к которому, судя по позеленевшим бортам, не приставали никакие корабли уже лет сто, мы нашли заброшенный склад. Быстро осмотрели его на предмет незапланированных соседей, но тут, похоже, никого не было уже очень давно.

Сатир, абсолютно трезвый, нарезал круги, недоумевая, как мог оказаться в столь странном для себя состоянии. Лиа возилась с Анатолом, минотавром и Богомолом. Сначала хотела заняться моей спиной, но я махнул рукой, приказав помочь парням, а сам сел возле полуразрушенной стены, глядя на спокойную гладь моря.

Знаешь, Милан, после того, как ты попал в мое тело, я часто слышу твои эмоции. Особенно если они сильны. И мне сейчас так же горько и гадко, как тебе. Хочу сказать лишь — ты не виноват в смерти ребят.

— А кто тогда виноват? Не подумай, что я плачусь тебе в душу, но это именно за мной они пошли. Я мог разогнать всех к чертовой бабушке, слинять с острова и зажить спокойной жизнью. Но нет, мне захотелось противостояния. Народный мститель хренов.

Тогда они просто продолжили бы заниматься тем, чем занимались до тебя. И рано или поздно погибли. В петле, на рудниках, от алебарды или меча стражника. Таких молодцов стража ежегодно вешает пачками. А ты сделал их особенными. Дал цель. И даже теперь, после случившегося, они готовы последовать за тобой в огонь. Не спорь, я чувствую.

Сзади кашлянули, обозначая свое присутствие, а затем рядом села Лиа.

— Рефлексируешь?

— А что, так сильно заметно?

— Еще как. Прекращай это. Легче тебе от этого не станет, но моральный дух ребят подорвешь. Ну, кроме минотавра. Его так просто не пробьешь.

Я не стал отвечать и она встала, но не для того, чтобы уйти:

— Сиди смирно. Займусь твоей спиной.

Она принялась что-то шептать и я почувствовал, как смягчается обожженная кожа. Ощущение не из приятных.

— Спасибо. — раздалось сзади.

— За что?

— За то, что не дал их предрассудкам взять верх над разумом. Думаю, они справились только благодаря твоему авторитету.

— Не за что.

Мучение продолжалось еще минут пять, пока я не пошевелил плечами, обнаружив, что ничего не болит.

— Все, я пуста. Сила крови того ублюдка закончилась.

— Кем был Виктор? Ведь у тебя не может быть братьев. — я повернулся к ней.

Щека Лии предательски дернулась:

— Я нашла его на улице, когда ему было лет пять. Он побирался на помойках и пытался воровать еду на рынке. Спасла его в тот момент, когда его поймали и хотели сломать руку. Выхватила у тех ублюдков и убежала. С тех пор он был вместе со мной… Прости, но я не хочу об этом говорить.

Я смотрел на ее удаляющуюся спину. Девушка подошла к противоположной стене и уселась, сделав вид, что не заметила заинтересованных взглядов Богомола и Анатола. Парни справились с первым шоком, вызванным новостью, что среди них есть самая настоящая ламия. И теперь время от времени украдкой бросали на нее взгляды, в которых с каждым разом было все больше любопытства и еще кой-чего. Не надо быть прорицателем, чтобы прочитать мысли, крутящиеся в этих не особо обремененных мозгами головах. Они явно вспомнили про мифы о некоторых особенностях укуса ламий. А именно — о диком повышении сексуальных ощущений.

Я усмехнулся. Уверен, рано или поздно кто-то из них наберется достаточно храбрости, чтобы подойти к Лие с «интересным» предложением. Хотел бы я в этот момент посмотреть на ее лицо! Может, рассказать им, что «девушка» старше их обоих, вместе взятых, в два раза? Или подговорить ламию, чтобы она предложила горе-любовникам устроить «тройничок», а в решающий момент куснула обоих и оставила наедине? Нет, слишком жестоко.

Выбросив из головы дурацкие мысли, я задумался. Надо принимать решение, что делать дальше. Оставаться в Кидонии слишком опасно. Мы в любом случае не сможем сидеть в этом зачуханном складе. Рано или поздно нас найдут. Что произойдет дальше, в объяснениях не нуждается. Да и нет у меня времени тут рассиживаться. Актеон предельно ясно дал понять, что моя жизнь скоро бесславно закончится, если я не найду способа избавиться от яда в моей крови. «Щупальца» вокруг раны хоть и потускнели, но никуда не исчезли и продолжали медленно, но верно разрастаться.

А значит, из города надо валить. К минотаврам. Никакого другого выхода я не видел. насколько я понял, рогатые издревле были верными союзниками магов Земли. Есть шанс, что они смогут помочь мне развить дар до нужного уровня и победить яд Ищейки.

Однако проще сказать, чем сделать. Исходить следует из того, что в местной тайной канцелярии, если она есть, не дураки сидят. Да и в высших чинах городской стражи вряд ли заправляют безмозглые солдафоны. А значит, все легальные и полулегальные выходы за городские стены окажутся перекрыты.

Мне пока приходит на ум только обратиться к кентаврам. Но мне самому не нравится эта мысль. В противовес минотаврам, полукони всегда поддерживали Пиролатов. Они скорее повяжут нас и продадут Леониду, чем станут помогать тайно выбраться из города.

— А откуда у них вообще взялась возможность вывезти нас из города?

Старый закон, который запрещает досматривать повозки кентавров, если они принадлежат их банкам.

Стоило взять это вариант на заметку, но не более. Раз Димитр говорит, что эти ребята с радостью сдадут нас Пиролатам… Нет смысла предлагать им взятку. Что мешает нечистому на руку кентавру сначала взять деньги у нас, а затем — продать страже? Разве что совесть, которая явно отсутствует у существа, согласившегося вывезти беглых преступников.

Кажется, пора созывать совет банды. Я горько усмехнулся собственным мыслям. От банды осталось шесть душ. И надо сделать так, чтобы никто больше не умирал.

Заметив, что я оторвался от философского созерцания морских волн, остальные подобрались и подошли поближе.

— Друзья! Этот день навсегда останется темным для всех нас. Но теперь надо решить, как быть дальше, чтобы жертвы наших друзей не стали напрасными.

Все слушали очень внимательно. Даже необычно серьезный сатир.

— В городе я оставаться больше не могу. Во мне сидит яд, который очень скоро меня убьет. Единственный шанс на исцеление — добраться до вотчины минотавров, Лабиринта. Я не вправе требовать, чтобы вы сопровождали меня в этом путешествии, потому что назад дороги, скорее всего не будет. Но я прошу вашего совета. Мне нужно скрытно покинуть город и я не знаю, как это сделать.

— Не вправе он треебовать, — буркнул сатир. — Оставайтесь, ребяяятки, в Кидонии, мееестная стража простит вам все прегрешеения и не станет вешать на ближайшем столбе, если увидит. А с радостью расцелует прямо в задницу. Ты, конеечно, оратор тот еще, командир, но от нас так просто не избавишься. Нам тут тоже деелать нечего.

Остальные согласно закивали, соглашаясь с правотой козлоногого.

— Так что оставь свое краснореечие. К любителям коров…

Сатир бросил быстрый взгляд на нахмурившегося Актеона, кашлянул и поправился:

— …к минотаврам мы двинемся вместе. К тому же у меня имееется мыслишка, как нам можно слинять из города незамеетно… Еесть у меня один знакомец, контрабандист. Скользкий тип, но, во-пеервых, любит денежки, а во-вторых, не любит стражу и всеех, кто с ними связан.

Я переглянулся с минотавром. Тот едва заметно кивнул. Да мне и самому этот вариант больше понравился, чем пытаться любезничать с кентаврами.

— Чем промышляет твой друг?

— Паря, ты ушки-то прочисти! Говорю ж, контрабандист он.