Геометрия и Марсельеза

— Об этом я скажу позже, в более узком кругу, — невозмутимо ответил маленький генерал.

Приготовления во всех портах продолжались. Сборы были настолько шумными, что о них знало уже пол-Европы. Но никто не мог сказать, где эта армада высадится, даже адмирал Брюэс, назначенный командующим эскадрой. Все знал только Бонапарт, и действовал он напористо, властно, неотвратимо…

Бонапарт называет имена, и лучшие генералы, цвет французской армии, покидают свои посты и съезжаются в Тулон. Туда же стягиваются отборные, испытанные в боях войска. Солдаты даже не представляют себе, где они будут воевать, за что умирать, но они знают, что командовать ими будет генерал Бонапарт, и этого им достаточно.

Бонапарту не хватает денег, и Директория безропотно выскребает казну дочиста. Ему нужны корабли, много кораблей, и на венецианских судах поднимаются французские флаги. Ему нужны ученые, мастеровые, художники — и знаменитый химик Бертолле подбирает наиболее талантливых ученых и даровитых учеников Политехнической школы. Они даже не знают, куда направится научная экспедиция. Но им известно, что их работу возглавит Гаспар Монж, и этого им достаточно. Имя великого геометра и физика уже работает на Бонапарта, как все работает на него. Но этого генералу мало. Ему непременно нужен сам Монж. Отправив несколько писем ученому в Италию, генерал бросает все дела и едет на тихую улицу БельШасс.

Жена Монжа давно ждала, но не генерала, а мужа. Он должен был вот-вот приехать из Италии.

— Боже мой!.. Неужели с ним что-нибудь случилось? — с тревогой спросила она Бонапарта, — Только не скрывайте, генерал, от нас правду… Умоляю вас.

Бонапарт решил дать себе время подумать — настолько сложна оказалась маленькая задача. Он обвел глазами стены и мебель гостиной и, наконец, ответил.

— Успокойтесь, пожалуйста. С ним ничего не случилось и не случится, хотя предстоит длительная поездка. О ее назначении рассказать вам я, к сожалению, не властен. Командовать экспедицией буду я. Монж присоединится к нам несколько позже, не заезжая в Париж: время не терпит. Поэтому я и приехал известить вас об этом, с тем, однако, чтобы вы тоже проявляли необходимую в таких случаях осторожность.

— Ну разумеется, — сказала жена ученого, хотя сказать ей хотелось совсем другое: никогда, никогда не отдам вам больше своего Гаспара!

— Вы же знаете, — проговорила она, — что никогда мы не знали покоя. Ни при старом режиме, ни при Дантоне, ни теперь… Вечно мой муж кому-то нужен. Он и наукой давно не занимается — ученому стало не до науки… Ну пощадите вы хоть меня и наших дочерей! Ведь он уже не молод. Неужели ваша война не обойдется без математика?

Бонапарт не умел разговаривать с женщинами и даже их побаивался. Единственно, на что он отважился, это прикоснуться доверительно к руке Катрин.

— Не печальтесь, прошу вас, не надо. Ведь не чья-нибудь прихоть, а интересы республики, интересы науки призывают вашего супруга. И надо быть твердой… Я обещаю вам, что не подвергну великого ученого ни малейшей опасности, ни малейшему риску. Я не отпущу его от себя ни на шаг и буду следить за ним, как следил бы за своим родным отцом… Я твердо обещаю вам это.

Катрин Монж пришлось смириться с неизбежным. Зная увлекающуюся натуру мужа, она не могла убедить себя в том, что все будет так хорошо, как говорил генерал. «Наверное, они вместе придумали это и сговорились еще там, в Италии», — подумала Катрин с досадой на то, что Монж, как видно, никогда не угомонится.

Оставив женщину наедине с ее переживаниями (главное сделано), Бонапарт двинулся дальше: он спешил в Директорию. Посещение пяти директоров, этого «короля в пяти томах», не доставило радости генералу и не оставило никаких надежд на то, что ему удастся сейчас «переплести эти пять томов в один» и занять их место. Бонапарт вышел из дворца настолько злой, что раздражение вылилось наружу.

— Черт с ними, Бурьенн! Поехали!., — сказал он ожидавшему его адъютанту, — Груша еще не созрела. Этих господ надо еще поморочить… Ну что ж — пусть будет так!

— Надолго ли мы покидаем Францию? — спросил Бурьенн, рассчитывая, что как другу юности Бонапарт под горячую руку скажет ему хоть что-нибудь.

— Не знаю, — отрывисто ответил корсиканец, — может быть, на шесть месяцев, а может, и на шесть лет… Что же — тогда мне будет тридцать пять, а это еще не старость.'

— Куда же идет наша эскадра?

— В Египет.

Монжу цель путешествия была более чем известна. Вместе с одним из талантливейших военачальников того времени генералом Дезе он вышел в море из итальянского порта Чивитавеккьи. Встреча с эскадрой Бонапарта произошла уже на подходах к Мальте, Рыцарский орден, владевший Мальтой, свято соблюдал нейтралитет в войне Франции с Англией и рассчитывал, видимо, этим удержаться. Бонапарт рассудил иначе. Прекрасно оборудованная и защищенная крепость сдалась ему очень быстро. Подкупив гроссмейстера Мальтийского ордена Гомпеша обещаниями, которые, разумеется, выполнены не были, Бонапарт забрал имевшиеся на острове ценности и отправил их во Францию. Англичане вскоре перехватили фрегат и отправили в Лондон эти ценности, однако Бонапарт об этом и не знал.

Тем временем Монж со свойственным ему азартом провел реорганизацию обучения на Мальте. Он создал пятнадцать начальных и одну центральную школу, полностью отделив их от церкви, и наладил изучение математики, физики и других практически важных наук, которым церковники не учили молодежь.

Оставив на острове гарнизон в четыре тысячи человек во главе с генералом, Бонапарт двинулся дальше…

Погода благоприятствовала плаванию. Море было почти спокойно. Ленивая пологая зыбь вызывала небольшую килевую качку. Стодвадцатипушечный «Восток» неуклонно двигался вперед, на восток, то спуская к самым волнам, то поднимая к небу свой хищный нос, вооруженный бушпритом, длинным и острым, как шпага. Позади корабля тянулась нитка кильватерной струи. Белопенная полоса за кормой и ритмичные вертикальные движения корабля делали его похожим на иглу, прокладывающую бесконечно длинный шов на поверхности моря. Другие корабли эскадры, точно так же ныряя и поднимаясь, тянули по такой же нитке…

Что ждет эскадру? Что шьют эти неутомимые иглы? Огромный трехцветный флаг для Египта, Сирии, а может быть, и для самой Индии, этой жемчужины британской короны?.. Или саван для тридцати тысяч человек, вверивших свою судьбу удачливому авантюристу, плывущему сейчас вместе с ними в эту страшную неизвестность?..

Английская эскадра под командованием Нельсона, бдительно следившего за приготовлениями в Тулоне, обнаружив, что порт опустел, кинулась немедленно вдогонку. Началась историческая гонка двух эскадр…

Университет под парусами

Монж был далек от тревожных раздумий относительно судьбы участников этой столь дерзкой экспедиции: он верил в счастливый исход. Еще во время стоянки у Мальты он перешел с «Храброго» на флагманский корабль «Восток». Время морского перехода он использовал для встреч и бесед со своими коллегами и учениками из Политехнической школы. Многие из них потом вспоминали и эти беседы, и его яркие импровизированные лекции по астрономии и космологии, о науках вообще, о технике, древней истории и искус стве одновременно.

Среди слушателей Монжа на «Востоке» были генералы и офицеры бонапартовской армии, ученые и литераторы. Офицерские мундиры перемежались с разномастной гражданской одеждой. Рядом с немолодым уже химиком Бертолле сидел похожий на юношу Евгений Богарне. Дворянин, он слушал якобинца Монжа с таким же интересом, как и типичный представитель третьего сословия математик Фурье, молодой преподаватель Политехнической школы. В свое время Фурье тоже хотел было выбрать себе военную стезю, но получить шпагу ему так и не удалось. Министр решил, что Фурье «как неблагородный не может быть принят в артиллерию, хотя бы он был второй Ньютон».