Георгий Жуков. Стенограмма октябрьского (1957 г.) пленума ЦК КПСС и другие документы
Шрифт:
Это первый пример. Это является одним из факторов, который тяготеет над всей армией. Я считаю, что нужно этот вопрос упорядочить.
Я вижу, что время мое истекает, но я хотел бы остановиться на грубости, унижающей человеческое достоинство, насколько у нас опорочено слово товарищ. Слово товарищ принято у нас в армии при обращении командира к солдату, или солдата к командиру, или генерала, или маршала и т. д. Все мы являемся участниками гражданской войны [208] и после этой гражданской войны мы понимаем, что это слово объединяет нас, это слово обозначает, что наше общество, наша семья объединены общими идеями, общими целями, общими задачами. Если я обращаюсь к солдату: товарищ солдат, или товарищ сержант, то в этом слове он должен чувствовать, что он является равноправным членом нашей великой советской семьи. Разве у нас это так? Нет. Сплошь и рядом это слово предусмотрено Уставом и наши офицеры и высшие начальники не применяют это слово,
208
К.К. Рокоссовский принимал участие в гражданской войне будучи командиром кавалерийского полка Красной Армии.
Основной причиной этого является то, что роль наших партийных организаций в армии и флоте, роль наших политических органов сведена просто, я даже не могу сказать к чему она сведена, просто никакой роли не играютe. Вхождение нашего Главного Политического управления в состав Министерства обороны [209] я считаю неправильным. Мы всегда привыкли к тому, что во главе Главного Политуправления Красной Армии, а сейчас Советской Армии, находится человек политически подготовленный, партийный, к которому относились бы с глубоким уважением, который своим прошлым, своей преданностью, своей работой должен уже выдвигаться. Я вспоминаю слова товарища Сталина, который говорил следующее. Если партия принимала решение о назначении кого-то командующим, то он всегда задавал вопрос, а как его армия примет.
209
См. примечание 87 раздела V.
Начальникg Политуправления должен быть таким человеком, которого знала бы армия, знала бы партия. Во-вторых, он, безусловно, должен быть член Центрального Комитета. Это поднимет его роль и даст большую самостоятельность, более тесную связь с нашим ЦК и Президиумом Центрального Комитета.
Товарищи, время мое истекает, я должен доложить, что это решение нашего Президиума Центрального Комитета является абсолютно правильным и своевременным. Наша задача заключается в том, чтобы мы вовремя, решительными мерами провелиa все то, что сказано в письме Центрального Комитета, в принятых решениях и о чем здесь говорилось.
Председательствующий тов. КИРИЧЕНКО. Слово предоставляется тов. Малиновскому, подготовиться тов. Александрову.
МАЛИНОВСКИЙ
Товарищи, нам, военным работникам, очень радостно, что Пленум Центрального Комитета обсуждает вопрос об укреплении партийно- политической работы в Советской Армии и во Флоте. С другой стороны, и больно, что мы, военные работники, члены партии довели до такого делаb, что Центральный Комитет вынужден был сам вмешаться в это дело.
Мы все единодушно приветствуем решение Президиума Центрального Комитета от 19 октября как абсолютно правильное, как абсолютно своевременное, которое, безусловно, освежает всю обстановку в Советской Армии и во Флоте и послужит на пользу, на укрепление наших Вооруженных Сил, чтобы они были еще крепче и еще лучше защищали бы интересы нашего государства и нашей партии.
Безусловно, товарищи, что на здоровом теле нашей армии и флота зрел и зрел нарыв. Рано или поздно он в силу биологического закона должен был бы лопнуть и может быть с еще большим зловонием, чем мы сейчас это ощущаем. И если Президиум Центрального Комитета разрезал, вскрыл этот гнойникс, то это была очень своевременная, оздоровляющая хирургическая операция.
Могут задать нам, заместителям министра обороны, помощникам его, а где же вы были?
Голоса. Могут и должны сказать.
МАЛИНОВСКИЙ. Куда вы смотрели? Совершенно законный и правильный вопрос. Я Жукова знаю, может быть не так давно, как многие другие выступавшие здесь до меня товарищи, я его знаю только с 1929 года…
Голоса. Это не малый срок.
МАЛИНОВСКИЙ. Товарищ Тимошенко намного раньше знает его меня и другие товарищи, товарищ Конев, Буденный и т. д., но за это время я его очень хорошо узнал.
Я вам должен откровенно сказать, что у меня нет никаких неприязней к товарищу Жукову. Я как человек к человеку всегда относился очень хорошо к товарищу Жукову, но я всегда шел на работу с ним, откровенно вам скажу, с очень большими агрессивными намерениями. Зная его, что он из себя представляет, я шел с намерениями: будет мне хамить, я буду хамить; будет меня ругать, я буду ругать, если, не дай бог, меня ударит, так я сдачи дам (в зале смех), и, между прочим, он как будто бы всегда разгадывал мои намерения
и за всю мою давнюю службу, где бы мне не приходилось с ним работать, я в его поведении лично к себе видел самое предупредительное, самое внимательное, самое хорошее отношение, но я видел, как он третирует других, как он низводитa до нуля, буквально, людей. Меня это возмущало. Я с такими намерениями, откровенно вам скажу, ехал с Дальнего Востока, почему это так? где я на славной окраине нашей Родины проработал 10 лет, сюда в Москву, в Министерство обороны. Я долго продумывал этот вопрос и додумался: я всегда с этими намерениями ехал к Жукову и сейчас с этим намерением буду ехать.И здесь, в Министерстве, я не слышал в свой адрес ни разу ни одного грубого слова. Видел я, конечно, издевательства министра обороны товарища Жукова над Бирюзовым, виделa над товарищем Герасимовым, и меня всегда мысль сверлила: в чем дело. Оказывается, товарищ Бирюзов не подошел ко двору. Это хороший человек, я его много знаю, Бирюзова, знаю его, конечно, и отрицательные замашки, о которых я ему говорил в глаза и здесь, в Москве, когда он мне не был подчинен.
На одном моменте я хочу остановить ваше внимание.
Собрались командующие войсками округов, у нас был такой сбор, мы знакомились с военной техникой, чтобы узнать, что, собственно говоря, есть у нас нового на вооружении наших Вооруженных Сил? Это было на Раменском аэродроме, была группа маршалов под руководством самого товарища Жукова, рассматривала новые аппараты, системы. Подходим к одному локатору.
Ну, Бирюзов, как более сведущийk человек, он, как говорится, все зубы потерял на этих локатарах, говорит, что хорошо было бы на этих локаторах светлячок, который показывает засеченную цель, при появлении другой цели был бы другого цвета, не белый, а красный, например. Тов. Жуков посмотрел на него: «Какое глупое замечание. Вы в этом ни черта не понимаете, не суйте свой нос, куда не следует».
Я знаю тов. Бирюзова как очень строптивого человека, однако он проглотил слюни и отошел.
Голос. Другого цвета светлячок может быть.
МАЛИНОВСКИЙ. Он и сказал, что конструкторы берутся за это дело. Жуков заявил: «Ничего не понимаете в этом деле» и на этом кончил.
Второй сбор. Был назначен новый заместитель министра обороны, генерал-полковник Герасимов. Это была его первая вылазка в люди. На этом сборе наши командующие рассматривали ракетную технику, которая связана, как известно, с электроникой. Тов. Герасимов назначен заместителем министра как раз по электронике. По этому поводу он допустил какое-то замечание, совершенно невинное замечание по электронной системе. Министр на него посмотрел: «Вы в этом деле ничего не понимаете и не суйте свой нос». Думаю, вот это отрекомендовал заместителя министра перед всеми войсками. Тот тоже меня не разобьет проглотил слюньки и отошел в сторону.
Для чего это делалось? Для того, чтобы только заместителем назначили, его по голове щелк, чтобы знал сверчок свой шесток, чтобы знал, как вести себя в присутствии министра
Я работаю вот уже второй год с тов. Жуковым, много вопросов провел, говорил, что заблудились в некоторых местах в корпусе и армии. Ликвидировали корпуса, сделали армию без корпусного деления. Вообще организм Вооруженных Сил очень сложный организм, он не такой простой, как иногда некоторым людямe кажется, что ничего мудреного нет, сел на белого коня, шашку поднял, «за мной» и все. Я не согласен был с ликвидацией корпусной системы и протестовал против этого дела даже до назначения в министерство. Тов. Жуков знал об этом, потому что я в одном разговоре с ним защищал корпусную систему, а он мне говорил, что глупо защищать ее. Я говорю, что все-таки корпусная система — такая вещь, которую нельзя выбросить, потому что в начале войны выбросили, а в процессе войны вынуждены были восстановить. [210] Жуков говорит: «Давай проведем игру, я буду командовать армией без корпусной системы, а ты покомандуй с корпусной системой против меня. Посмотрим, кто кому накладет». Я говорю: «Конечно, на игре вы, безусловно, накладете мне, потому что посредники будут играть на вашей стороне (смех), а на войне вы мне не накладетеj с армией без корпусной системы…» Но все-таки решено. Об этом говорили командующие, когда с этой трибуны выступали. Я еще был на Дальнем Востоке, когда Президиум ЦК заслушивал командующих. Был такой момент.
210
К началу Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. стрелковый корпус входил в состав общевойсковой армии и выполнял боевые задачи в ее составе. Значительные потери войск в личном составе и военной технике в начальный период войны, невозможность быстрого восполнения корпусов живой силой, а также нехватка опытных командиров кадров привели к ликвидации корпусного звена управления войсками. К концу 1941 г. из 62 стрелковых корпусов их осталось только 6.
В 1942 г. в ходе наступательных операций Красной Армии выявились значительные трудности управления большим количеством соединений и частей, непосредственно подчиненных командующему армией. В связи с этим стрелковые корпуса были восстановлены, к концу 1943 г. в составе Красной Армии насчитывался 161 корпус. В 50-е годы стрелковые корпуса вновь были расформированы.