Георгий Жуков. Стенограмма октябрьского (1957 г.) пленума ЦК КПСС и другие документы
Шрифт:
Например, я вам скажу свое мнение и это мнение Президиума. Мы провели войну тяжелую, войну с миллионными жертвами, которые были принесены для того, чтобы одержать победу. Народ вынес на плечах эту войну.
Мы начали эту войну, я бы сказал, слабыми кадрами, потому, что кадры, воспитанные в Красной Армии, были истреблены, вы это знаете. Я вам могу сказать, не знаю военные знают, я знаю Киевский военный округ, когда я был секретарем ЦК Украины, то был членом военного совета этого округа. Командующим был тов. Кирпонос. Он погиб как храбрый и честнейший коммунист. Но, товарищи, в начале войны он начал командовать огромной армией на этом участке, а опыт у него был такой, что он больше как дивизией никогда ничем не командовал. А вы знаете, что в любом деле нужны знания и не только знания, но надо еще и опыт приобрести.
Армия терпела поражения, отходила, закалялась, перестраивалась, остановила врага, перешла в наступление
Сталин, это я считаю умнейший человек среди руководителей, которые с ним были, но в результате своей старости и других качеств, которые у него были, недостатков — он возомнил.
Вы знаете, товарищи, когда армия отступала, то Сталин не подписывал никаких документов никогда, как Главнокомандующий Красной Армией. Все время давались распоряжения Генеральным Штабом, а когда стала победа — то Главнокомандующий, маршал, генералиссимус и всякое такое прочее. Напялил маршальский китель, — я говорю «напялил» потому, что когда военный надевает такой китель, то его это украшает, но когда человек, которому по положению присвоено это звание, надевает этот китель, то это смешно, да смешно. Это моя точка зрения.
Вот идут картины «Битва под Сталинградом», «Падение Берлина» [104] — вот когда еще картина «Битва под Сталинградом», то там еще были люди, а вот когда шла картина «Падение Берлина», то там уже пустые стулья и Поскребышев и все. И вот это возмущало нас, возмущало политически зрелых зрителей потому, что это извращение истории, это дурно воспитывает народ и неправильно идет воспитание партии.
Теперь мы поправили и Центральный Комитет вынес решение, и я считаю совершенно правильное, о том, что разработка материалов войны и написание истории Отечественной Войны нужно взять в Центральный Комитет, чтобы в Центральном Комитете разрабатывались положения для того, чтобы не дать в обиду людей, которые сражались против врага. [105]
104
Имеются в виду фильмы «Сталинград» (1943 г., режиссер и автор сценария Л.В. Варламов; Сталинская премия) и «Падение Берлина»(1950 г., режиссер М.Э. Чиаурели; авторы сценария П.А. Павленко и М.Э. Чиаурели; приз Международного кинофестиваля в Карловых Варах, Сталинская премия).
105
Речь идет о постановлении Президиума ЦК КПСС «Об издании труда «История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941–1945 гг.» от 12 сентября 1957 г. Согласно этому постановлению планировалось в течение 1957–1960 гг. подготовить пять томов объемом 35–40 печатных листов каждый. Была утверждена редакционная комиссия в составе: П.Н. Поспелов (председатель), А.И. Антонов, В.А.Андреев, П.А.Белов, Е.А.Болтин (заместитель председателя), М.Г. Брагин, И.Д. Елисеев, Л.Ф. Ильичев, А.С. Желтов, П.А. Жилин, В.В. Курасов, И.И. Минц, В.П. Московский (заместитель председателя), Г.Д. Обичкин, З.С. Осипов, А.Л. Сидоров,В.Д. Соколовский, А.А. Тимофеевский, Н.И. Шатагин.
В 1960–1965 гг. вместо пяти томов, предусмотренных постановлением ЦК, в свет вышел шеститомный труд «История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941–1945 гг.»
А вы знаете почему не дать в обиду? Вот мы узнаем, что Генеральный Штаб группы создал для разработки этих материалов — и почему мы записали, чтобы в Центральном Комитете эти материалы разрабатывались — вам требуется разъяснить почему? Так вот товарищи, если один культ нас не удовлетворил, то это не значит, что культ Петра будет лучше культа Ивана, этот культ Ивана может быть хуже. (Аплодисменты.)
Товарищи, я не видел картины новой, но мне говорили о картине «Сталинградская битва», что она начинается так: «Операцию Сталинградской битвы разработал маршал Жуков и маршал Василевский», и затем в картине идут факты, подтверждающие это. А вы что, в это время в кости играли? Где вы были? Это чепуха. Я это заявляю прямо, как член Военного Совета. И я говорю это не потому, что мой гражданский костюм претендует на роль военного деятеля, я претендую только на роль члена партии, которого поставили на Военный Совет и я участвовал в этом деле и знаю эту историю.
Можно поднять документы в Генеральном Штабе и проверить, — мы с Еременко А. И. написали Сталину, и изложили свою точку зрения и писали, — что если бы было, — а мы могли только так писать, — если-бы, возможно было бы, если бы была возможность и если есть резервы вооружения, то мы видим, что у противника фланги пустые и мы провели разведку — такой был командир дивизии фамилия у него украинская, на ченко кончается, — он стоял
против румын и говорит, дайте мне разведку провести и он пошел. [106]106
Имеется в виду Макарчук.
Он пришел, он там набил столько людей, что мы его потом ругали. Он набирал кучами пленных. Они потом привозили отдельные части солдат и вели пропаганду против нас. В других районах проведены такие же операции.
Противник сосредоточил свои усилия на Сталинград. Наша 28-я армия стояла в Астрахани, там совсем не было фронта, а были отдельные оазисы. Я убежден, что есть достаточное количество командиров, которые знают это время и эти места. Я не хочу сказать о том, что мы с Еременко были самыми умными и написали об этом. Тов. Рокоссовский — тоже написал об этом, я убежден. Покойный Ватутин, командовал Воронежским фронтом, он написал это же самое. Р.Я. Малиновский говорит, что я тоже написал об этом Сталину.
Это естественно, это же военные люди, это же не олухи царя небесного. Это бывает только в сказках, это можно написать так, как написали о Козьме Пруткове. Но сейчас другие времена. Нельзя этого делать. Зачем это изображать?
Взятие Берлина. Могут сказать, что Жукова поносят. Мы Жукова уважаем и высоко ценим. Когда был жив Сталин, когда он бесновался против Жукова, то я всегда стоял за Жукова и говорил за Жукова. Но, товарищи, не надо злоупотреблять добрым отношением. Это неправильно.
Товарищи генералы, офицеры, политработники, я достаточно много был среди вас и знаю вас, и представляю вашу душу, и с достаточно большим уважением отношусь к вам. Я видел, на что вы способны, видел, как умирают наши люди, а они умирали, как преданные сыны своей партии. (Бурные аплодисменты.
Нельзя командующих армиями, я беру эту категорию, командующих фронтами, нельзя их сводить на положение каких-то, когда к ним приезжают представители Ставки или Генерального штаба, вот они и думают. Я говорю, я утверждаю, давайте рассмотрим все операции, которые были проведены, они все эти операции проводились по разработанным планам фронтов и армий. Так, товарищи, ведь?
Голоса с места. Так, так, да.
ХРУЩЕВ. Я много раз Сталину докладывал и членам Президиума, докладывал также Кирпонос, после него был Тимошенко, но Тимошенко был на другом направлении — Юго-Западном. Потом был я с Жуковым, Иван Степановичем Коневым, с тт. Малиновским, с другими командующими армиями, например, Москаленко, Баграмяном. Я знаю товарищи, знаю эти планы. Давайте возьмем определенные операции, с которыми приезжали командующие фронтами и докладывали Ставке. В чем заключались корректировки этих планов? Как правило меньше давали войск, меньше давали пушек, меньше давали боеприпасов. Вот эти корректировки. Это было закономерным. Так?
Голоса с места. Так.
ХРУЩЕВ. А в смысле замысла, товарищи, который вкладывался в эти операции, всегда оставался замысел, заложенный командующим фронтов. Правильно?
Голоса с места. Правильно.
ХРУЩЕВ. Так зачем же сейчас обижать, зачем изображать это так, что вы сидите, а мы приехали и мы все увидели, а порядка нет.
Товарищи, не надо верить на слово. Давайте документы подымем. Мы это хотим сделать в ЦК — документы поднять, чтобы правильно оценить людей, а не изображать, что всю войну провели два-три человека, а все остальные — немыслящие люди, а сами воспитывали вот, а сами не вкладывали творческого ума и труда в разгром врага. Это, товарищи, имеет огромное значение.
Если говорить об ошибках, товарищи вы знаете их. Вы знаете как началась война, тяжелая для нас война. Плохо мы были подготовлены, кадры были перебиты, не доставало вооружения, были хорошие танки Т—34, но их было единицы, артиллерии было мало, особенно зенитной артиллерии. Зенитных пулеметов почти не было. Ведь в 1941 году, когда нас противник отбросил под Купянск, когда дивизией командовал покойный Тер-Гаспарян, на всю дивизию было несколько пулеметов и то мы их взяли у ВВС из охраны аэродромов. Когда ополчениие призвали в Киеве я позвонил Маленкову, он ответил — чем хотите воюйте, винтовок нет, куйте пики. Винтовки только для Ленинграда и Москвы. Товарищи, это же издевательство! Но люди дрались бутылками и всякими прочими вещами. Белорусский фронт совершенно не оказал сопротивления. Здесь также были ошибки, например я могу сказать, когда противник на нашем направлении, я говорю о своем участке фронта, когда противник прорвался через Луцк, Броды на Ровно, Проскуров, на Киев, штаб фронта оставался в Тернополе. Противник уже подходил к Ровно. Иван Степанович тогда пришел с резервной армией, принял участие, но потом его перебросили на Белорусский фронт. Я позвонил Сталину, просил его. Я ничего не знал, а оказалось, что в Белоруссии ничего нет, все было открыто.