Геракл - праотец славян, или Невероятная история русского народа
Шрифт:
Чтобы найти выход из данного противоречия, соотносят данный былинный эпизод с убиением вражеского царя в косовском цикле юнацких песен, основанном на историческом факте. 15 июня 1389 г. Милош Кобилич [7] , пробравшись в центр турецкого войска, нанес смертельную рану султану Мураду, или, как сообщает иродиакон Игнатий, «преже Амурата царя убил лестию верный слуга Лазарев (по Житию деспота Стефана Лазаревича «благороден зело своему господину» сербскому царю Лазарю), именем Милош, «ту же и сам от них падает» (Житие); и паки турки превозмогоша и яша сербьскаго царя Лазаря руками… повеле ж Баозит (новый турецкий султан) серьбскаго царя Лазаря мечем посещи». Однако это соотношение не кажется нам достоверным. Тем более что «многие мотивы могут при этом восходить к эпосу древней славянской общности», и что до сих пор не существует этимологии имени «Калин».
7
Милош Обилии — легендарный сербский князь. В некоторых источниках его фамилию пишут как Кобилич. С его именем связана история, довольно необычная
(6) Мы просим обратить внимание на некоторые частности в былинах о борьбе с татарами. Что, например, может означать, что собака Калин-царь подошел под Киев-град со своей татарской силой-армией из земли Карельской? Почему Батый-царь, заместивший Калин-царя, подошел под стольный Киев-град водным путем, «спущал, собака, якори булатные и выходил по сходням дубовым на крут красен бережок», а затем, побежденный, убрался «на мелких судах, на навозках»? Еще одно недоразумение: имя и отчество богатыря святорусского, племянника Ильи Муромца, Самсона Колывановича в этой былине совпадает с именем и отчеством известного по летописям новгородского воеводы XIV в. (Азбелев,1982. С. 171). Но это куда бы ни шло. А вот то, что древнерусское имя собственное «Колыван» (Новг. I летоп.), отсюда название города Колывань (Ревель, Таллин), и что восходит оно к финскому Kalevanpoika («сын Калева») (Фасмер. II. 1996. С. 299), вызывает вопрос: какие исторические процессы выражает этот знак — имя Колыван? И это не все. В былине «Мамаево побоище» и других былинах Василий Прекрасный, несмотря на свое русское имя и на то, что он говорит «русским языком, человеческим», является, на самом деле, одним из вождей татарского войска, — тогда почему это так, и что значит в этом случае само имя Василий Прекрасный? И вообще, что значит эволюция имен: Калин — Батый — Мамай, которые замещает Идолище великое, страшное, росту две сажени печатных, в ширину сажень печатная, — примерно 4x2 м?
Но что может из этого следовать? Возможно, ценность обращения к этим вопросам заключается в том, что, во-первых, новгородский эпос включал в себя события из истории взаимоотношений со скандинавами-находниками, которые приходили из земли Карельской на судах, и вместе с тем отразил взаимоотношения с местными финскими и прибалтийскими племенами, начало которых засвидетельствовано Повестью временных лет. Но в этой связи возникает некий нюанс: в истории взаимоотношений со скандинавами и финнами также не засвидетельствован эпизод, когда герой убивает вражеского царя, а затем начинает крушить его войско и в конце принуждает побежденных платить дань победителям. Даже хорошо осведомленные в вопросах взаимоотношений скандинавов с западноевропейскими государствами и с Восточной Европой в эпоху викингов, ничего похожего не приводят, кроме «полевого мира», заключаемого в устной форме и содержащего условия о размере выкупа за прекращение боевых действий викингами и обязательство вождя «находников» покинуть пределы страны. Приводят для Северо-Западной Руси и договор или «ряд» о призвании князя (Мельникова, 2008. С. 25, 26). Но это уже совсем не то. Как мы видели, рассматриваемый эпизод имеет свое место во время захвата городов Гераклом. Наше право считать этот былинный эпизод восходящим к Гераклу-Каллинику, основано на выводе О.Н. Трубачева, имеющем решающее значение для этногенеза славян, о том, что «традиция обитания славян на Среднем Дунае, видимо, не прерывалась никогда» (Трубачев, 2003. С. 90).
У фракийцев, эллинов и македонцев, соседей славян, существовал древний культ Геракла. Более того, «вообще существует вероятие весьма большой близости славянского и древних индоевропейских языков Балкан, проявившейся, как полагают, в полной славянизации автохтонного балканского населения» (Трубачев, 2003. С. 92). Новгородские словене пришли на озеро Ильмень со Среднего Дуная. И не случайны «дакославянизмы», их «принципиальные схождения с севернославянским языковым типом»: zapada («снег») и «конкретно русск. диал. (арханг.) запад тропы («засыпание тропы снегом»), nisip («песок») и северновеликорусск. насыпь («куча прибрежного песку») (Трубачев, 2003. С. 459). Вчитываясь в слова великого О.Н. Трубачева, невозможно пройти мимо факта, который, возможно, является памятью о заносчивых косто-боках, фракийском племени, упоминаемом в источниках
I–II вв. н. э. вместе с фракийцами-карпами на Балканском полуостровеве (Нидерле, 2000. С. 49, 56) — это конкретно русск. диал. (пск.) костопыжиться («надмевать-ся, гордо поднимать нос») и костопыжный («гордый, чваный, спесивый, заносчивый») (Даль. II. С. 178), образованные от существительного кость. Русское кость родственно лат. costa («ребро»), ср. сербо-хорв. кост («ребро») (Фасмер. II. 1996. С. 349). В этом контексте, с учетом того, что название племени «даки» от фригийского daos («волк») (Трубачев, 2003. С. 198), возможно, костобоки или костобокие — это «ребрастые» (волки?). «Древний человек наделял душой, анимизировал окружающую природу, видел узы родства с «живыми душами» — с животными» (Трубачев, 2003. С. 197).
(7) Во-вторых, создатели новгородского эпоса были добрыми христианами, поэтому главным мотивом борьбы богатырей с татарами было стремление «постараться за веру христианскую». Только с этой точки зрения можно осознать, почему Василия Прекрасного помещают в стан врагов, почему имя героя Каллиника («Победителя»), пришедшего из глубины народной традиции и связанного
с Гераклом, отдано вражескому царю, и, наконец, почему Калин, Батый и Мамай превращаются в Идолище великое и страшное. При этом следует сосредоточиться на немаловажном обстоятельстве: собираясь одолеть Идолище сначала в Киеве, а затем в Царьграде, Илья Муромец принимает образ «калики перехожего», странствующего богатыря-монаха, позаимствовав для этой цели одежду у «могучего Иванища».Причина этих явлений, бесспорно, связана с благочестивым отвержением темы язычества в деяниях «богатырей святорусских». Поэтому все, что так или иначе было связано с потусторонним темным миром и магией, с языческими временами и враждой к христианству, было перенесено на язычников, на врагов белого света — Руси. Стоит ли удивляться, что Василий Прекрасный является одним из вождей вражеского войска, если согласиться, что его имя как-то сродни именам Василисы Прекрасной и Василисы Премудрой, героинь волшебных сказок. Обе они связаны с темными силами: первая с Бабой Ягой и волшебным огнем в черепе, который сжигает ее врагов, а вторая с Морским царем и магией оборотничества. Если убрать превосходную степень в имени «Идолище», останется «идол», изваяние языческого божества. Так, например, «могучий Иванище» в другом месте былины назван просто Иваном. Похоже, что Идолище является собирательным по отношению к Калину, Батыю, Мамаю и является культурным противопоставлением христианству.
(8) К началу Троянской войны Геракл уже был вознесен на небо, его прямо с погребального костра «всемогущий отец (Зевс-Юпитер) в колеснице четверкой восхитил» на небо (Ovid. Met. IX, 271–272), как Бог Саваоф пророка Илию, и он стал бессмертным, — так ему было обещано пифией после того как он совершит предписанные подвиги в качестве очищения за убийство своих детей в состоянии помрачения. На костер он взошел сам, не в силах вынести уязвление яда гидры, которым в заблуждении намазала его хитон жена Деянира. Геракл приказал поджечь костер, но никто не захотел этого сделать, и только Пеант, отец Филоктета, проходивший мимо в поисках своего скота, зажег костер. За это Геракл подарил ему свой лук и стрелы, доставшиеся впоследствии его сыну, а Филоктет применил их в Троянской войне, когда после десяти лет войны эллины пали духом и было предсказано, что Троя не может быть взята без помощи лука и стрел Геракла. Тогда Филоктета доставили с острова Лемнос под Трою и он застрелил Париса-Александра, сына Приама, похитившего спартанку Елену. И тут стала развиваться цепь мистических связей, повлекших падение Трои. После смерти Александра сыновья Приама, Гелен и Деифоб, заспорили из-за права жениться на Елене. Предпочтение отдано было Деифобу, поэтому Гелен покинул Трою и поселился на горе Иде. Но после того, как стало известно, что Гелен владеет тайными знаниями о том, что охраняет Трою, Одиссей подстерег его из засады, захватил в плен и привел в свой лагерь, где его заставили рассказать, как можно взять Илион. Обиженный на троянцев, Гелен сказал: если осаждающим будут доставлены кости (мощи) героя Пелопса, если в сражениях будет участвовать Неоптолем-Пирр, сын Ахиллеса, если — и это главное — будет выкраден из города упавший с неба Палладий, при нахождении которого в городе взять Трою невозможно.
Появление Палладия в Трое (Илионе) сопровождали чисто метафизические обстоятельства, которым мы верим, но не потому, что они правдоподобны, а потому что так было. Ил выиграл во Фригии состязания, установленные царем, и получил в награду пятьдесят юношей и пятьдесят девушек и пеструю корову. От царя он получил указание, чтобы там, где эта корова приляжет, он основал город. Корова прилегла отдохнуть во Фригии около холма, который называется Ата. Ил основал здесь город и, назвав его Илионом, взмолился Зевсу, чтобы тот явил ему некое знамение. На следующий день он увидел лежащий перед палаткой Палладий, который упал с неба. Этот Палладий величиной с три локтя (примерно 1 м 40 см), представлял собой деревянную фигуру, стоящую на сомкнутых ногах. В правой руке фигура держала копье, а в левой — прялку и веретено. Статую изготовила Афина в память о своей подруге Палладе, дочери Тритона, которую она поразила во время воинских упражнений. Афина чрезвычайно огорчилась этим и изготовила статую, похожую на Палла-ду, и надела этой статуе на грудь ту самую Эгиду, которую Зевс сбросил с неба во время состязаний Паллады и Афины. А когда Паллада засмотрелась на Эгиду, то пала жертвой удара, нанесенного ей Афиной. Эту статую Афина поставила рядом со статуей Зевса и оказывала ей почитание. Позднее Зевс низверг Палладий вместе с Ате, богиней безумия, на землю. Ил воздвиг для Палладия храм и стал его почитать. В «Илиаде», в переводе Н. Гнедича, Ате представлена под именем Обиды:
.. горесть ударила в сердце
Зевса. Схватил он Обиду за пышноблестящие кудри,
Страшным пылающий гневом, и клялся великою клятвой,
Что на холмистый Олимп и звездами венчанное небо
Ввек не взыдет Обида, которая всех ослепляет.
Так произнес он, и махом десницы от звездного неба
Ринул ее, — и упала она на дела человека
Как нечто сущее, очень ярко, со всей мощью мифологического драматизма, предстает Обида в «Слове о полку Игореве»: она поощряет сильную волю Игоря и его дружины пойти на «поганых», которые приходя со всех сторон с победами, причиняют обиду — бесчестие, боль, убытки и поношение Русской земле. В образе крылатой Девы, покровительницы русской конной знати, Обида плещет крыльями на море, пробуждая обильные времена лучших князей.
Встала Обида в силах Дажь-Божа внука. Вступила Девою на землю Трояню, Всплескала лебедиными крылы на Синем море у Дону плещучи, Убуди жирня времена.Однако можно с уверенностью сказать, что этот образ Обиды никак не связан с гомеровской Ате-Обидой, вредом, пагубой, несчастьем; но в основном — это помрачение ума, ослепление, заблуждение (Вейсман, 1991. Стлб. 215, 216).
Богиню безумия Ате-Обиду Гомер характеризует следующим образом: