Герцог Бекингем, Дюшен Мишель

Герцог Бекингем

на обложку

Дюшен Мишель

Шрифт:

Особенно красноречиво и трепетно Бекингем останавливается на одном пункте: на лечении короля Якова. Здесь мы опять видим Стини, преданного своему «старому папе» и возмущенного тем, что в его уважении и любви к государю можно было усомниться. Он говорил, что изо всех сил пытался отговорить больного от того, чтобы пить настойку и прикладывать пластырь, но король, слышавший о чудодейственных свойствах этих средств, настаивал столь яростно, что ему пришлось уступить. Кроме того, многие люди уже пробовали эту настойку и не испытали ни малейшего дурного действия. А когда король узнал, что некоторые из его окружения считают, будто это средство ему повредило, он объявил в присутствии свидетелей: «Те, кто говорит подобные вещи, хуже демонов». Мы не можем проверить достоверность всех этих утверждений Бекингема, равно как и истинность обвинений его врагов. Однако ясно, что психологическое правдоподобие полностью на стороне Стини. Его можно представить вспыльчивым,

высокомерным, любителем удовольствий, но в нем трудно распознать черты отравителя, хладнокровно избавляющегося от человека, которому он был обязан всем. Хочется надеяться, что у хорошо знавших его лордов сложилось такое же впечатление.

Упомянем также историю об интересном атмосферном явлении, которая позволит представить настроение, царившее во время дебатов. После защитной речи Бекингема 8 июня в Лондоне наблюдалось редкое событие: сильная буря с дождем и градом, громом и молниями. Холборнское кладбище было размыто, чумные трупы выворотило из земли, а над Темзой образовался купол испарений, «напоминающий дым над плавильней» и заставивший остолбенеть всех наблюдателей, включая депутатов и лордов, прятавшихся за окнами парламента. Каждый из них, в зависимости от собственных убеждений, увидел в этом событии проявление божественного гнева либо против Бекингема, либо против его обвинителей.

Ремонстрация депутатов: парламент испытывает свою силу

Неизвестно, как завершилась бы процедура импичмента в палате лордов, будь она проведена до конца. Можно предположить, что, несмотря на претензии многих пэров к фавориту, врожденное уважение аристократов к королю и определенная классовая солидарность в конце концов привели бы к вынесению оправдательного приговора. К тому же у Бекингема было достаточно средств, как законных, так и тайных, чтобы оказать влияние на исход голосования. Но ему не пришлось прибегать к подобному способу. Горя нетерпением, депутаты общин довели короля до крайности и заставили применить силу.

По инициативе самых ретивых, депутаты начали 9 июня – на следующий день после защитной речи Бекингема перед лордами – подготовку ремонстрации, процедуры торжественного заявления протеста королю по поводу злоупотреблений его правительства. В данном случае речь шла о ненавистном фаворите. И этому Карл твердо решил воспротивиться. Он дал это понять председателю палаты, но не добился результата. В составленном документе Бекингема называли «врагом Церкви и Государства»; говорилось, что его влияние на короля ввергает страну «в убогое и опасное состояние». Короля почтительно просили «лишить Бекингема монаршего присутствия», не позволять, чтобы «благополучие одного человека приравнивалось по значимости к благополучию всего христианского мира» (не больше и не меньше!). И наконец, чтобы окончательно прояснить смысл послания: «Все субсидии, каковые мы могли бы предоставить Вашему Величеству, обернутся из-за этого человека во вред стране, что подтверждается жалким опытом использования субсидий, за которые голосовал предыдущий парламент. Пока он вмешивается в дела государства, нет никакой надежды на то, что оно будет процветать».

Это уже не ремонстрация, а ультиматум. Ни один европейский монарх не потерпел бы подобного заявления от своих подданных, а Карл I и подавно не мог с этим смириться.

15 июня 1626 года, после четырех месяцев заседаний, второй парламент нового правления был распущен.

А денег в казне по-прежнему не было, как не было и надежд на новые поступления.

А. Ван Дейк. Карл I.

Д. Майтенс. Королевская чета – Карл и Генриетта Мария отправляются на охоту.

А. Ван Дейк. Карл I в парадном облачении кавалера ордена Подвязки.

A. Baн Дейк.

Королева Генриетта Мария.

П. П. Рубенс. Пейзаж со святым Георгием и драконом (фрагмент). Романтическая аллегория, изображающая галантного рыцаря Карла в образе святого Георгия, избавляющего принцессу (Генриетту Марию) от дракона.

A. Bан Дейк. Король Карл, отдыхающий после охоты.

А. Ван Дейк. Автопортрет с Эндимионом Портером (художественным агентом Бекингема).

Гравюра с картины А. Ван Дейка. Карл и Генриетта Мария

A. Ван Дейк. Адонис и Венера. Герцог и герцогиня Бекингем в образах античных богов.

Неизвестный художник. Карл и Генриетта Мария за трапезой. Интерьер дворца вымышленный. Возможно, картина была написана в связи с амбициозными планами Карла по перестройке Уайтхолла.