Герцог и я

Никогда раньше ей не стоило такого напряжения быть с Саймоном наедине. Даже когда она замечала в его глазах признаки страсти и сама, видимо, отвечала тем же, ее не оставляло ощущение надежности, она чувствовала себя покойно.

Сейчас было — или ей так казалось — по-другому. Она хотела надеяться, что ненадолго, что вскоре вернется ощущение того, что рядом с ней верный, надежный друг. Если, упаси Бог, с ним и в нем не произойдут какие-то изменения.

— Добрый день, Дафна.

Он стоял в дверях, заполнив весь проем своей красивой высокой фигурой. И сам он все так же красив. Если постараться не замечать кое-какие почти исчезнувшие следы под глазами и на подбородке.

Но лучше это, чем пуля в сердце!

— О, Саймон, — отвечала она с подчеркнутой любезностью, как того требовал этикет, — как приятно вас видеть. Что привело вас к нам в дом?

Он с насмешливым удивлением взглянул на нее, подошел ближе.

— Как? — спросил он. — Быть может, мы не помолвлены? Я что-то напутал? Она покраснела.

— Да, конечно, — произнесла она уже совсем другим тоном. — Я говорю не совсем то. Он уселся в кресло напротив нее.

— Если не ошибаюсь, — сказал он с легкой улыбкой, — мужчинам положено наносить визит тем, с кем они обручены. Разве леди Уислдаун ничего не сообщала вам об этом старом правиле в своих хрониках?

— Я не очень увлекаюсь чтением ее произведений, — ответила Дафна, постепенно обретая их прежний стиль общения. — Но мама, кажется, что-то говорила по этому поводу.

Они обменялись улыбками, и она с облегчением подумала, что все уже налаживается, уже недолго трепетать ее душе, но последовавшее молчание вернуло ее на прежние позиции.

— Вам уже не больно? — спросила она наконец. — Синяков почти не видно.

— В самом деле? — Саймон повернулся в сторону большого зеркала в позолоченной раме. — Да, они изменили цвет на более привлекательный. Зеленый.

— Скорее, фиолетовый.

— Вы так думаете?

Не поднимаясь с кресла, он слегка наклонился к зеркалу.

— Впрочем, вам виднее, — согласился он. — Хотя ваше утверждение весьма спорно.

— Так болят или нет ваши синяки? — повторила она.

— Только когда о них кто-нибудь напоминает. Или пристально всматривается в них.

— Попытаюсь не делать ни того, ни другого, хотя это нелегко.

— И третьего, надеюсь, тоже? — спросил он.

— Чего «третьего», ваша светлость?

— Не наносить мне сокрушающего удара. Самого сильного из всех, которые я получал когда-либо в область глаза.

Она не удержалась от смеха, и снова ей сделалось легче.

— По правде говоря, — опять заговорил Саймон, — я заявился к вам не совсем случайно. — Он протянул ей небольшую, обтянутую бархатом коробочку. — Это для вас.

У нее прервалось дыхание.

— Для меня? — переспросила она, открывая коробочку. — Но почему?

Снова благодушное удивление мелькнуло в его взгляде.

— Потому что, — ответил он, — согласно древним традициям, тем, кто вступает в брак, необходимы обручальные кольца.

— Ох, какие глупости я говорю сегодня. Я не сразу поняла…

— Что этот предмет называется кольцом? Чем же оно вам показалось?

— Я не подумала, — растерянно объяснила она, — что вы… должны… вам полагается…

Она замолчала. Ей не понравились оба эти слова: «должны» и «полагается», а третьего подобрать не могла. Но, как бы то ни было, Саймон подумал об этом и преподнес кольцо. Сделал подарок. Чему она была несказанно рада. Так рада, что чуть не забыла поблагодарить.

— Спасибо, — все-таки сказала она. — Это, наверное, фамильное кольцо?

— Нет!

Слово прозвучало так резко, что она вздрогнула.

— О, извините.

Наступила еще одна неловкая пауза.

— Я подумал, — сказал он потом, — что вам больше понравится иметь свое собственное. Все кольца и другие драгоценности Гастингсов принадлежали кому-то. Это кольцо я выбрал специально для вас.

Дафна уже успела простить ему резкость и чувствовала, что еще немного, и она растает от благодарности.

— Я вам так признательна, — произнесла она.

— Не хотите получше разглядеть его? — спросил он не очень любезно. — И для этого хотя бы вынуть из коробки?

— Конечно, — торопливо сказала она. — Как глупо с моей стороны.

Подобной красоты она, пожалуй, не видела! Так по крайней мере ей казалось.

Спрятавшись в уютном гнезде, на нее смотрело золотое изделие с большим изумрудом и двумя бриллиантами по бокам от него. Словом, прекрасное кольцо — красивое, дорогое, но не чересчур кричащее о своей дороговизне и не безвкусное.

— Чудесно, — прошептала она. — Я уже полюбила его.

— Это правда? — Саймон, сняв перчатки, вынул кольцо из коробки. — Посмотрите хорошенько. Оно ваше и только ваше и должно свидетельствовать о вашем вкусе, не о моем.

Дафна с некоторой укоризной бросила на него взгляд. Зачем портить такой радостный момент ненужными, чтобы не сказать — занудливыми замечаниями и предупреждениями?

— Наверное, наши вкусы все-таки в чем-то совпадают, — с легким вздохом заметила она.

Саймон тоже вздохнул, но с облегчением — он и не предполагал, насколько важным для него было знать, как она отнесется к его первому подарку. И теперь ему стало спокойнее. Он также ощущал напряженность между ними, его угнетали паузы в разговоре, вспоминались прежние беседы, когда плавно текла речь и ничто, казалось, не мешало ощущению, что рядом с тобой истинный друг. И желанная женщина…

— Могу я надеть кольцо вам на палец? — спросил он.

Она кивнула и принялась стягивать перчатку.

Но Саймон вмешался в этот процесс, начал сам медленно и осторожно снимать ее: с каждого пальца, постепенно, не торопясь. В этом незамысловатом действии была подлинная эротичность — точно так же он снимал бы с нее одежду.

Дафна не могла сдерживать взволнованных вздохов, когда ее пальцы, один за другим, освобождались от перчатки. Эти вздохи, чуть приоткрытые губы возбуждали его еще больше.

Слегка дрожащей рукой он бережно надел кольцо на ее палец.

— Как будто прямо для меня, — сказала Дафна, слегка двигая рукой так, чтобы камни на кольце лучше отражали лучи света. — Как красиво!

Саймон не отпускал ее руку, она была такой нежной и теплой. Потом поднес ее пальцы к губам.

— Очень рад, что оно вам понравилось.

Это были не просто вежливые слова — он действительно испытывал радость.

— Откуда вы знали, что я люблю изумруды? — спросила она.

— Я не знал. Просто они напоминают мне ваши глаза.