Герцогиня-дурнушка

Может, она ошибалась. А этот ужасный шрам у него на шее… Тут сердце ее сделало скачок – и все расплылось словно в тумане.

Выбравшись из тьмы, она обнаружила, что Джеймс, сжимая ее в объятиях, широким шагом пересекает зал. А запах, исходивший от него, запах ветра и широких просторов… Именно так пахло всегда от Джеймса. Вот только голос у него был совсем другой.

Когда же в голове у нее прояснилось, она уловила знакомые язвительные нотки в голосе мужа – он сейчас разговаривал с пэрами. Однако в его голосе не было ни намека на беспокойство о ней, его жене!

Тео решила не открывать глаза. Меньше всего ей хотелось встретить сочувственные взгляды окружающих – увы, Джеймс самым возмутительным образом демонстрировал свое полное безразличие к ее состоянию. Такого она не пожелала бы и злейшему врагу.

Выходит, ее муж уже какое-то время скрывался где-то в Лондоне или в окрестностях, выжидая момент, когда сможет ворваться в Палату лордов… как мародерствующий вандал! Конечно, она вовсе не ожидала, что он бросится в ее объятия. Они расстались в гневе, в конце концов. Но ведь они все-таки были женаты… Мог бы хотя бы сделать вид, что беспокоился за нее. И мог бы сообщить ей, что жив, прежде чем заявить об этом в присутствии пэров. А такое публичное позорище… Это выглядело как наказание.

Стук сердца гулко отдавался в ушах. Она не чувствовала себя такой оскорбленной с тех самых пор, как в первый раз увидела карикатурные изображения «гадкой герцогини». И сейчас она вновь почувствовала себя нелюбимой и непривлекательной. Казалось, все годы ее превращения в лебедя были потрачены зря, были вычеркнуты из жизни тем фактом, что супруг даже не потрудился навестить ее, когда вернулся в Лондон.

Мучительная тоска и отчаяние, овладевшие ею после отъезда Джеймса, когда все сочли, что ему невыносимо было оставаться мужем столь уродливой женщины, нахлынули вновь. Некоторые карикатуры того времени изображали Джеймса, убегающего с закрытыми ладонью глазами. Тео чувствовала себя тогда бесконечно униженной. Теперь это чувство вернулось.

Она по-прежнему не открывала глаз. А Джеймс тем временем закончил разговор и вышел из Палаты лордов, после чего осторожно опустил ее на сиденье кареты. И он был таким огромным, что экипаж закачался, когда он протиснулся в дверцу.

– Теперь можешь открыть глаза, – сказал Джеймс. В голосе его послышались веселые нотки. Смех? Выходит, он счел это забавным – заставить любивших его людей пройти столь мучительную процедуру? Но ведь Джеймс никогда не был безжалостным, никогда не относился к людям с пренебрежением…

Тео перестала притворяться и резко выпрямилась, открыв глаза. После долгих лет разлуки ее муж снова сидел напротив нее. Но теперь все изменилось. Джеймс стал пиратом. Преступником. Его глаза были непроницаемы, но они каким-то непостижимым образом свидетельствовали о силе и самоуверенности этого человека. Такой действительно мог убивать и сбрасывать людей в морскую пучину.

Тео так крепко вцепилась в край кожаного сиденья, словно от этого зависела ее жизнь.

– Боже милостивый, – пробормотала она, глядя на мужа. Темно-красный цветок красовался прямо под его правым глазом, словно странное слово на чужом языке, которого она не понимала.

Загорелый, как дикарь, с этим ужасным цветком на щеке, Джеймс совсем не походил на англичанина. Он стал совсем другим – выглядел более живым, чем все эти белокожие джентльмены, оставшиеся в Палате лордов. А эта его татуировка… Вроде бы просто цветок, но он казался зловещим и устрашающим.

Пальцы Тео еще крепче вцепились в сиденье. Она даже представить себе не могла, что способна бояться друга детства. Но сейчас она испытывала страх. Да и кто бы не чувствовал страха в присутствии этого человека?

– Добрый день, Дейзи, – спокойно произнес он, словно они расстались совсем недавно.

Она не знала, что ему сказать. Мистер Баджер говорил, что подобная татуировка была у свирепого пирата по прозвищу Джек Ястреб. Следует ли ей упоминать это имя?

Тут Тео заглянула мужу в глаза, и ее страх мгновенно сменился яростью. Джеймс смотрел на нее, явно развлекаясь. В его глазах не нашлось ни намека на то, что он осознавал, как тяжело ей было присутствовать на церемонии, которую он только что прервал. А ведь она переживала!..

Ей с трудом удалось не расплакаться, вспоминая о том, как старый герцог время от времени появлялся у нее в Стаффордшире, чтобы узнать, нет ли каких-либо известий от его сына. Недостойно сыну относиться к отцу с подобным безразличием.

Но как ни велика была ее ярость, инстинкт самосохранения предостерегал Тео, советуя не терять спокойствия.

– Добро пожаловать в Англию, – сказала она наконец и, подняв руку, отколола траурную вуаль и положила ее на сиденье возле себя.

Джеймс только кивнул в ответ.

– Могу я поинтересоваться, что побудило тебя вернуться? – спросила Тео с таким видом, словно муж всего лишь вернулся из короткой поездки в Уэльс.

– Я едва не умер, после того как мне перерезали горло. Это, конечно, банальность, но встреча со смертью действительно заставляет человека задуматься. Вот и я, задумавшись, решил вернуться.

– Тебе удалось весьма театрально обставить свое появление, – заметила Тео, и в ее голосе не было упрека. Исключительное самообладание помогло ей перенести все унижения в прошлом и хорошо послужит ей теперь. Она не желала, ни в коем случае не желала, чтобы Джеймс узнал, как больно ее ранило его безразличие.

– Хм… Должен заметить, мне и в голову не приходило, что ты будешь присутствовать на церемонии.

– Мое присутствие для тебя что-то изменило?

Он склонил голову к плечу, и Тео впервые увидела хоть что-то, напомнившее ей прежнего Джеймса.

– Да.

– Где ты остановился в Лондоне, пока дожидался церемонии?

Джеймс нахмурился в явном недоумении.

– Мой корабль зашел в гавань только минувшей ночью. И я сразу же отправился в городской особняк, чтобы сказать тебе, что я жив. Дворецкий оказался достаточно любезен и сообщил, что мне лучше бы поспешить в Вестминстер, иначе я не успею вовремя, чтобы спастись от гибели, так сказать. По моим подсчетам, меня должны были объявить покойником шестнадцатого июня. Поэтому я думал, что у меня в запасе еще несколько недель. Вы, однако же, поторопились…

– Оформление документов закончилось бы в канцелярии лорда-канцлера как раз к этой дате, – ответила Тео.

– Я рад был видеть, что Сесил не выказал особого разочарования из-за потери почти унаследованного титула.

– Ни малейшего. По правде говоря, он хотел подождать еще год или около того.

– Значит, это моя жена пожелала побыстрее от меня освободиться? – проговорил Джеймс совершенно бесстрастным голосом.

Тео учтиво улыбнулась – так улыбаются герцогини на музыкальном вечере.