Герцогиня с Османского берега

– Привет. – улыбнувшись, добродушно сказала Михримах. – Как тебя зовут, детка?

– Кадер. – ответила малышка.

– А что ты здесь делаешь, Кадер?

– Ко мне пришла мама, а потом прибежали злые дяди и дядя Насух и его друг защищали нас с мамой.

– А как зовут твою маму? – спросил Мехмет.

– Мама Нигяр. – ответила девочка и указала вниз. – Вот она.

Мехмет и Михримах всё поняли правильно. Перед ними стояла дочь той самой калфы, которая когда-то служила во дворце, а потом её изгнали за связь с Ибрагимом Пашой. И вот теперь, когда наказание для несчастной женщины уже свершилось, продолжать эту разлуку матери и ребёнка было просто бесчеловечно. Выждав нужный момент, когда стражники выведут забившуюся в истерике Элеонору из дома, принцесса и принц решили, что факт существования малышке должен перестать быть тайной. Михримах с важным видом спустилась вниз, за ней последовал Мехмет, держа на руках Кадер.

Едва завидев девочку, собравшиеся принялись обсуждать её не менее бурно, чем инцидент с Элеонорой. Поняв, что Насух Эфенди ослушался её, Хатидже Султан помрачнела и затряслась от гнева. Опять Хюррем поборола её, и это уже в один чёрт знает какой раз! Принцессе было невыносимо видеть, как её соперница принимает своего внебрачного ребёнка и светится от счастья!

– Что это значит?! – вспылила султанша, несмотря на попытки Гюльфем утихомирить её. – Так меня за этим вытащили из дворца посреди ночи? Хюррем! – она повернулась к снохе. – Ты совсем совесть потеряла!

– Успокойся, Хатидже. – невозмутимо сказал Сулейман. – Ты хочешь, чтобы в деле об измене Ибрагима Паши была поставлена точка, или нет?

– Хочу. – рявкнула та. – Но я не хочу видеть эту женщину вместе с её выродком! Уберите её!

– Стоп-стоп-стоп, - приструнил разбушевавшуюся принцессу король Генрих. – Что делать с моей подданной, решаю я и только я.

– Быть может, вы не знаете, Ваше Величество, - обратилась к нему Хатидже, - но перед тем, как стать вашей подданной, эта женщина совершила ужасное преступление, за которое была наказана изгнанием и её ребенок – не более чем плод греха!

– Прошу прощения, тётушка, - вмешалась Михримах, - но если наказание для Нигяр Хатун заключается в изгнании, чем является ваш поступок, если не преступлением?

– Какой поступок?

– Вы ведь похитили эту девочку и разлучили её с матерью. Как это называется?

Не найдя слов в своё оправдание, Хатидже испуганно посмотрела сперва на брата, затем на Хюррем, а после на Нигяр. Все трое буравили её глазами. Принцесса замялась и стала бубнить что-то несвязное.

– Хатидже Султан, в чём вина ребёнка? – строго спросила Хюррем. – В том, что он появился на свет? За что наказывать девочку?

– Этот ребёнок вообще не должен был рождаться! – Хатидже начала переходить на крик.

– Позвольте, султанша, но если бы вы были против рождения этой девочки, вы убили бы её ещё в утробе матери. – Хюррем оставалась невозмутима. – Наказание за один проступок может быть только одно, и вы его избрали. И это не разлука матери с ребёнком!

В помещении воцарилась тишина. Хатидже поняла, что сама загнала себя в тупик. Хюррем оказалась права – за один проступок – одно наказание. Но разве могла принцесса крови публично признать свою неправоту? Вместо этого она лишь злобно глянула на Нигяр. Та не хотела показывать своё торжество, но оно угадывалось в её глазах.

– Мне кажется, окончательное решение должен принять султан Сулейман. – многозначительно произнёс Генрих Тюдор.

– Я предоставил своей сестре самостоятельно решать судьбу Нигяр Хатун. – ответил правитель востока. – Она избрала наказание – изгнание.

– Не без помощи Хюррем. – недовольно прошептала Хатидже.

– … но о том, чтобы мать и ребёнок находились в разлуке друг с другом – речи не было. – продолжил Сулейман. – Кроме того, Нигяр Хатун уже понесла наказание – больше она не является османской подданной. Следовательно, продолжать эту разлуку не имеет смысла.

– Сударь, я готов исполнить любые действия по поддержанию мира между государствами. – заявил Генрих. – Поскольку леди Джоан в моей власти, её судьбой распоряжаюсь я.

– Насколько мне известно, Томас Эфенди планирует развестись, не так ли? – спросил султан.

Норфолк утвердительно закивал головой. Факт того, что его жена наконец сумела воссоединиться со своей дочерью, его вовсе не радовал. Наоборот, он предпочёл бы, чтобы девочки вовсе не существовало.

– По возвращению в Англию, вы, любезный Генрих, прикажете ему оформить развод и предоставить леди Джоан свободу, чтобы она могла самостоятельно воспитывать дочь.

Итак, решение принято. Нигяр обрела дочь, но потеряла всё остальное. Как же тогда ей растить Кадер? Придётся снова идти в прислугу, чтобы не умереть от голода. Бывшая калфа лишь покрепче прижала к себе малышку и погладила её по головке.

– Именно так я и сделаю, Ваше Величество. – согласился Генрих.

– А учитывая вклад, который Нигяр Хатун внесла в поддержку мира и спокойствия между Османской Империей и Англией, предотвратила войну между нашими королевствами, я также ходатайствую за то, чтобы она до конца своих дней ни в чём не нуждалась.

– Это дело разрешимо. Сразу после похорон сэра Френсиса Дойла я распоряжусь о том, чтобы леди Джоан был присвоен титул графини Кэмберленд, с правом наследования для её дочери и её потомков.

Сперва Нигяр не поверила своим ушам. Мало того, что ей оставили ребёнка, так ещё и освобождают от ненавистного брака и дарят титул и земли! Лицо молодой женщины озарила улыбка. Она поглядела на свою прежнюю хозяйку – Роксолана радовалась за бывшую служанку и всем своим видом давала понять, что давно её простила. Что касается Хатидже, то она не сказала ни слова, только лишь фыркнула, отвернулась и зашагала прочь. Гюльфем выдавила из себя скупую улыбку и сразу же последовала за госпожой и подругой. Не помня себя от счастья, Нигяр бросилась под ноги обоим монархам.

– Ваше Величество, Повелитель. – обратилась она к ним. – Свою благодарность я не могу выразить словами.

– Считайте это актом милосердия, леди Говард. – ответил Сулейман.

Хюррем не нашла ничего лучшего, чем начать аплодировать. Михримах последовала примеру матери, то же самое сделал Мехмет. Вскоре все, кто присутствовал в доме, кроме Томаса Говарда, наполнили его шумом аплодисментов. Нигяр едва ли не плакала от осознания того, что всё это – в её честь.

Принцесса Мария подошла к Кадер, чтобы полюбоваться ею вблизи. Девочка мгновенно покорила её сердце. Девушка аккуратно погладила малышку по щеке.

– Какой чудесный ребёнок. – в умилении промолвила принцесса. – Элис. – она обернулась к Нигяр. – Ей подойдёт имя Элис.

– Как прикажете, Ваше Высочество. – ответила бывшая калфа.

– Теперь, миледи, вы свободны. – подытожил султан.

– Миледи. – Генрих поклонился герцогине.

С дочкой на руках Нигяр прошла сквозь толпу народа, впервые чувствуя, что находится в безопасности. Незаметно, словно кот, к ней подошёл Сюмбюль.

– Нигяр Хатун, ты, видимо, устала, да? – спросил он мурлыкающе.