Герцогиня

Ру вздохнула, а Иона задумалась, да так крепко, что драконице несколько раз пришлось позвать её по имени, чтобы девушка наконец услышала. Оказалось, принц Аран просил о встрече.

Герцогиня бросила вопросительный взгляд на Рулианту, а после повела рукой вдоль своего тела. Драконица, поняв намёк, быстро принесла накидку из плотной ткани, в которую Иона и завернулась. Хотя ощущение, что встречает мужчину буквально в неглиже, никуда не делось.

— Как себя чувствуешь, ниреме?

— Не знаю, что это значит.

Рулианта скрестила руки на груди и внимательно посмотрела на Арандриуса, после чего спросила:

— Мне ожидать, что ты распустишь гарем?

— Если Иона этого хочет — в любой момент.

— И даже Сону отправишь за горы?

— Всех. А если Иона захочет — я попросту убью их, чтобы моё сокровище не беспокоилось.

Голос принца был серьёзен и девушка вздрогнула, представив себе смерть ни в чём неповинных наложниц. Глубоко вдохнув, герцогиня подняла взгляд на Арана и вздрогнула снова.

Потому что в глазах дракона светилось столько обожания и нежности, что становилось не по себе. Улыбнувшись, Аран подошёл к диванчику, на котором сидела Иона и опустился на одно колено.

Их лица оказались на одном уровне и принц, взяв ладонь девушки в свои руки, нежно коснулся губами её запястья.

— Что значит «ниреме»?

— Сердце моего огня. Так драконы называют тех, за кого готовы отдать свои крылья и жизнь.

— Мы не так давно знакомы, чтобы ты так меня называл.

— Мне хватило, чтобы всё понять. До встречи с отцом ещё есть время, не хочешь прогуляться?

— Я не одета, как видишь.

— То есть ты не против? — Принц усмехнулся, заметив, как Иона наморщила нос. — Мама, оденьте её. Из дворца выходить не будем, я хочу показать своей невесте оранжереи.

Ру хотела было возразить, но Арану хватило одного взгляда, чтобы драконица молча кивнула. Ещё раз поцеловав ладонь Ионы, на сей раз коснувшись губами костяшек, дракон поднялся и стремительно покинул комнаты.

— Весь в отца, скотина чешуйчатая…

Комментировать Иона не стала, чувствуя себя максимально странно. Она должна была злиться, нервничать, плакать, в конце концов! Но вместо этого спокойно принимала ванну, ела и разговаривала со своим похитителем, даже не пытаясь что-то сделать. Созванные Рулиантой рабыни быстро подготовили всё необходимое и закружили вокруг Ионы, приводя её в порядок.

Из своих мыслей герцогиня вынырнула только тогда, когда в нос ударил сладкий аромат масла. Ойкнув, девушка отклонилась назад, не понимая, что пропустила.

Но стоило ей взглянуть в зеркало, напротив которого её усадили, как она не удержалась от удивлённого возгласа. Глаза густо подвели чёрной краской, отчего они будто изменили свою форму, став чуть вытянутыми к вискам. И без того длинные ресницы стали ещё длиннее и гуще, на губах блестело специальное масло. И всё бы ничего, но тут Иона увидела наряд, который рабыни принесли и разложили на диване.

— Я это не надену.

— Тебе не нравится цвет?

— Цвет нравится, но это неприлично! Я даже в спальне такое не ношу!

— А тут придётся, милая.

— Нет и точка. Это… Это вульгарно!

— Либо ты надеваешь то, что есть. — Голос Арана раздался из-за двери. — Либо пойдёшь в том, что на тебе сейчас! И без той тряпки сверху!

Понимая, что под плотной тканью накидки скрывается тоненький, ничего не скрывающий халат, герцогиня глухо выругалась и встала, сдаваясь на милость умелых рук рабынь.

Взглянув на себя в зеркало, Иона вздохнула, но мысленно признала, что выглядит она в этом наряде неплохо. Рулианта решила пощадить стеснительность герцогини, потому что тонкие, но непросвечивающие шальвары из ткани, напоминающей рисунком чешую, принесли после того, как девушка бросила на наложницу панический взгляд. Когда настал черёд украшений, герцогиня едва не сорвалась.

— А украшений столько зачем?

— Ты невеста принца, показатель его достатка.

— Знаешь, теперь я понимаю, почему драконы такие сильные. — Иона поправила тонкие браслеты, которых было не меньше тридцати на одной руке. — Столько золота на себе таскать…

Ру в ответ только усмехнулась, закрепляя на голове девушки вуаль, которая скрыла волосы от чужих глаз.

Герцогиня провела пальцами по краю лифа, ощущая, как колет кожу золотая вышивка. Последним штрихом стали мягкие туфли без каблука в тон наряда.

— Я выгляжу как…

— Как невеста принца драконов. — Ру поправила вуаль, накинув её на плечи Ионы. — Если Аран будет распускать руки — напомни ему о законах. Всё в твоих руках, Иона.

Помня, о чём говорила наложница, герцогиня едва заметно кивнула, давая понять, что поняла намёк. Осталось узнать, сколько у неё времени. Потому что действовать второпях Иона не любила, хоть и признавала, что в некоторых случаях импровизация только на пользу.

Аран, подпирающий плечом колонну и смотрящий куда-то вдаль, повернулся на звук открывающейся двери и замер, рассматривая Иону, которая неосознанно пыталась прикрыть оголённый живот рукой.

— Мне придётся выкалывать глаза каждому, кто посмеет на тебя посмотреть…

— С ума сошёл? — Иона поняла, что краснеет из-за пристального взгляда дракона. — Хватит меня разглядывать!

— Не могу. Ты прекрасна, словно Богиня.

К своему ужасу, герцогиня почувствовала, как сердце глухо стукнулось о рёбра. Даже Сервиан не смотрел на неё так, словно она и правда сошла с небес. Восхищение, нежность, страсть — всё смешалось во взгляде дракона, который шагнул навстречу девушке.

— Идём?

Несколько мгновений она колебалась, но всё-таки вложила дрожащие пальцы в ладонь дракона.

Рулианта, наблюдающая за уходящей парой, только покачала головой. Юной герцогине предстоит нелёгкое испытание. Потому что хуже упрямого дракона может быть только дракон, по уши влюблённый.

Глава 9

Лаурель, вздохнув, накрыл кое-как уснувшую Виту одеялом и вышел из комнаты. Девушка всю ночь не могла успокоиться и безостановочно рыдала, кляня себя за то, что не отправилась следом за миледи. Сервиан, которого Эль силой заставил сидеть в поместье и не творить проблем, тихо напивался. Точнее, его напаивала одна из прислужниц-фейри, потому что Лаурель попросту спеленал собрата волшебными верёвками и тот полулежал на диване, не в силах шевельнуть пальцем. И, будучи обездвиженным, много пил и так же много думал.