Герцогиня

Ангус поглядел на Тревельяна.

— К сожалению, все, что она говорит, правда.

Клер состроила гримасу Тревельяну.

Она не могла не заметить, что Ангус чем-то расстроен. Он стоял, повернувшись к ним спиной. Когда он заговорил, голос его дрожал.

— Я любил все делать по старинке. Моя семья всегда жила по правилам предков.

Клер изумленно вздохнула.

— Вы можете не принимать этот сертификат. Я, правда, не знаю, случалось ли такое раньше, но я уверена, что вы имеете право. И продолжайте все делать так, как делали всегда.

Разъяренный Ангус повернулся к ней.

— Отказаться?! Что я, дурак, по-вашему?! Вы думаете, я хочу провести старость, замерзая в одиночестве в этом доме? Мои дети уехали, потому что у них здесь не было работы. Я пытался продавать мое виски в городе, но она… — Он кивнул в направлении Брэмли. — …она нападала на мои телеги и разбивала бутылки. — Он усмехнулся. — Некоторые старые обычаи и привычки хороши. Вы не заставите меня снять юбку, но я могу обойтись без украденной говядины. Я бы хотел купить… — Он поднял голову. — Хотел бы поесть апельсинов зимой.

Ангус сел на табуретку и уставился в пол.

— Если здесь будет работа, моя семья, может быть, воссоединится. У меня четыре сына, хорошие, здоровые, сильные ребята. Они теперь в Америке, двое уже женаты. — Он посмотрел на Клер, и она увидела слезы в его глазах. — У одного из мальчиков родился ребенок. Я никогда не видел внука и не надеялся, что когда-нибудь увижу.

Клер смотрела на Ангуса, и ей хотелось плакать. Вдруг она заметила, что Тревельян внимательно наблюдает за ней. Несколько минут спустя он встал, подал Клер руку и повел ее к двери. Старик, казалось, даже не заметил их ухода.

Держась за руку Велли, Клер вышла на улицу. Поодаль играли волынки, и Клер было направилась туда, но Тревельян потянул её к лесу.

— Куда мы идем? — спросила она, но он промолчал. Когда они скрылись за деревьями, Тревельян повернулся к Клер, взял ее лицо в свои руки и поцеловал так, как не целовал никогда. В поцелуе не было страсти, он был полон благоговейного чувства.

Все еще держа ее лицо в ладонях, Тревельян сделал шаг назад и внимательно посмотрел на Клер, как будто хотел навсегда запечатлеть ее черты в памяти.

— Ты сделала очень доброе дело, — прошептал он. Клер почему-то почувствовала себя неловко.

— Я сделала не больше, чем любой человек на моем месте. Я подумала: вдруг принц попробует виски Ангуса, если я пошлю ему бутылку. Мне показалось, что я ему понравилась — когда мы встречались в Лондоне…

Тревельян все так же странно смотрел на нее, потом улыбнулся.

— Я думаю, Нисса организовала там небольшое сборище. Пойдем посмотрим, как она танцует.

Клер думала, что никогда больше в ее жизни не будет такого дня: Ангус открыл большие бочонки своего виски и угощал всех собравшихся совершенно бесплатно.

— Конец света! — прошептал Тревельян Клер.

Когда Клер была здесь в первый раз, она старалась научиться местным танцам, сегодня это же делали Нисса и Отродье. Клер видела, как прекрасно держатся обе женщины. Она отошла в сторонку и пристально наблюдала, удивляясь легкости, с которой их ноги взлетали над мечами, положенными на землю.

Когда Отродье запуталась в полах своей одежды, Нисса сказала, что им нужно одеться по-шотландски. Одна из присутствующих предложила ей свою длинную домотканую юбку. Но Нисса покачала головой и сказала, что хочет надеть такую же юбку, как на молодом шотландце. Ей ответили, что женщины не носят коротких юбок, но тут вмешался Тревельян.

— Ниссе нужно дать все, что она хочет, — сказал он. Тогда Ангус принес две юбки, сделанные из темного пледа клана Мактавритов. Они выглядели так, будто пролежали в сундуке много лет. Чувствовалось, что старый Ангус очень дорожит ими. Нисса выбрала одну и поцеловала старика в загорелую, обветренную щеку. Не желая отстать, Отродье поцеловала его в другую.

Ангус широко улыбнулся, показав отсутствие двух зубов.

Когда Нисса и Отродье вышли из дома Ангуса в юбочках с голыми ногами, местные женщины зароптали, да и мужчины стали бросать на них косые взгляды. Тогда Тревельян подошел, предложил обеим руки и отвел поближе к музыкантам.

Обстановка сразу разрядилась. Музыка заиграла снова, и Тревельян вернулся к Клер.

— Кажется, твое слово здесь закон, — сказала она, глядя ему в глаза. — Они считали, что девушкам не пристало носить короткие юбки, пока ты не сказал, что все в порядке. А уж когда ты подал Ниссе и Саре руку и повел их, все просто обрадовались.

Тревельян пожал плечами и посмотрел в сторону.

— Они прекрасно танцуют, правда?

Клер знала, что от него не добьешься ответа, если он не хочет говорить. Она стояла в стороне, наблюдая, как он ходит среди арендаторов, разговаривает с ними. Казалось, зная почти всех по именам, он расспрашивал их о родственниках, о хозяйстве, о делах.

Ближе к полудню Клер увидела, как Тревельян что-то сказал двум молодым парням, после чего они бросились бежать вниз по склону по направлению к Брэмли.

— Куда это они? — спросила она Тревельяна, но он лишь ласково погладил ее по подбородку.

— Это сюрприз, — ответил он.

К концу дня Клер наконец узнала, что он придумал: угощение для сотни арендаторов в Брэмли. А потом их пригласили на спектакль в театре дядюшки Камми, друга Отродья.

Тревельян оседлал лошадь, которую привели для него из Брэмли, и посадил Клер перед собой. Клер откинулась назад и прижалась к его сильному телу. Неужели это тот самый человек, которого она приняла за старика, когда он упал в обморок в их первую встречу?!

Тревельян направил лошадь через лес, отделившись от толпы, шедшей в Брэмли.

— Мне кажется, теперь твое пребывание, перестанет быть тайной, — сказала Клер.

— Ты права.

Клер думала, Тревельян скажет что-нибудь еще, но он молчал, и она не стала настаивать. Велли никогда не говорил больше того, что сам считал нужным.

— Ты когда-нибудь испытываешь настоящее, полное счастье? — спросила она. — Мгновение, которое ты хотел бы продлить…

— Нет, — признался он. — Мне всегда интересно, что будет дальше.

Клер улыбнулась и еще теснее прижалась к нему. Она не хотела думать о будущем.

Они так медленно ехали по шотландской земле, окутанной вечерним сумраком, что добрались до восточного крыла дома вместе с приглашенными. В огромной гостиной, которую Клер видела впервые, накрыли столы, уставленные яствами. Камелот Дж. Монтгомери был вне себя от волнения. Еще бы… Столько зрителей увидят его пьесы.

— Клер стояла в дверях и смотрела, как гости робко подходят к блюдам с угощением.