Герои 1812 года

Военный поход превратился в прогулку. Местные жители «толпами стекались смотреть на русских… Всюду угощали офицеров и солдат наших; в больших городах давали нам балы».

Во время экспедиции Сеславин познакомился с двумя Преображенскими офицерами: капитаном графом Михаилом Воронцовым и поручиком Львом Нарышкиным. Оба новых товарища принадлежали к богатым аристократическим семьям. Воронцов, 23-летний синеглазый брюнет, уже имел боевую награду — Георгиевский крест 4-й степени. Назначение в столь молодые годы на ответственную должность начальника штаба корпуса имело основанием не только его личные качества. Знатность семьи, пост отца, посланника России в Англии, в значительной мере предопределили блестящий жизненный путь Воронцова. Исполняющий обязанности адъютанта командира корпуса его двоюродный брат 20-летний Нарышкин, приветливый и приятный в общении (в ближайшем будущем счастливый соперник Александра I в любви к «царице» петербургских салонов Марии Четвертинской), особенно расположил к себе Сеславина. Возникшую в их первом походе дружбу они сохранили на всю жизнь. Именно Льву Нарышкину Сеславин позднее подарит на память турецкую пулю, ранившую его при штурме Рущука.

Молодые люди вместе проводят свободное время, осматривают достопримечательности северогерманских городов, по вечерам нередко составляют для корпусного командира партию в вист.

В конце ноября к русскому десанту, освободившему Ганновер, присоединились английские войска. В ожидании прибытия шведского корпуса союзники разрабатывают план дальнейшего движения в Голландию. Неожиданное известие о победе французов в генеральном сражении при Аустерлице прекратило эти приготовления.

Сеславин, подобно другим офицерам корпуса, гордившимся заслуженной славой русского оружия, посчитал эту новость вымыслом. Но последовавший вскоре приказ о возвращении десанта в пределы России окончательно разрушил его надежды. Безрадостным был путь русского корпуса домой через прусские владения…

Первый поход Сеславина закончен. В июле 1806 года он прибыл в Стрельну, где поступил в состав гвардейской конно-артиллерийской роты. «Его императорское величество объявляет свое удовольствие лейб-гвардии артиллерийского баталиона поручику Сеславину 2-му за сохранение во время похода в совершенном порядке и исправности вверенной ему команды и орудий».

Вернувшись в Россию, Александр встретился с братом Николаем и Романом Таубе, участвовавшими в Аустерлицком сражении. С интересом он слушал их рассказы о битве и с нетерпением ожидал случая отомстить неприятелю за поражение. В мае 1807 года эта возможность, наконец, ему представилась.

В 1807-м продолжалась русско-прусско-французская война, начавшаяся осенью 1806-го. В феврале гвардии был объявлен поход, 16-го числа Александр вместе со своей ротой выступил из Петербурга. В марте перешли границу прусского королевства и «тут узнали, — вспоминал один из сослуживцев Сеславина, — „пятую стихию“ — грязь! Дороги от весенней ростепели до такой степени распустились, что артиллерия в сутки не могла идти… более 2 или 3 верст, и один из офицеров наших… на большой дороге, с лошадью едва не утонул…».

В конце мая возобновились прерванные военные действия. 29-го в сражении при Гейльсберге Сеславин получил боевое крещение. Утром он с двумя конными орудиями вместе с отрядом генерала А. Б. Фока был направлен для усиления авангарда П. И. Багратиона, атакованного французами. Русский авангард упорно защищался. Сеславин с орудиями на рыси вынесся на боевую позицию. Здесь он впервые услышал свист пуль и визг неприятельских ядер, увидел блеск клинков атакующей конницы противника. По приказу Сеславина, артиллеристы, снявшись с передков на самой ближайшей дистанции от неприятеля, когда уже различались лица французских кавалеристов, открыли картечный огонь. Гвардейцы привычно, ловко и весело заряжали и наводили орудия. По команде поручика «пали» канониры подносили дымящиеся пальники к затравкам. Оглушая, гремел выстрел, и через рассеявшийся дым Сеславин видел отступающего в замешательстве противника, оставившего на поле тела убитых и раненых людей и лошадей. Все его внимание было приковано к действию орудий. Каждый удачный выстрел вызывал в душе ликование. Он был счастлив… В самые критические моменты боя Сеславин оставался хладнокровным и спокойно отдавал распоряжения. Невозмутимость поручика передавалась и его солдатам.

Противник, усиленный свежими войсками, продолжал напирать, и авангардный бой развернулся в сражение.

Во время битвы, при неизвестных для нас обстоятельствах, у Сеславина была повреждена грудь, началось горловое кровотечение. Это не позволило ему принять участие в дальнейших боевых действиях. Досаду Сеславина от такого невезения несколько развеяла встреча в походном госпитале с Львом Нарышкиным, раненным в руку в том же «деле».

Вскоре после неудачного для русской армии сражения при Фридланде был заключен Тильзитский мир и гвардия в августе вернулась в Петербург. Прусская кампания закончилась. Она принесла Сеславину боевой опыт, репутацию офицера отличной храбрости, орден Владимира 4-й степени и… расстроенное здоровье. Последнее, а также постоянная нужда в деньгах и какое-то неудовольствие, испытанное им по службе, вынудило Сеславина в декабре вновь выйти в отставку. Одновременно покинул военную службу и его брат Николай.

Отставной поручик Сеславин увлекается идеей путешествия в Индию, завоеванную Англией, после Тильзитского мира ставшей врагом России. Именно, «с 1807 года, когда я принужден был оставить службу по неудовольствию, я решился предпринять путешествие в Ост-Индию, собрав наперед нужные сведения о странах, которые я должен был проходить. Рассуждая часто об Англии и о причинах возвышения ее, утвердился в той мысли, что не в Европе должно искать средств ослабить влияние Англии на твердую землю, но в Ост-Индии. Россия к ней ближе всех; одна Россия в состоянии разрушить владычество англичан в Индии и овладеть всеми источниками ее богатства и могущества…». Видимо, недостаток средств не позволил Сеславину осуществить это рискованное предприятие, привлекавшее его, помимо всего прочего, особой романтикой и восточной экзотикой. Но мысль о путешествии в Индию не покидала его, и через несколько лет он вновь вернется к этому плану.

В отставке Сеславин с прежней увлеченностью продолжает изучение военной литературы. Он штудирует пользовавшийся особой популярностью в то время труд Жомини «Рассуждения о великих военных действиях» и другие книги по военному искусству, особое внимание уделяя описанию походов Ганнибала, Цезаря, Наполеона и Суворова. Подобное чтение обогащало ум Сеславина и расширяло его военный кругозор. Помимо военных сочинений, он читает «Рассуждения о всеобщей истории» Боссюэ, «Исповедь» Руссо, перечитывает «Приключения Телемака» Фенелона.

Опыт, приобретенный Сеславиным в последнюю кампанию, побудил и его взяться за перо. В июне 1808 года он представляет в Артиллерийский департамент Военного министерства «Мнение о необходимости снарядных вьюков для летучей артиллерии». В нем Сеславин высказал интересный взгляд на назначение конной артиллерии, характеризующей его как зрелого и, несомненно, одаренного артиллериста: «Конная артиллерия сделана, как и кавалерия, для учинения внезапных на неприятеля нападений; для доставления отдаленным местам скорого подкрепления; для удара чрез быстрые и поспешные движения <…>; для прикрытия ретирады и переправы войск… Наконец, для преследования и окончательного поражения разбитого, расстроенного и бегущего неприятеля. Во всех случаях, где должно усилить огонь, зажечь ли отдаленную деревню, в которой засел неприятель, словом — где нужна поспешность, там употребляется конная или летучая артиллерия». Исходя из положения, что «чем конная артиллерия легче и менее имеет при себе обоза, тем способнее действует против неприятеля», Сеславин далее пишет: «Исследовав все случаи, встретиться могущие в походе и в действии против неприятеля с конною артиллериею, нахожу, что зарядные ящики во многих случаях неудобны…» Поэтому он предложил ввести на строевых артиллерийских лошадях снарядные вьюки. «Мнение» Сеславина в департаменте приняли к сведению и подшили в дело. Этим и ограничились…

Деятельная натура Сеславина не смогла выдержать длительного бездействия. В марте 1810 года он возвращается в гвардейскую конную артиллерию и отправляется волонтером в Молдавскую армию, воевавшую с турками.

В начавшемся в мае новом походе за Дунай Сеславин действует в составе корпуса генерала Ф. П. Уварова. Первый генерал-адъютант царя и шеф кавалергардов знал гвардейского поручика не только по службе, но и по прусской кампании. Уваров хорошо помнил отличные действия его при Гейльсберге. Это обеспечило Сеславину доброе отношение корпусного командира и завидное положение офицера для особых поручений.

После перехода через Дунай Молдавская армия графа Н. М. Каменского двинулась к турецкой крепости Силистрия и осадила ее. Здесь Сеславин с авангардом Уварова участвовал в отражении вылазки неприятеля и впервые познакомился с действием осадной артиллерии.

1 июня гвардейский поручик, командуя батарейной полуротой, сражается у Разграда. Искусные выстрелы из его орудий «принудили неприятеля, находившегося в большом количестве на валу, отступить и скрыться с оного». Гарнизон крепости вместе с трехбунчужным пашой сдался, Разград занят русскими войсками, Сеславин награжден новым орденом — Анны 2-й степени.