Герои Крайних Рубежей. Сборник

«Местный» на полминуты завис, вглядываясь в мое лицо мерцающими изумрудными глазами, что, впрочем, постоянно меняли свой цвет и яркость.

– Я здесь не один – нарушил эльф молчание – Нас несколько…

– Я же говорил! – рыкнул Бом – Говорил! Эльфы всегда недоговаривают и умалчивают!

– Только лишь мы ведем себя по законам коварной дипломатии? – легко парировал Кастиэль – Этому мы научились и у вас – честных и откровенных, но когда им надо то льстивых и лживых чужеземцев, явившихся в наш мир. И за эту науку мы благодарны…

– Где твои спутники? – я уперто продолжал допрос, демонстративно поглядывая по сторонам.

– Они тут – Кастиэль достал из кармана длинную зеленую нитку с нанизанными на нее шестью большими и яркими розовыми и черными жемчужинами – Магия, что отправила мою душу сюда, имеет свои ограничения… Но всегда найдутся и свои хитрости…

– Это твои спутники? – как и остальные, я с интересом подался вперед, вгляделся в поблескивающие перламутровые шарики. Под их внешней оболочкой скрывалось что-то туманное, кружащееся… живое…

– Их души – подтвердил Кастиэль и поторопился добавит – Если жемчужины уничтожить – заключенные в них души вырвутся и умчатся наверх – к своим телам.

– Никто не собирался топтать твой жемчуг, эльф – поморщился я.

– Пока что – добавил Бом и зло оскалил внушительные клыки – Мне не по душе эльфы!

– Ты уже это говорил – вернул усмешку Кастиэль – О той твари за мостом…

– Почему жемчуг разного цвета? – перебил я эльфа – Четыре розовых. Две черных.

– Цвет духовного хранилища не важен – пожал плечами Кастиэль – Какого бы цвета не был жемчужный ларец – все они хранят одно и то же великое сокровище.

– А если жемчуг не ломать, а просто похитить это ожерелье, спрятать поглубже в какую-нибудь трещину и забыть на веки вечные? – задумчиво поинтересовалась Баронесса – Что станется с заключенными в жемчужины эльфийскими душами?

– Эльфы всегда с уважением относились к легендарной Черной Баронессе – кашлянул Кастиэль, убирая ожерелье поглубже в призрачный карман.

– Не всегда – покачала головой ЧБ – Однажды… давным-давно… я, стоя во главе только что рожденного юного клана Неспящие пришла в ваши края с щедрым и честным предложением. Рассказала вам по великому секрету одну важную тайну… и добрые умные эльфы меня внимательно выслушали, угостили овощным тортиком и бокалом вина… Это должно было быть наше совместное торговое долгое предприятие, что возродило бы примыкающий к эльфийским территориям небольшой славный городок, а заодно обогатило бы чуток казну эльфов и юного клана Неспящих… Скажи мне, Кастиэль… ты знаешь, что случилось потом?

– Прошлое – это прошлое. Что толку копаться в давно забытых обидах и…

– Я ничего не забыла! – усмехнулась ЧБ, уже не выглядя уставшей – Я никогда не забуду!

– Но ты уже отомстила! – перестал улыбаться Кастиэль – И жестоко! Мы не сумели доказать… но мы знаем, кто стоял за теми ограблениями на наши караваны и ночными нападениями на окраинные эльфийский форпосты! Ты жестоко отомстила, Баронесса! И эльфы усвоили урок! В любом нашем будущем совместном… диалоге… и предприятии… ты не останешься обделенной или разочарованной.

– Ну-ну – улыбнулась глава Неспящих.

– Ну-ну – поддержал ее Шепот.

– Ну-ну – крайне неумело прохрипел второй тихушник, за что схлопотал локтем по ребрам от Шепота.

Почесав затылок, я понял, что в гудящую от усталости голову не приходят новые умные мысли и вопросы, после чего сдался и махнул рукой:

– Расскажи про тварь за мостом.

– С радостью! – воспрял Кастиэль – История мрачная… горестная… эльфы по сию пору скорбят и каждый день произносят слова молитвы у чудом сохранившихся алтарей павшего бока. Итак… услышьте же эту историю… Давным-давно, так давно, что горы в те времена были выше, а моря глубже… хотя нет, все же не настолько давно. И случилось это во времена вполне памятные, если уж начистоту. По эльфийским меркам так и вовсе будто вчера произошло. Да и по человечьим скоротечным меркам тоже…

Аньлоаль был лесным божеством.

Одним из тех, если уж снова начистоту, мелких, светлых и крайне всем неудобных божков, что не имеют четкого жизненного предназначения – они просто живут себе и… и все на этом. Просто живут. Когда другие божества изо всех сил рвутся выше в небеса, стараясь набрать как можно большую паству верующих, чтобы с их помощью защититься от неизбежных будущих атак… эти мелким божкам на все подобное просто плевать. Они просто живут, не заглядывая в будущее дальше, чем на один день.

Аньлоаль был именно таким божеством. Но при этом он приносил несомненную пользу всему живому – все растения вокруг него начинали расти, цвести и плодонося быстрее. Поэтому Аньлоаль был особо любим и почитаем в раскинувшихся у лесного эльфийского края людских деревнях, куда его зазывали с великим старанием, а зазвав, привечали изо всех сил – роскошные угощения, частые молитвы, похвалы и море пива, до которого пузатый Аньлоаль был всегда охоч. В результате в деревнях собирали ранние рекордные урожаи, потом тут же сажали семена снова… порой за время гостевания Аньлоаля селяне умудрялись собрать три, а то и четыре урожая!

Звучит просто отлично…

Одна беда – чем обильней поили, кормили и обихаживали молитвами Аньлоаля, тем быстрее наступало неизбежное – Выморозень.

Что такое Выморозень?

Это когда пресыщенный Аньлоаль, заранее чувствуя неизбежное, ненадолго покидал приютившую его деревню, уходил поглубже в лес, где находил большую цветущую поляну. И вот там Аньлоаль принимал форму своей звериной ипостаси – вернее растительной – обращаясь в гигантское, бездумное, плотоядное растение. В этой форме он пребывал недолго – день, реже два. А затем наступал Выморозень, когда растение Аньлоаль поднимало ветви и скручивало их в плотную спираль-кокон, после чего на поляну и прилегающую территорию обрушивался лютый мороз. Ни ветра, ни урагана, даже листок не шелохнется и солнышко продолжает ласково светить. Так сразу и не заметишь, пока все вокруг не покроется снегом…

Выморозень.

Просто внезапный запредельно лютый мороз, от которого деревья и звери обращались в легко раскалывающийся лед!

Сила мороза была таковой, что после того, как Аньлоаль вновь превращался в пузатого бородатого мужика с чуть заостренными ушами и ласковым взглядом беспородной собачонки, вымороженная местность больше не оживала… В лесу оставался огромный черный мертвый круг заваленный гниющей древесиной и останками животных. Позднее требовалось несколько лет, что природа снова смогла завоевать эту пустошь. Ну или эльфы начинали стараться изо всех своих сил и умений, что поскорее убрать ужасающую язву с тела великой природы.

А что Аньлоаль?

А ничего. Уходя, он даже не оглядывался. А когда его спрашивали напрямую, божок ласково улыбался, пожимал плечами и что-то неумело и неохотно лепетал про круговорот природы. Про неизбежность стихий. Про то, что у всего есть свое предназначение. И что ко всему надо относиться мол проще. Погибли священные многовековые дубы? Полегли от мороза сотни любовно взращиваемых лекарственных трав? Погибла эльфийская семья прикорнувшая в сени величавого древа? Что поделать! Такова жизнь. Таков великий круговорот. Надо просто смириться и жить дальше.